– Правда? У моего отца был брат по имени Лев, он приехал в Америку где-то в 1915 году.
– Нет, лейтенант Пешков намного моложе… Однако что ты здесь делаешь?
Володя улыбнулся.
– Я приехал повидаться с тобой. – И, не давая Фрунзе времени спросить зачем, он продолжал: – Когда мы в последний раз виделись, ты был секретарем социал-демократической партии района Ньюкельн. – Это был второй шаг. Восстановив дружеские отношения, он напомнил Фрунзе о его юношеских идеалах.
– И убедился на собственном опыте, что социал-демократия не годится, – сказал Фрунзе. – Перед нацистами мы оказались совершенно бессильны. Только Советский Союз смог их остановить.
Это была правда, и Володя был рад, что Фрунзе это понимает. Но, что важнее, эта фраза показывала, что от жизни в благополучной Америке политические убеждения Фрунзе не стали мягче.
Элис сказала:
– Мы собирались зайти на пару бокалов в бар за углом. В пятницу вечером там собирается много ученых. Не хотите составить нам компанию?
Меньше всего Володе хотелось, чтобы его видели с Фрунзе в публичном месте.
– Честно говоря, не знаю, – сказал он. На самом деле он уже и в ресторане просидел с ними довольно долго. Пришло время для третьего шага: напомнить Фрунзе о его ужасной вине. Он наклонился вперед и понизил голос:
– Вилли, ты знал, что американцы собирались сбросить на Японию атомные бомбы?
Возникло долгое молчание. Володя затаил дыхание. Он делал ставку на то, что Фрунзе мучает раскаяние.
Секунду ему казалось, что он зашел слишком далеко. У Фрунзе был такой вид, словно он сейчас заплачет.
Потом ученый глубоко вздохнул и взял себя в руки.
– Нет, не знал, – сказал он. – Никто не знал.
– Мы допускали, что американские военные устроят какую-нибудь демонстрацию силы атомной бомбы, – зло вставила Элис. – В качестве угрозы, чтобы заставить японцев раньше сдаться. – Значит, она знала о бомбе заранее, заключил Володя. Его это не удивило. Ученым было трудно скрывать от жен такие вещи. – Так что мы ожидали, что в какой-то момент где-то взрыв будет, – продолжала она. – Но мы представляли себе это так, что они уничтожат какой-нибудь необитаемый остров или, может быть, военный объект, где много техники и почти нет людей.
– Это можно было бы оправдать, – сказал Фрунзе, – но… – Его голос перешел в шепот. – Никто не думал, что они сбросят ее на город и убьют восемьдесят тысяч людей – и женщин, и детей.
Володя кивнул.
– Я знал, что ты к этому так относишься. – Он надеялся на это всем сердцем.
– Кто мог бы относиться к этому иначе? – сказал Фрунзе.
– Позволь мне задать тебе еще более важный вопрос. – Это был четвертый шаг. – Они это сделают снова?
– Не знаю, – сказал Фрунзе. – Они могут. Господи, прости всех нас, они могут!
Володя был доволен, но скрыл это. Он заставил Фрунзе почувствовать свою ответственность за использование атомной бомбы не только в прошлом, но и в будущем.
– Мы тоже так думаем, – кивнул он.
– Кто это «мы»? – резко спросила Элис.
Она была более проницательная и наверняка более искушенная, чем ее муж. Обмануть ее было бы трудно, и Володя решил даже не пытаться. Придется рискнуть говорить с ней откровенно.
– Справедливый вопрос, – сказал он. – И я проделал весь этот путь не для того, чтобы обманывать старого друга. Я – майор разведки Красной Армии.
Они смотрели на него во все глаза. Должно быть, у них уже мелькала эта догадка, но откровенное признание их удивило.
– Я должен тебе кое-что сказать, – продолжал Володя. – Кое-что чрезвычайно важное. Мы можем пойти куда-нибудь, где можно поговорить без посторонних?
Они нерешительно помолчали.
– Может, у нас дома? – предложил Фрунзе.
– Там наверняка стоит прослушка ФБР.
У Фрунзе был некоторый опыт нелегальной работы, но Элис была потрясена.
– Вы думаете? – изумленно воскликнула она.
– Да. Может, мы могли бы выехать за город?
Фрунзе сказал:
– У нас есть место, куда мы иногда выезжаем, как раз в это время дня, смотреть закат.
– Отлично. Идите к машине, садитесь и ждите меня. Я приду через минуту.
Фрунзе заплатил по счету, и они с Элис ушли. Володя последовал за ними. В течение этого короткого пути он убедился, что за ними никто не следит. Он дошел до «плимута» и сел в машину. Они все втроем разместились на передних сиденьях, в американском стиле. Машина тронулась, и Фрунзе повез их за город.
По грунтовой дороге они поднялись на вершину невысокого холма. Фрунзе остановил автомобиль. Володя сделал им знак выйти и отвел на сотню ярдов в сторону – просто на случай, если машина тоже прослушивается.
Они смотрели на заходящее солнце, заливающее светом каменистую землю с низкорослым кустарником, и Володя сделал пятый шаг.
– Мы полагаем, что следующая бомба взорвется где-нибудь в Советском Союзе.
– Боже сохрани! Но ты, наверное, прав.
– И мы абсолютно ничего не можем с этим поделать, – продолжал Володя, неуклонно продвигаясь в нужном направлении. – Нет ничего, что мы могли бы предпринять, нет барьеров, что мы могли бы возвести, – у нас нет способа защитить свой народ. Не существует защиты от атомной бомбы – от бомбы, которую сделал ты, Уилли.
– Я знаю, – с отчаянием сказал Фрунзе. Было ясно, что он считает: если против СССР применят атомное оружие, это будет его виной.
Шаг шестой.
– Единственной защитой для нас стала бы собственная атомная бомба.
Фрунзе был с этим не согласен.
– Это не защита.
– Но это сдерживающий фактор.
– Возможно, – признал он.
– Мы не хотим, чтобы эти бомбы распространялись, – сказала Элис.
– Я тоже не хочу, – сказал Володя. – Но единственная возможность для Советского Союза не дать Америке сровнять с землей Москву, как Хиросиму, – это создать собственную бомбу, чтобы возникла угроза ответного удара.
– Он прав, Вилли, – сказала Элис. – Черт, мы все это понимаем.
Она не робкого десятка, подумал Володя.
Делая седьмой шаг, Володя без нажима спросил:
– Сколько на данный момент у Америки бомб?
Это был переломный момент. Если Фрунзе ответит на этот вопрос – он перейдет черту. До сих пор разговор велся в общих чертах, а сейчас Володя требовал секретную информацию.
Фрунзе долго не решался ответить. Наконец он взглянул на Элис.
Володя увидел, как она – почти незаметно – кивнула.
– Всего одна, – сказал Фрунзе.
Володя скрыл торжество. Фрунзе предал своих. Это был самый трудный первый шаг. Выдать вторую тайну ему будет легче.
– Но скоро у них появятся еще бомбы, – добавил Фрунзе.
– Это гонка, и если мы проиграем – мы погибнем, – настойчиво сказал Володя. – Прежде чем они сделают их достаточно, чтобы уничтожить нас, мы должны сделать хотя бы одну бомбу.
– А вы можете?
Этот вопрос означал для Володи, что можно перейти к шагу восьмому.
– Нам нужна помощь.
Он увидел, как окаменело лицо Фрунзе, и догадался, что тот вспоминает нечто – что бы это ни было, – из-за чего он отказался сотрудничать с НКВД.
– А что, если мы ответим, – сказала Володе Элис, – что мы не можем вам помочь? Что это слишком опасно?
Володя подчинился интуиции. Он поднял ладони, словно сдаваясь.
– Тогда я вернусь домой и доложу о неудаче, – сказал он. – Не могу же я заставить вас делать то, что вы не хотите. Мне бы не хотелось давить на вас или каким-либо образом заставлять.
– И вы не станете нам угрожать? – сказала Элис.
Это подтвердило догадку Володи, что энкавэдэшники пытались запугать Фрунзе. Они всех пытались запугивать, только это они и умели.
– Я даже уговаривать не пытаюсь, – сказал он Фрунзе. – Я излагаю факты. Остальное зависит от вас. Захотите помочь – сможете это сделать через меня. Если вы смотрите на это иначе – закончим на этом. Вы оба – люди умные. Я бы не смог вас обмануть, даже если бы и хотел.
Супруги снова посмотрели друг на друга. Он надеялся, что они думают, как он отличается от советского агента, который общался с ними раньше.
Этот миг тянулся мучительно долго.
И наконец первой заговорила Элис.
– Какого рода помощь вам нужна?
Это не было согласием, но все же лучше, чем «нет», и логически вело к шагу девятому.
– Моя жена входит в группу физиков, которые этим занимаются, – сказал он, надеясь, что это поможет ему выглядеть более человечным, если возникнет опасность воспринять его как манипулятора. – Она говорит, что есть несколько способов создания атомной бомбы, но у нас нет времени испытать их все. Мы сэкономим не один год, если узнаем, какой вариант получился у вас.
– Это разумно, – сказал Фрунзе.
Шаг десятый, и очень большой.
– Нам надо знать, бомбу какого вида сбросили на Японию.
Лицо Фрунзе исказилось от боли. Он посмотрел на жену. На этот раз она не кивнула, но и отрицательного жеста не сделала. Казалось, она в таком же смятении, как и он.
Фрунзе вздохнул.
– Двух видов, – сказал он.
Это Володю потрясло и испугало.
– С двумя разными схемами подрыва?
Фрунзе кивнул.
– На Хиросиму сбросили урановое устройство пушечного типа. Мы назвали ее «Малыш». На Нагасаки сбросили «Толстяка» – плутониевую бомбу с имплозивным взрывателем.
У Володи перехватило дыхание. Это была совершенно новая информация.
– А какая лучше?
– Очевидно, что обе эффективны, но «Толстяк» проще в изготовлении.
– Чем?
– На то, чтобы произвести урана U-235 в количестве, достаточном для одной бомбы, уходят годы. С плутонием дело идет быстрее, если есть ядерный реактор.
– Значит, СССР должен делать «Толстяка».
– Определенно.
– Есть еще одна вещь, которую вы могли бы сделать, чтобы спасти Россию от разрушения, – сказал Володя.
– Какая?
Володя взглянул ему прямо в глаза.
– Принести мне чертежи бомбы.
Вилли побледнел.
– Я – американский гражданин, – сказал он. – Ты просишь меня совершить предательство. Это карается смертью. Я могу за это отправиться на электрический стул.