– Моя жена в деликатном положении… – Это был обычный эвфемизм, когда говорили о беременности.
Малыш сказал:
– Хотел бы я, чтобы моя жена обрела эту деликатность столь же быстро.
Это был удар по больному месту, и Дейзи почувствовала, что густо покраснела. Она сдержала готовую сорваться колкость, но потом спросила себя: а почему она должна молчать?
– А знаешь, Малыш, как говорят футболисты? – громко сказала она. – Чтобы забить, надо бить.
Пришла очередь Малыша краснеть.
– Как ты смеешь! – воскликнул он возмущенно.
Энди засмеялся.
– Сам напросился, братец!
– Прекратите, оба! – сказала Би. – Я надеюсь, мои сыновья подождут, пока дамы окажутся достаточно далеко, прежде чем начинать столь отвратительные разговоры! – И она величественно удалилась.
Дейзи тоже вышла, но, дойдя до лестницы, она покинула остальных женщин и поднялась наверх, все еще злясь и стремясь побыть в одиночестве. Как мог Малыш сказать такое? Неужели он действительно считал, что это она виновата в том, что никак не забеременеет? Ведь вполне могло оказаться, что проблема в нем! А может быть, он это знал и пытался обвинить ее, боясь, что его посчитают бесплодным… Наверное, в этом-то и было дело, но все равно это не повод для прилюдных оскорблений!
Она пошла в комнату, где он жил раньше. Поженившись, они еще три месяца жили здесь, пока ремонтировали их дом. Они занимали комнату Малыша и еще одну, рядом, хотя в те дни они всегда спали вместе.
Она вошла и повернула выключатель. К своему удивлению, она обнаружила, что Малыш, по-видимому, не перебрался отсюда окончательно. На раковине лежала его бритва, на прикроватном столике – журнал «Флайт». Она выдвинула ящик столика и нашла коробку таблеток для печени «Леонард», которые он принимал каждое утро перед завтраком. Может быть, он спал здесь, когда был слишком пьян, чтобы предстать перед женой?
Нижний ящик был заперт, но она знала, что он хранит ключ в вазе на камине. Никаких комплексов, что она сует нос не в свое дело, у нее не было: по ее мнению, у мужа не должно быть секретов от жены. Она открыла ящик.
Первое, что она увидела, – книжку с фотографиями обнаженных женщин. Обычно на рисунках и фото женщины позировали, прикрывая интимные места, но эти девицы – как раз наоборот: они раздвигали ноги, придерживали ягодицы, даже выставляли вход внутрь на всеобщее обозрение. Если бы кто-нибудь застал Дейзи, она бы сделала вид, что шокирована, но на самом деле ей было интересно. Она внимательно просмотрела всю книжку, сравнивая этих женщин с собой: размер и формы их груди, количество растительности, их органы. Как удивительно разнообразны, оказывается, женские тела!
Некоторые девчонки занимались самостимуляцией или делали вид, а на некоторых фотографиях они были по двое, занимаясь этим друг с другом. На самом деле Дейзи не удивляло, что мужчинам нравятся такие вещи.
Она почувствовала себя так, словно шпионила. И вспомнила тот раз, когда пришла к нему в комнату в Ти-Гуине, еще до того, как они поженились. Тогда она отчаянно пыталась узнать о нем побольше, вызнать что-то тайное о человеке, которого любила, чтобы найти способ завладеть им. А что она делает теперь? Шпионит за мужем – который, по-видимому, больше ее не любит – и пытается понять, в чем она ошиблась.
Под книжкой был коричневый бумажный пакет. Внутри лежало несколько маленьких квадратных бумажных конвертиков с красной надписью на лицевой стороне. Она прочитала:
«Прентиф» зарегистрированная торговая марка
Сервиспак
Внимание!
Не оставляйте конверт или содержимое
В публичных местах, поскольку это может
Привести к неприятным последствиям
Производство Великобритания
Латексный каучук
Для любого климата
Это ничего не объясняло. Нигде не было сказано, что именно находилось в этих конвертиках. Поэтому она вскрыла один.
Внутри лежал кусок резины. Она развернула его. Он был в форме трубки, закрытой с одного конца. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это такое.
Она никогда их не видела, но слышала, как в разговорах люди упоминали такие вещи. Американцы называли их «троянцами», англичане – «резиновыми Джонни». Правильное название было «кондом», а нужны они были для предохранения от беременности.
Зачем ее мужу целый пакет? Ответ мог быть только один. Чтобы использовать их с другой женщиной.
Ей хотелось плакать. Она давала ему все, чего он хотел. Она никогда не говорила, что устала и ей не хочется заниматься любовью, даже когда так бывало, и не отказывалась, что бы он ни предлагал в постели. Если бы он попросил, она могла бы даже позировать, как те женщины с фотографий.
Что она делала не так?
Она решила спросить его.
Горе уступило место гневу. Она встала. Сейчас она выйдет с этими пакетиками в обеденный зал и спросит его. С какой стати ей щадить его чувства?
И тут он вошел.
– Я увидел свет из холла, – сказал он. – Что ты здесь делаешь? – Он увидел выдвинутые ящики прикроватного столика и воскликнул: – Как ты смеешь за мной шпионить!
– Я подозревала, что ты мне неверен, – сказала она и показала ему презерватив. – Я оказалась права.
– Чертова проныра!
– Чертов изменщик!
– Мне следует проучить тебя, как делали викторианские мужья! – сказал он, поднимая руку.
Она схватила с камина тяжелый подсвечник.
– Попробуй! Я огрею тебя, как женщина двадцатого века!
– Это просто нелепо… – он тяжело опустился на стул у двери. У него был вид побежденного.
От его несчастного вида ярость у Дейзи прошла. Теперь ей было просто горько. Она села на кровать. Но любопытство не исчезло.
– Кто она?
– Неважно, – сказал он, качнув головой.
– Я хочу знать!
Он неловко пожал плечами.
– Какое это имеет значение?
– Очень большое. – Она поняла, что в конце концов все из него вытянет.
Он избегал ее взгляда.
– Ты ее не знаешь и никогда не узнаешь.
– Проститутка?
– Нет! – воскликнул он, уязвленный этим предположением.
– Ты ей платишь? – продолжила она наступление.
– Нет. Да. – Она поняла, что он стыдится своего желания скрыть это. – Ну, содержание… Это не одно и то же.
– Почему ты ей платишь, если она не проститутка?
– Чтобы им не приходилось встречаться с другими.
– Им? У тебя что, несколько любовниц?
– Нет же! Всего две. Они живут в Олдгейте. Мать и дочь.
– Что? Не может такого быть.
– Ну… однажды у Джоани… французы в таких случаях говорят «у нее цветы»…
– Американки называют это «беда».
– Вот Перл и предложила…
– Себя вместо нее? Более мерзкой сделки нельзя себе представить! Так ты ложишься в постель и с той и с другой?
– Да.
Она вспомнила книжку с фотографиями, и ей пришло в голову ужасное предположение. Она была просто вынуждена спросить:
– Но не одновременно?
– Иногда…
– Какая отвратительная гадость!
– О своем здоровье не беспокойся, – сказал он, указывая на презерватив в ее руке. – Эти штуки защищают от инфекции.
– Твоя заботливость меня просто ошеломляет.
– Послушай, ты же знаешь, что это делают большинство мужчин. Во всяком случае, большинство мужчин нашего класса.
– Ничего подобного, – сказала она, но вспомнила о своем отце, у которого кроме жены была постоянная любовница – и при этом ему еще потребовался роман с Глэдис Энджелус.
– А мой отец не был верным мужем, – сказал Малыш. – У него полно незаконных детей.
– Я тебе не верю. Мне кажется, он любит твою мать.
– Ну, один-то внебрачный ребенок точно есть.
– Где?
– Не знаю.
– Значит, ты не можешь быть в этом уверен.
– Я слышал, как он сказал это в разговоре с Бингом Вестхэмптоном. Ты же знаешь, что за фрукт этот Бинг.
– Знаю, – сказала Дейзи. Казалось, сейчас пришло время говорить правду, поэтому она добавила: – Он не упускает случая пощупать меня за задницу.
– Старый козел. Ну в общем, мы все немного выпили, и Бинг сказал: «А ведь почти у всех нас есть один-два внебрачных ребенка, убранных с глаз долой, не так ли?» А папа сказал: «Ну я-то уверен, что у меня всего один». Потом, наверное, он сообразил, что сказал, закашлялся и выглядел как дурак. И сменил тему.
– Ну, меня не интересует, сколько внебрачных детей у твоего отца. Я современная американская девушка и не стану жить с неверным мужем.
– А что станешь?
– Я от тебя уйду! – сказала она с дерзким видом, но в душе чувствовала боль, словно он ударил ее кинжалом.
– И вернешься, поджав хвост, в Буффало?
– Может быть. Но вовсе не обязательно. Денег у меня полно. – При заключении брака адвокаты ее отца проследили, чтобы Малыш не смог запустить руку в богатства Вяловых – Пешковых. – Я могу поехать в Калифорнию. Сняться в каком-нибудь папином фильме. Стать кинозвездой. Готова спорить, что у меня получится. – Но это была лишь рисовка. Ей хотелось разрыдаться.
– Ну и уходи, – сказал он. – Отправляйся ко всем чертям, мне наплевать.
«Неужели это правда?» – подумала она. Но взглянув ему в лицо, решила, что все-таки нет.
Они услышали, как подъехала машина. Дейзи на дюйм отогнула в сторону край светомаскировки и увидела черно-кремовый «Роллс-Ройс» Фица с затемненными фарами.
– Твой отец вернулся, – сказала она. – Интересно, война уже началась?
– Нам лучше спуститься.
– Иди, я сейчас приду.
Малыш вышел, а Дейзи посмотрела на себя в зеркало. С удивлением она увидела, что совсем не отличается от той женщины, что вошла сюда полчаса назад. Вся ее жизнь перевернулась вверх дном, но ни намека на это не было на ее лице. Ей было ужасно жаль себя и хотелось плакать, но она сдержала слезы. Взяв себя в руки, она спустилась вниз.
Фиц был в обеденном зале, на его смокинге блестели капли дождя. Дворецкий Граут подал сыр и фрукты, ведь Фиц пропустил десерт. За столом собралась вся семья. Граут налил Фицу красного вина. Фиц сделал глоток и произнес: