х активистов котлету сделают.
Они вышли из здания завода и сели в автомобиль Льва, «кадиллак»-седан на пять пассажиров, новый, обтекаемой формы. Его длинные округлые крылья напоминали Грегу женские бедра.
Лев поехал по Портер-авеню до берега и припарковал машину у буффальского яхт-клуба. На бортах покачивающихся на воде судов весело играло солнце. Грег был совершенно уверен, что отец не входит в этот элитарный клуб. А вот Гас Дьюар наверняка входит.
Они пошли к пристани. Клуб был построен на сваях, над водой. Лев и Грег вошли и сняли шляпы. Грег сразу же почувствовал себя неловко, зная, что находится в качестве гостя в клубе, в члены которого его бы ни за что не приняли. Эти люди, наверное, думают, что он должен считать себя польщенным, что его впустили. Он сунул руки в карманы и принял независимый вид, чтобы они знали, что обстановка его не впечатляет.
– Когда-то я состоял в этом клубе, – сказал отец. – Но в двадцать первом году председатель сказал мне, что я должен выйти из клуба, потому что я бутлегер. А потом попросил продать ему ящик виски.
– А для чего сенатор Дьюар пригласил тебя на ланч?
– Сейчас узнаем.
– Ты не будешь против, если я обращусь к нему с одной просьбой?
Лев недоуменно сдвинул брови.
– Наверное, нет. Что это ты затеял?
Но прежде чем Грег успел ответить, Лев уже здоровался с человеком лет шестидесяти.
– Это Дейв Рузрок, – сообщил он Грегу. – Мой главный соперник.
– Вы мне льстите, – сказал тот.
«Театры Рузрок» представляли собой сеть разваливающихся от старости кинотеатров по всему штату Нью-Йорк. А вот об их владельце никак нельзя было сказать, чтобы он выглядел старой развалиной. У него был величественный вид: высокий, седовласый, с носом как изогнутый клинок. На нем был голубой кашемировый блейзер со значком клуба на нагрудном кармане. Грег сказал:
– В субботу я имел удовольствие наблюдать, как играет в теннис ваша дочь Джоан.
– Неплохо, правда? – довольно сказал Дейв.
– Отлично!
Лев сказал:
– Как хорошо, Дейв, что я вас встретил. Я собирался вам звонить.
– Зачем?
– Ваши кинотеатры нуждаются в перестройке. Очень уж они старомодные.
Дейва, казалось, это позабавило.
– Вы хотели мне позвонить, чтобы сообщить эту новость?
– Вы не хотите что-нибудь с ними сделать?
Дейв элегантно пожал плечами.
– Зачем мне эти хлопоты? Денег, что они приносят, мне хватает. В моем возрасте не следует перенапрягаться.
– Ваш доход мог бы вырасти вдвое.
– Вместе с ценой на билеты? Нет, спасибо.
– Вы сумасшедший.
– Не все же думают только о деньгах, – сказал Дейв с ноткой презрения.
– Ну так продайте их мне, – сказал Лев.
Грег удивился. Он этого не ожидал.
– Я дам за них хорошую цену, – добавил Лев.
Дейв покачал головой.
– Мне нравится быть владельцем кинотеатров, – сказал он. – Они дают людям удовольствие.
– Восемь миллионов долларов, – сказал Лев.
Грег был ошеломлен.
«Неужели я не ослышался? – подумал он. – Отец предложил Дейву восемь миллионов долларов?»
– Это хорошая цена, – признал Дейв. – Но я не продам.
– Никто другой не даст вам столько! – раздраженно сказал Лев.
– Знаю. – Дейву, похоже, надоел этот напор. Он залпом допил свой стакан. – Рад был повидать вас обоих. – И он неторопливо вышел из бара в обеденный зал.
Лев посмотрел ему вслед с отвращением.
– «Не все же думают только о деньгах», – повторил он слова Дейва. – Сто лет назад его дед приехал сюда из Персии, и у него не было ничего, кроме одежды, что на нем, да шести ковров. Уж он бы не отказался от восьми миллионов долларов.
– Я и не знал, что у тебя есть столько денег.
– Их и нет – во всяком случае, наличными и наготове. Для этого и существуют банки.
– Значит, чтобы заплатить Дейву, ты бы взял кредит?
Лев поднял указательный палец.
– Никогда не используй собственные деньги, если можешь потратить чьи-то еще.
В бар вошел Гас Дьюар, высокий человек с большой головой. Ему было сильно за сорок, и в его светло-шатеновых волосах, словно крупинки соли, поблескивало серебро. Он приветствовал их с холодной учтивостью, пожал им руки и предложил напитки. Грег тут же понял, что Гас и Лев недолюбливают друг друга. Это могло означать, что Гас не выполнит просьбу, с которой Грег хотел к нему обратиться. Может быть, не стоит даже и пытаться.
Гас был большой шишкой. До него сенатором был его отец. Такая династическая последовательность, думал Грег, это не по-американски. Гас помогал Франклину Рузвельту стать губернатором Нью-Йорка, а затем президентом. Теперь он входил в обладающий властью Комитет по иностранным делам.
Его сыновья, Вуди и Чак, ходили в одну школу с Грегом. Вуди был башковит, Чак – спортсмен.
Лев сказал:
– Неужели президент велел вам уладить дело с моей забастовкой, сенатор?
– Нет, – улыбнулся Гас. – Во всяком случае, пока – нет.
Лев повернулся к Грегу.
– В прошлый раз, когда этот завод бастовал, – двадцать лет назад, – президент Вильсон послал Гаса припугнуть меня, чтобы я дал рабочим прибавку.
– Я помог вам сэкономить, – мягко сказал Гас. – Они требовали прибавить доллар, а я заставил их согласиться на половину.
– Что было ровно на пятьдесят центов больше, чем я собирался дать.
Гас улыбнулся и пожал плечами.
– Пойдемте в обеденный зал?
Они прошли в зал. Когда они сделали заказ, Гас сказал:
– Президент был рад, что вы смогли прийти на прием в Белый дом.
– Наверное, мне не следовало приводить Глэдис, – сказал Лев. – Миссис Рузвельт держалась с ней несколько прохладно. Может быть, ей не нравятся киноактрисы.
«Ей совершенно точно не нравятся киноактрисы, которые спят с чужими мужьями», – подумал Грег, но оставил свои мысли при себе.
За едой Гас вел светскую беседу. Грег ждал возможности обратиться со своей просьбой. Он хотел летом поработать в Нью-Йорке, чтобы обзавестись связями и найти выходы на нужных людей. Ему мог помочь устроиться на стажировку отец, но – у республиканцев, а у них власти не было. Грег хотел работать в команде сенатора Дьюара, человека влиятельного и уважаемого, личного друга и помощника президента.
Он сам не знал, почему так боится заговорить об этом. В худшем случае Дьюар просто скажет «нет».
Когда покончили с десертом, Гас перешел к делу.
– Президент просил меня поговорить с вами о Лиге свободы.
Грег слышал об этой организации, это была правая группа, противостоящая «новому курсу» президента.
Лев зажег сигарету и затянулся.
– Мы должны остерегаться, чтобы к нам не проник социализм.
– Единственное наше спасение от кошмара, подобного тому, что творится сейчас в Германии, – «новый курс».
– Лига свободы – не нацисты.
– Разве? Они планируют вооруженное восстание с целью сместить президента. Конечно, это нереально – пока, во всяком случае.
– Я полагаю, у меня есть право на собственное мнение.
– Но вы поддерживаете не тех людей. Вы же понимаете, что никакого отношения к свободе эта Лига не имеет.
– Вы мне не рассказывайте о свободе! – начиная сердиться, сказал Лев. – Когда мне было двенадцать лет, меня выпороли питерские полицейские – за то, что мои родители бастовали.
Грег не понял, почему отец заговорил об этом. Жестокость царского режима казалась скорее доводом в пользу социализма, а не против.
– Рузвельту известно, что вы даете деньги Лиге, и он хотел бы, чтобы вы этого не делали.
– А откуда ему известно, кому я даю деньги?
– Ему сообщает ФБР. Они ведут наблюдение за такими людьми.
– Мы живем в полицейском государстве! А ведь считается, что вы – либерал.
Грег подумал, что в аргументах отца маловато логики. Лев хватался за любое средство, какое только приходило ему в голову, чтобы сбить Гаса с толку, и не обращал внимания, что по ходу дела сам себе противоречит.
Гас оставался спокоен.
– Я надеюсь, что получится не доводить дело до полиции, – сказал он.
Лев усмехнулся.
– А президент знает, что я увел у вас невесту?
Для Грега это была новость. Но, должно быть, правдивая, так как Льву наконец удалось вывести Гаса из равновесия. Гас потрясенно взглянул на Льва, отвел взгляд и покраснел. «Очко в нашу пользу», – подумал Грег.
– Когда-то, в тысяча девятьсот пятнадцатом году, Гас был помолвлен с Ольгой, – пояснил Лев Грегу. – Но потом она передумала и вышла замуж за меня.
– Как молоды мы все тогда были, – сказал Гас, вновь обретая самообладание.
– Ну, вы забыли Ольгу достаточно скоро, – сказал Лев.
– Вы тоже, – холодно взглянув на него, ответил Гас.
Грег увидел, что теперь и отцу стало неловко. Удар Гаса достиг цели.
Возникло неловкое молчание, потом Гас сказал:
– Лев, мы с вами прошли через войну. Я был в пулеметном батальоне вместе со школьным другом Чаком Диксоном. В маленьком французском городке Шато-Тьери у меня на глазах его разорвало на куски… – Гас говорил просто, будничным тоном, но Грег вдруг заметил, что слушает затаив дыхание. Гас продолжал: – Моя мечта – чтобы моим детям никогда не пришлось пройти через то, через что прошли мы. Поэтому такие организации, как Лига свободы, надо душить в зародыше.
Грег решил, что сейчас – подходящий момент.
– Сенатор, меня тоже интересует политика, и мне хотелось бы узнать побольше. Не могли бы вы взять меня стажером на лето? – сказал он и затаил дыхание.
Гас, похоже, удивился, но ответил:
– Мне всегда может пригодиться сообразительный молодой человек, готовый работать в команде.
Это не означало ни да, ни нет.
– Я первый в классе по математике и капитан хоккейной команды, – стал перечислять свои достоинства Грег. – Спросите обо мне у Вуди.
– Хорошо. – Гас повернулся к его отцу. – А вы – подумаете над просьбой президента? Это действительно очень важно.
Было похоже, что Гас предлагает обмен. Но согласится ли отец?