Уэллес Грегу симпатизировал. Грегу многие симпатизировали, особенно если он хотел им нравиться; с Уэллесом же дело обстояло иначе. Хотя Уэллес был женат – по-видимому, брак был счастливый, и жена была богатой наследницей, – его тянуло к красивым юношам.
Грег был гетеросексуален до неприличия. В Гарварде у него была постоянная девушка, студентка Редклиффа по имени Эмили Хардкасл, обещавшая к сентябрю позаботиться о предохранении от беременности; здесь, в Вашингтоне, он встречался с роскошной Ритой, дочкой конгрессмена Лоренса из Техаса. С Уэллесом он ходил по краю пропасти. Он избегал любых прикосновений, оставаясь при этом достаточно доброжелательным, чтобы сохранить его расположение. И он старался держаться подальше от Уэллеса, когда наступало время коктейлей и у старших ослабевали тормоза и руки начинали блуждать.
Сейчас, когда старший состав собирался к десяти утра на собрание, Уэллес сказал:
– Ты тоже можешь остаться, мой мальчик. Это будет полезно для твоего образования.
Грег заволновался. Не удастся ли ему на этом собрании проявить себя, подумал он. Он хотел, чтобы его заметили, хотел произвести хорошее впечатление.
Через несколько минут появился сенатор Дьюар с сыном Вуди. И отец, и сын оба были долговязые и большеголовые, в похожих однобортных летних льняных костюмах синего цвета. Но Вуди, в отличие от отца, был еще и творческой натурой: его фотографии занимали первые места в «Гарвард кримсон». Вуди кивнул старшему помощнику Уэллеса Бексфорту Россу: должно быть, они были знакомы. Бексфорт был крайне самодовольный тип и звал Грега «русский» из-за его русской фамилии.
Уэллес открыл собрание словами:
– Я должен сообщить всем вам нечто очень конфиденциальное, что не должно выходить за пределы этой комнаты. В начале следующего месяца президент встречается с премьер-министром Британии.
Грег чуть не сказал: «Ух ты!»
– Хорошо! – сказал Гас Дьюар. – Где?
– Планируется провести встречу где-нибудь на корабле в Атлантическом океане, ради безопасности и чтобы у Черчилля ушло меньше времени на дорогу. Президент желает, чтобы я принимал участие в качестве его помощника, а госсекретарь Халл останется присматривать за делами здесь, в Вашингтоне. И он хочет, чтобы вы, Гас, тоже остались здесь.
– Я польщен, – сказал Гас. – А что в программе обсуждения?
– Англия, похоже, отбила угрозу интервенции, во всяком случае на данный момент, но они слишком слабы, чтобы перейти в наступление на Германию на континенте, – если не поможем мы. Поэтому Черчилль будет нас просить объявить Германии войну. Мы, конечно, откажемся. После этого президент хочет выработать совместное заявление о намерениях.
– Невоенных намерениях, – сказал Гас.
– Нет, потому что Соединенные Штаты не воюют и воевать не собираются. Но и помимо войны мы связаны с Великобританией, мы снабжаем их почти всем, что им нужно, в кредит, без ограничений, и когда наконец наступит мир, мы рассчитываем на возможность сказать свое слово о том, каким следует быть послевоенному миру.
– Войдет ли сюда и усиление Лиги Наций? – спросил Гас. Грег знал, что Лига Наций – его пунктик, и Уэллеса тоже.
– Именно об этом, Гас, я и хотел с вами поговорить. Если мы хотим воплотить наш план, нам нужно подготовиться. Мы должны устроить, чтобы Рузвельт и Черчилль были согласны включить этот пункт в свое заявление.
Гас сказал:
– Мы оба знаем, что президент теоретически благоприятно относится к этому, но его беспокоит общественное мнение.
Вошла секретарша и подала Бексфорду записку.
– О господи! – сказал тот, прочитав.
– Что там такое? – раздраженно спросил Уэллес.
– Как вы знаете, на той неделе в Японии собирался императорский совет. У нашей разведки есть некоторые сведения об их совещании, – сказал Бексфорт.
Об источнике информации он говорил туманно, но Грег знал, о чем идет речь. Радиотехническая разведка армии США была в состоянии перехватить и расшифровать телеграммы министерства иностранных дел из Токио в зарубежные посольства. Операция по перехвату и расшифровке носила кодовое название «Mейджик». Грег знал об этом, хотя и не должен был. На самом деле если бы военные узнали, что ему известна эта тайна, то устроили бы страшный скандал.
– Японцы обсуждали расширение границ своей империи, – продолжал Бексфорт. Грег знал, что они уже аннексировали значительную территорию – Манчжурию, и двинули войска дальше в глубь Китая. – Их не интересуют возможности экспансии на запад, в Сибирь, что означало бы войну с Советским Союзом.
– Это хорошо! – сказал Уэллес. – Значит, русские смогут сосредоточиться на войне с немцами.
– Да, сэр. Но японцы вместо этого планируют двинуться на юг, взять под контроль Индокитай, а затем Голландскую Ост-Индию.
Грег был потрясен. Вот это новости! И он был в числе первых, кто об этом услышал.
– Но ведь это же не что иное, как империалистическая война! – возмутился Уэллес.
– С формальной точки зрения, – вмешался Гас, – это не война. У японцев уже сейчас есть войска в Индокитае, с официального разрешения действующей колониальной власти Франции, представляемой правительством Виши.
– Нацистскими марионетками!
– Я же сказал, формально. А в принципе Голландская Ост-Индия находится под властью Нидерландов, оккупированных сейчас немцами, которых абсолютно устраивает, что их японские союзники будут контролировать голландскую колонию.
– Это просто игра словами!
– Да, и там найдется кому в нее с нами поиграть. Например, там будет японский посол.
– Вы правы, Гас, спасибо, что предупредили меня.
Грег ждал возможности внести свой вклад в обсуждение. Больше всего ему хотелось произвести впечатление на сидящих вокруг больших людей. Но все они знали настолько больше его…
– А что, по большому счету, нужно этим японцам? – спросил Уэллес.
– Нефть, каучук и олово, – сказал Гас. – Они стремятся обеспечить себе доступ к природным ресурсам. Это не удивительно, поскольку мы препятствуем их снабжению. – Соединенные Штаты наложили эмбарго на экспорт в Японию таких материалов, как нефть и чугун, в тщетной попытке помешать Японии занимать все большие территории Азии.
– Наши эмбарго никогда не были особо эффективными, – раздраженно сказал Уэллес.
– Да, но их угрозы оказалось достаточно, чтобы японцы запаниковали, ведь у них почти нет собственных природных ресурсов.
– Нам определенно следует принять более действенные меры, – отрезал Уэллес. – У японцев полно денег в американских банках. Мы можем заморозить их счета?
Со всех сторон на него обратились осуждающие взгляды чиновников. Это было радикальное решение. После секундного колебания Бексфорт сказал:
– Думаю, мы могли бы. Это было бы эффективней любого эмбарго. Они не смогли бы покупать ни нефть, ни другое сырье здесь, в Соединенных Штатах, просто потому, что не смогли бы за него платить.
– Госсекретарь, как обычно, будет стремиться к тому, чтобы избежать любых действий, которые могут привести к войне, – сказал Гас.
Он был прав. Корделл Халл был так осмотрителен, что это граничило с трусостью, и часто конфликтовал со своим более агрессивным заместителем Уэллесом.
– Господин Халл всегда следовал этим курсом, и это очень мудро, – сказал Уэллес. Все знали, что он так не думает, но этого требовал этикет. – Но Соединенные Штаты должны чувствовать себя уверенно на международной сцене. Мы должны быть благоразумными, а не трусливыми. Я собираюсь изложить идею замораживания счетов президенту.
Грег почувствовал восторженный трепет. Вот что такое власть. В одно мгновение Уэллес мог внести предложение, которое потрясет всю страну.
Гас Дьюар нахмурился.
– Без импорта нефти японская экономика заскрипит и остановится, и тогда их военные будут бессильны.
– Так это отлично! – сказал Уэллес.
– Разве? Как вы думаете, на что пойдет правительство Японии, оказавшись перед такой катастрофой?
Уэллесу не очень-то нравилось, когда с ним разговаривали в таком тоне.
– Может быть, вы скажете мне, сенатор?
– Я не знаю. Но я думаю, что мы должны это знать, прежде чем предпримем такие действия. Люди, загнанные в угол, опасны. А я прекрасно знаю, что Соединенные Штаты не готовы воевать с Японией. Флот не готов, и военно-воздушные силы не готовы.
Грег увидел свой шанс подать голос и воспользовался им.
– Господин заместитель госсекретаря, возможно, вам окажется полезной информация, что общественное мнение склоняется в пользу войны с Японией против умиротворения в пропорции два к одному.
– Дельное замечание, Грег, спасибо. Американцы не хотят позволять Японии безнаказанно убивать.
– Но на самом деле война им тоже не нужна, – сказал Гас. – Что бы там ни показывали опросы.
Уэллес закрыл лежащую перед ним на столе папку.
– Ну что же, сенатор, мы достигли консенсуса в вопросе о Лиге наций, а насчет Японии остались каждый при своем мнении.
Гас встал.
– Однако по обоим вопросам решение будет принимать президент.
– Спасибо, что зашли ко мне.
Собрание кончилось.
Грег вышел в приподнятом настроении. Ему позволили остаться на совещании, он узнал потрясающие новости и вставил комментарий, за который Уэллес его поблагодарил. Отличное начало дня.
Он выскользнул из здания и направился к «Арома-кофе».
Он еще никогда не нанимал частного детектива. У него было смутное ощущение незаконности того, что он делает. Но Кранмер был добропорядочным человеком. И нет ничего преступного в том, чтобы попробовать наладить отношения с бывшей подружкой.
В «Арома-кофе» сидели две девчонки, по виду – секретарши, вышедшие на перерыв, да пожилая парочка, отправившаяся в поход по магазинам. Ну, и Кранмер, широкоплечий мужчина в мятом летнем костюме из жатой хлопковой ткани, курил сигарету. Грег шмыгнул в кафе и попросил девочку за стойкой налить ему кофе.
– Я пытаюсь связаться с Джеки Джейкс, – сказал он Кранмеру.