– Не.
– Мутации разные бывают. Почему в метро мутантов не любят? Боятся их способностей. Ты вот свой дар скрывал, да?
– Не способностей, – Женя оставил вопрос без ответа. – Уродов боятся.
Братья одинаково поморщились.
– Уродов убивают при рождении. Но могут же быть и другие мутации! Без способностей, и не уродство…
– Вы – такие?
– Да, мы именно такие. Мутанты без способностей, но и не уроды. Природа, она словно перебирает человеческие гены, ищет лучший набор.
– А вы?
Ответил Мурат.
– У кого-то перепонки между пальцами, у кого-то хвост, у кого-то количество ребер другое, кто-то пахнет, потеет какой-то химической гадостью непонятного состава…
– Нет, вы?
– Ты о нас с братом? – уточнил Давид.
– Ага.
– У нас все тело гладкое, без волос, но, – братья синхронно показали на лысые макушки друг друга и одновременно прыснули, – на головах растут иголки.
– Мы сами с Киевской, – пояснил Мурат, отсмеявшись. – Мама скрывала, пока могла, потом умерла, и вот мы здесь.
– Зверь такой был до катастрофы, еж назывался, – добавил Давид и с яростью почесал впалые щеки, словно там вот-вот должны были вырасти иголки.
– Опасный?
– Не-а, маленький, ночной, мышами питался.
Беседа явно веселила братьев.
– Кличка у нас такая, «братья Ежидзе». А у тебя какая кликуха?
– Никакой, – буркнул Женя и насупился.
– А подумавши? – Мурат откровенно подначивал.
– Отстань от парня, – заступился Давид.
– Ты понял, дурашка-барашка, почему мы тебе все рассказываем и показываем и не боимся, что ты о нас в метро растрезвонишь?
– Убьете, что ли?
– А зачем тогда спасали? Думай!
Братья пристально смотрели в глаза Жене.
– Ладно. Понял.
– Что понял? – Мурат не унимался.
– Не выдам я вас, хорошо.
– Почему? Наконец, понял, что ты – один из нас?
Вот же липучки!
– Да, – почти выкрикнул парень.
– Вот и будем хранить секреты друг друга, – успокоил его Давид, похлопав по плечу. – Пошли спать, вечером мы тебя нашим главным представим, а потом к своим пойдешь.
– Как? Вы тут не главные? – Женя уже устал от беседы, но возможности подначить братьев в ответ не упустил.
– Веришь, совсем не главные, – принял игру Мурат. – Жека, мне нравится тренировать твою смекалку. Угадай, кто здесь главный?
Евгений и раздумывать не стал.
– Странные старик со старухой!
– Бинго! А чем они странные?
– Одеты странно.
– И не только! Они – шведы, инженеры компании «Эрикссон». Когда рвануло, были в Москве, в отпуске. Это они нашли гриб, когда стало невмоготу жить под землей. Они же и собрали с разных станций изгоев, которых за малым не прикончили. Старушку зовут Эрика, она нам всем, как мать. И здесь главная.
– А мне старик показался главнее, – удивился Женя.
– Ты молодой ишо. «Главнее» не тот, кто сильнее и умнее, а тот, кто не боится принимать ответственные решения. Старика зовут Свен, и он – гениальный инженер. Но возглавлять общину, строить отношения с метро и торговцами – это не с железками возиться! – Мурат помолчал немного и продолжил с почтением в голосе: – Авторитет Эрики незыблем. Если что – с ней придется договариваться…
– Давай, ты не пойдешь сейчас один, а выдвинешься ближе к утру с нашим караваном? – спросил Давид, разбудив Женю.
– Хорошо.
– Оденься, наружу пойдем.
– А почему эти шведы нарядные такие? – вожди общины мутантов не давали парню покоя.
– Так они показывают, что презирают жителей современной Москвы за свинство и скотство. Для того и одеваются так, как одевались до Катаклизма, специально, чтобы ничем не быть похожими на подземных.
Женя с сомнением покачал головой: так ли уж хорошо выражать презрение к людям, вынужденным постоянно бороться за выживание? Но Давид, похоже, оседлал любимого конька.
– Часто у вас под землей бреются? Свен – каждый день, и зарядку делает.
– Сталкеры у нас тоже все время спортом занимаются.
– Пока молодые! Ты представляешь, сколько нашим шведам лет?
Женя промолчал.
– И нас они в свою общину собрали вопреки правилам Метро. Между собой говорят на шведском. С нами дистанцию держат. Кое-кто переживает по этому поводу. Мурат из кожи вон лезет, чтобы они его приблизили.
– Они ж наверняка богатые? Раз всю торговлю солью держат.
– Очень!
– Тогда ради чего все это? Если метро они презирают?
– Правильные вопросы задаешь, товари-щ-щ.
Оба закончили одеваться и натянули респираторы.
Прошли в соседнее помещение, где было довольно сильно натоплено. Видимо, жар исходил от сложной конструкции из трубок, колб и железок.
– Выпариватель, – бросил летун в ответ на не заданный Женей вопрос.
Давид отогнул плечом несколько губчатых перепонок, служивших стенами, и они оказались на узкой бетонной балке, нависшей над ночным городом. Давид, явно не боящийся высоты, спокойно прошел на самый край и огляделся по сторонам, вернулся назад. Женя боялся оторвать глаза от балки под ногами.
– Вот, смотри, – прогундосил Давид в респиратор.
Женя робко повернул голову вправо и на некотором отдалении увидел еще одну балку, на которой громоздился большой круглый и обмякший предмет, напоминающий сам гриб, но без «окошек».
– Что это? – спросил парень, когда они снова оказались внутри и он вновь обрел способность спрашивать.
– Дирижабль. Откуда, по-твоему, я к тебе спрыгнул?
– Ничего себе!
– Мы его на веревке выпускаем, когда надо торговцев с воздуха прикрыть, а потом назад утягиваем.
– А заполняете чем?
– Когда соль парим, вырабатывается очень легкий летучий газ. Название все время забываю, у Мурата спросишь.
– Круто придумали.
– Эрика хочет лететь домой, в Швецию. На дирижабле. Свен говорит, Швеция была нейтральной, и ее не обстреливали ракетами.
Летун помолчал.
– Они уверены, что их родина уцелела, – продолжил Давид. – И все, что получают, вкладывают в дирижабль. Патроны к пулемету, консервы, материал для починки.
Завтрак был скудный – перед будущим полетом никто не озаботился излишествами.
– А Швеция, она где? – спросил Женя, доедая.
– В Караганде, – Мурат явно хотел подразнить молодого сталкера. – Ты географию хоть немного учил?
«Назовет меня дурашкой-барашкой – стукну», – решил парень, но ответил:
– Немного. Знаю, где Греция. Сильно на юго-западе.
– А Швеция сильно на северо-западе, между Гренландией и Кореей. – Мурат захохотал.
Гренландия… Женя принялся вспоминать, где и когда он слышал это слово, но так и не вспомнил, вместо этого спросил:
– А почему они раньше не улетели? Что их тут держит? Явно не дефицит патронов.
– Наши инженеры бьются и не могут решить одну задачку. Дирижабль – он почти как воздушный шар. Движок совсем слабый, и его ветром сносит. Швеция – на северо-западе, а у нас здесь преобладают именно северо-западные ветра. То есть, оттуда, а не туда. Они учат дирижабль летать против ветра. Пока у них получается хреново. Если мотором пользоваться, никакого топлива не хватит. Проще самолет собрать. Сейчас они экспериментировали с парусами, их можно подобрать так, чтобы против ветра лететь. Но объем баллона не позволяет. Они злятся. В прошлый раз сделали небольшой круг, от вичух еле отбились, патронов извели море.
– Гнерландия… почему ты ее упомянул?
– Гренландия – это остров еще дальше Швеции, на северо-западе.
– Ее, кстати, тоже вряд ли бомбили, – сказал Давид. – Там лед один, что там бомбить?
Женя подскочил на месте. Он вспомнил обо всем, и сразу несколько мыслей взметнулись в его мозгу.
– Мне… Это… Есть что сказать вашим главным…
– Думаешь, они так и захотят с ним говорить? – спросил Давид у Мурата.
– Почему бы нет?
Главные захотели. Через час Женя, как школьник, стоял перед Свеном, облаченным в новый клетчатый пиджак и белоснежную рубашку немыслимой чистоты. Швед молча выслушал пожелание гостя рассказать что-то важное, кивнул и показал на перегородку, за которой ждала Эрика. Сегодня она была необыкновенно красива. Женя никогда раньше не видел косметики, и сейчас лицо Эрики казалось ему безупречным. У Жени перехватило дыхание, он забыл, зачем пришел. Эрика понимающе, мило улыбнулась ему и величавым жестом руки дала знак говорить.
Сталкер сбивчиво рассказал о бабушке Юле, о ее исследовании климата и о грядущем обледенении планеты.
Старики внимательно выслушали его и принялись спорить между собой на шведском. Плечи Эрики поникли, а глаза Свена выглядели потухшими. Он вывел Женю назад, к братьям Ежидзе, и сказал:
– Мы принять решение. Если ты хотеть, остаться в здесь община. Велкам. Давай. Мы примать тебя.
Парень задумался. Но не о себе. Деду бы тут понравилось?
– Спасибо, я должен подумать.
Швед пожал плечами. Он по-прежнему был очень грустный.
Женя спускался вниз, скача стрекозлом по ступенькам и вызывая неудовольствие двух мрачных, одетых торговцами мужиков из грибной общины. Те тащили тяжеленные рюкзаки.
«Интересно, у кого из них хвост, а у кого перепонки?» – брезгливо подумал парень.
До спуска с метромоста никто из животных не беспокоил маленький караван. Дирижабль грозно темнел в сером небе. Ствол его пулемета лишь описывал полудуги, но молчал. Позже всякие-разные твари несколько раз попробовали напасть на караван, но, получив в зубы пару очередей, прекратили атаки. Жене было приятно думать, что хищники отставали, почуяв его.
Недалеко от станции Улица 1905 года торговцы засуетились: на пути стоял неподвижно длинный стигмат. Обычно опасный хищник, сейчас монстр не излучал никакой угрозы. Евгений некоторое время рассматривал мох и плесень, сплошь покрывавшие тело чудовища, опущенные морщинистые веки. «Жертва, – догадался он. – Просто старый, меня ждет». Не обращая внимания на окрики торговцев, Женя подошел к твари вплотную, переставил флажок автомата на одиночный выстрел и всадил пулю в переносицу зверя.