Потом он стоял у зеркала и брился. Она завернулась в большое полотенце и села на крышку унитаза, глядя на него. Он спросил:
– Сколько времени понадобится, чтобы ты развелась?
– Не знаю. Надо будет поговорить с Малышом.
– Только не сегодня. Я хочу, чтобы ты была весь день со мной.
– А когда же ты пойдешь к родителям?
– Может быть, завтра.
– Тогда я поеду к Малышу в это же время. Я хочу покончить с этим как можно скорее.
– Хорошо, – сказал он. – Так и решим.
Входя в дом, где она жила с Малышом, Дейзи чувствовала себя странно. Еще месяц назад это был ее дом. Она могла свободно приходить и уходить, когда пожелает, и входить в любую комнату, не спрашивая разрешения. Слуги беспрекословно выполняли все ее распоряжения. Теперь в этом же самом доме она была чужой. Она не стала снимать шляпку и перчатки и должна была следовать за старым дворецким, который провел ее в утреннюю гостиную.
Малыш не стал пожимать ей руку или целовать в щеку. Он был полон праведного негодования.
– Я еще не нанимала адвоката, – сказала Дейзи, усаживаясь. – Я хотела сначала поговорить с тобой сама. Надеюсь, мы сможем развестись, не возненавидя друг друга. В конце концов, у нас нет детей, за которых мы стали бы воевать, и денег у нас обоих полно.
– Ты меня предала! – сказал он.
Дейзи вздохнула. Очевидно, все будет не так, как она надеялась.
– Мы оба изменяли друг другу, – сказала она. – Ты начал первый.
– Ты меня унизила! Все в Лондоне об этом знают!
– Я же пыталась помешать тебе выставить себя на посмешище в «Клэридже» – но ты слишком увлекся, оскорбляя меня! Я надеюсь, ты хотя бы врезал этому мерзкому маркизу?
– Как я мог! Он оказал мне услугу…
– Он мог оказать тебе большую услугу, поговорив об этом по-тихому в клубе.
– Я не понимаю, как ты могла увлечься таким низкородным ублюдком, как Уильямс. Я кое-что о нем разузнал. Его мать была горничной!
– Однако я в жизни не видела более эффектной женщины.
– Надеюсь, ты в курсе, что никому не известно, кто его отец.
Забавнее и быть не могло, подумала Дейзи.
– Я знаю, кто его отец, – сказала она.
– Кто?
– Тебе я докладывать не собираюсь.
– Вот видишь!
– Мне кажется, к делу это не относится, не так ли?
– Ну да.
– Может, мне все же следует общаться с тобой через адвоката… – Дейзи встала. – Малыш, я когда-то любила тебя, – печально сказала она. – С тобой было весело. Мне жаль, что тебе оказалось меня недостаточно. Я желаю тебе счастья. Надеюсь, ты женишься на той, кто подойдет тебе лучше и родит тебе много сыновей. Я действительно была бы очень рада, если бы так вышло.
– Но так не выйдет, – сказал он.
Она уже направилась было к двери, но сейчас снова обернулась к нему.
– Почему ты так говоришь?
– Я получил ответ от врача, к которому мы ходили.
Она совсем забыла про обследование. Сейчас, когда они расстались, это, казалось, не имело значения.
– И что он сказал?
– С тобой все в порядке, можешь плодить щенков сколько угодно. Но вот у меня детей быть не может. У взрослых свинка иногда заканчивается бесплодием, и как раз это со мной и случилось… – Он горько рассмеялся. – Столько времени в меня стреляли эти чертовы немцы, а сразили трое сопляков того викария…
Ей стало жаль его.
– Малыш, мне так больно это слышать…
– Сейчас тебе будет еще больнее. Потому что я не буду с тобой разводиться.
Ей вдруг стало холодно.
– Что ты говоришь?.. Почему?
– А какой мне смысл? Жениться снова я не собираюсь, детей у меня быть не может. Наследником станет сын Энди.
– Но я хочу выйти за Ллойда!
– А мне какое дело? Чтобы у меня детей не было, а у него были?
Дейзи была ошарашена. Неужели счастье вырвут у нее из рук, теперь, когда оно, кажется, совсем рядом?
– Малыш, не может быть, чтобы ты говорил серьезно!
– Никогда в жизни я еще не был так серьезен.
– Но Ллойд хочет собственных детей!
– Вот и думал бы об этом до того, как т-т-трахать чужую жену!
– Ну что ж, ладно! – с вызовом сказала она. – Тогда я сама подам на развод.
– На каком основании?
– Измена, разумеется.
– Но у тебя нет доказательств.
Она хотела сказать, что за ними дело не станет, но он злорадно усмехнулся и добавил:
– А уж я позабочусь, чтобы у тебя их и дальше не было.
С растущим ужасом она поняла, что у него это может получиться, если он будет более осмотрителен в связях.
– Но ты вышвырнул меня из дома! – сказала она.
– А на суде я скажу, что мой дом для тебя всегда открыт.
Она безуспешно пыталась сдержать слезы.
– Я и представить себе не могла, – сказала она горестно, – что ты когда-нибудь будешь меня так ненавидеть.
– Не могла представить? – сказал Малыш. – Ну так теперь ты знаешь наверняка.
Ллойд Уильямс отправился к Малышу Фицгерберту в дом на Мэйфэр поздним утром, когда Малыш должен был еще быть трезвым, и передал через дворецкого, что пришел майор Уильямс, дальний родственник. Он думал, что стоит попытаться поговорить с Малышом как мужчина с мужчиной. Не собирался же Малыш посвятить всю оставшуюся жизнь мести? Ллойд был в форме, намереваясь воззвать к Малышу как солдат к солдату. Должен же возобладать здравый смысл.
Ллойда провели в утреннюю гостиную, где с сигарой в руке сидел, читая газету, Малыш. Он узнал Ллойда мгновенно.
– Ты! – сказал он, едва уяснил, кто перед ним. – Можешь убираться сразу.
– Я пришел просить тебя дать Дейзи развод.
– Пошел вон! – сказал Малыш, вставая.
Ллойд сказал:
– Я вижу, ты раздумываешь, не дать ли мне по шее, но справедливости ради я должен тебя предупредить, что это будет не так легко, как ты себе это представляешь. Я поменьше ростом, но в полусреднем весе я выиграл немало соревнований по боксу.
– Не собираюсь я пачкать руки.
– Хорошее решение. Ну а про развод передумаешь?
– Разумеется, нет!
– Есть одно обстоятельство, неизвестное тебе, – сказал Ллойд. – Интересно, может быть, оно поможет тебе изменить решение?
– Сомневаюсь, – сказал Малыш. – Но давай, раз уж пришел – выкладывай.
Он сел, не предложив стула Ллойду.
«Ну, сам виноват», – подумал Ллойд.
Он вынул из кармана старую коричневую фотографию.
– Не будешь ли любезен взглянуть на эту мою фотографию.
Ллойд положил фотографию на журнальный столик рядом с пепельницей Малыша.
Малыш взял карточку в руки.
– Это не ты. Этот человек похож на тебя, но он в викторианской форме. Должно быть, это твой отец.
– На самом деле это мой дед. Переверни.
Малыш прочитал надпись на обороте.
– Граф Фицгерберт? – насмешливо произнес он.
– Да. Прежний граф, твой дед, – он и мой дед. Дейзи нашла эту фотографию в Ти-Гуине. – Ллойд сделал глубокий вдох. – Ты говорил Дейзи, что никому не известно, кто мой отец. Так я могу тебе сказать. Это граф Фицгерберт. Мы с тобой братья, – и он замолчал, ожидая реакции.
Малыш рассмеялся.
– Это нелепо!
– Я тоже так сначала подумал, когда впервые услышал об этом.
– Ну, должен сказать, ты меня удивил. Мне кажется, ты мог бы явиться с чем-нибудь получше, чем эта невероятная нелепость.
Ллойд надеялся, что после этого сообщения отношение Малыша изменится, но пока что ничего не получалось. Однако он продолжал убеждать.
– Ну подумай, разве это невозможно? Разве это не происходит все время в богатых домах? Хорошенькие горничные, распутные молодые аристократы, и природа берет свое. Рождается ребенок – дело замалчивают. Пожалуйста, не делай вид, будто понятия не имел, что такие вещи случаются.
– Несомненно, это обычное дело. – Уверенность Малыша поколебалась, но он продолжал хорохориться. – Однако многие лишь делают вид, что имеют отношение к аристократии.
– Да брось ты! – пренебрежительно сказал Ллойд. – Мне-то не нужны связи с аристократией. Я же не мальчик на побегушках, мечтающий о богатстве. Я родился в уважаемой семье политиков-социалистов. Мой дед по материнской линии был одним из основателей Федерации шахтеров Южного Уэльса. И меньше всего мне требуются незаконные связи с пэром тори. Я чувствую себя крайне неловко.
Малыш снова расхохотался, но еще менее уверенно.
– Ты чувствуешь себя неловко! Что за снобизм наизнанку!
– Наизнанку? Да у меня больше шансов стать премьер-министром, чем у тебя! – Тут Ллойд сообразил, что разговор напоминает спор, кто дальше писает, – совсем не то, что ему было нужно. – Неважно, – сказал он. – Я просто пытаюсь убедить тебя не мстить мне всю жизнь – ну хотя бы потому, что мы братья.
– Я все равно в это не верю, – сказал Малыш, положив фотографию на журнальный столик и взяв свою сигару.
– Я тоже сначала не верил, – Ллойд не оставлял попыток: на кону было все его будущее. – Но мне напомнили, что моя мать, когда забеременела, работала в Ти-Гуине; что она всегда избегала говорить о моем отце и что незадолго до моего рождения она вдруг откуда-то получила средства на покупку дома в Лондоне. Я пристал к ней со своими подозрениями, и она признала правду.
– Это же просто курам на смех.
– Но ты знаешь, что это правда, разве нет?
– Ничего подобного я не знаю.
– Да знаешь. И неужели ради нашего родства ты не поступишь достойно?
– Разумеется, нет.
Ллойд понял, что ничего не добьется. Он почувствовал себя опустошенным. У Малыша была возможность испортить жизнь Ллойду, и он твердо решил ею воспользоваться.
Ллойд взял фотографию и положил обратно в карман.
– Ты спросишь об этом у нашего отца. Просто не сможешь удержаться. И захочешь выяснить.
Малыш презрительно фыркнул.
Ллойд направился к двери.
– Я надеюсь, он скажет тебе правду. Пока, Малыш.
Он вышел и закрыл за собой дверь.