Виктор КравченкоЗима. Сказание о ворскейтерах
Спасибо моей жене Вике, которая читала, верила, комментировала и редактировала.
Витя Кравченко
Каждый раз, когда я думаю про «Зиму», я вспоминаю сырники. Мы ели их так часто, когда Витя работал над этой книгой. Пухлые, теплые и обязательно со сгущенкой, они – как живое доказательство тому, что даже если на улице будет невыносимо холодно, ты сможешь найти и сохранить свое тепло.
Вика Кравченко
Пролог
Крупицы снега таяли на нежном лице девушки тринадцати лет. Она лежала без сознания посреди тренировочного катка. Роскошные растрепанные волосы темно-каштанового цвета прикрывали глаза. Секундами ранее Арина рухнула, исполняя прыжок. Заходя на лутц, она увидела подо льдом тень гнавшегося за ней чудовища. Несмотря на страх, Арина все же оттолкнулась, но именно в этот момент монстр шарахнул хвостом по льду изнутри.
БУМ!
Падение. Удар головой.
Сколько времени уже прошло?
Снег продолжал падать на румяные щеки юной фигуристки.
Голубые глаза Арины распахнулись. Она с любопытством смотрела на падающий снег. Это выглядело, безусловно, красиво. Но… Почему он спускался с потолка? И почему она лежит? Что вообще случилось?
Арина привстала и оглянулась. Она сидела посреди катка, который был ее вторым домом с раннего детства. Такие дворцы спорта остались в наследство от советской эпохи. Подобные арены забыли, что такое ремонт. Время медленно перемалывало лавочки, подкашивало стены, добавляло скрип в покрытия на полу, оставляло мокрые пятна на потолке от протекающей крыши. Но именно эти арены знали, как зажигать звезды. На каждом катке у секрета успеха было конкретное имя.
Изабелла Леонидовна. Так звали тренера Арины.
Она приземлилась на колени рядом со своей ученицей. Точнее, сначала на лед обрушилось нечто объемное: бежевое пальто с множеством кармашков и застежек, длинный шарф, штаны в полоску, ворсистый свитер теплого оттенка и копна кудрявых волос. И за всем этим многослойным уютом скрывался любимый тренер. Вам определенно повезло, если вы встречали таких учителей. Им не так важны условия работы, деньги. Главное – превратить искру в огонь. И оттого они сами пылали так ярко.
– Ариша, господи ты боже мой! Как ты?! – беспокойно тараторила Изабелла Леонидовна. – Скорую вызвать?
Круглые очки в темной оправе неуклюже спустились по носу и застыли прямо на харизматичной горбинке, изюминке во внешности Изабеллы Леонидовны. Глаза бешено моргали. Если кому требовался врач, так это ей.
– Я в порядке, – привстав, ответила Арина.
– Ариш, я… у меня слов нет, как это было страшно… это же твой любимый лутц! Полгода с него не падали. И чего… что… ну… как? – Изабелла Леонидовна с трудом подбирала слова.
– Я прыгнула и… – неуверенно сказала Арина, – кто-то ударил по льду изнутри. А потом… послышался гул. И я почувствовала… падающий снег, который меня разбудил.
Правая бровь Изабеллы Леонидовны поднялась вверх. Вторая осталась на месте. Все вместе это означало одно: удивление на грани паники.
– Ариша, тебе надо к доктору, – серьезно поправила очки тренер.
– Нет.
– Какой снег? Здесь не падало ничего, кроме тебя!
– Но я же вижу.
– Что видишь? Где видишь? Аришенька, хорошая моя, да что же это.
– Вот же… снег.
Арина и Изабелла Леонидовна подняли глаза вверх. Потолок, конечно, мог протекать. Но снег… это вряд ли. Изабелла Леонидовна вновь поправила очки. Это машинальное движение всегда сопровождалось слегка комичным подергиванием кончика ее восточного носа.
– Ариш, послушай…
ВДЖ-Ж! Арина испуганно посмотрела на подпрыгнувшую ладонь, которой она опиралась на поверхность льда.
– Вот сейчас, чувствуете? – взволнованно спросила Арина.
– Что именно? Что я должна чувствовать? Скажи, ради бога, что мне чувствовать?! – еще немного, и тренер рухнула бы без сознания, настолько ее пугало состояние Арины.
Вибрация становилась все мощнее. Арина ощущала движение чего-то огромного и грозного сквозь толщу льда. Голос тренера таял в нарастающем шуме.
– Что ты будешь делать, ну просто проклятие какое-то, – далеким эхом причитала Изабелла Леонидовна. – Весь год все в порядке, но как зима приходит, сама не своя.
– Это точно, – задумчиво сказала Арина. – Как только приходит зима…
Она резко обернулась. Вдалеке подо льдом показалась тень, плывущая прямо на нее!
– Арина! – прозвучал знакомый строгий голос.
Арина вздрогнула. О нет! Тень мгновенно исчезла вместе с падающим снегом, гулом и тряской. Ей грозило кое-что пострашнее загадочного существа под поверхностью тренировочного катка.
Мама.
Арина тут же беспокойно обернулась к Изабелле Леонидовне и заговорила шепотом.
– Только, пожалуйста, не говорите ей, что я свалилась с лутца! – взмолилась она.
– Как не говорить? Ты лежишь на катке! – удивилась Изабелла Леонидовна.
– Ладно, – согласилась Арина. – Но хотя бы про снег и все остальное.
– Да почему? – переживая, недоумевала тренер.
– Пожалуйста!
Мама Арины была красивой женщиной сорока пяти лет. Морщины вовсе не портили лицо, а, наоборот, добавляли загадочности строгим чертам. Гладко уложенные и закрепленные заколкой темные волосы с проступающей сединой подчеркивали внутреннюю собранность. Она медленно приближалась к бортику. Ее силуэт при ходьбе напоминал полет птицы: словно крылья, при каждом шаге взлетали вверх боковые стороны ее темного плаща, который она никогда не застегивала.
Арина не могла разглядеть лицо мамы. Но настроение считывалось на расстоянии. Ничего хорошего оно не предвещало.
– У вас все в порядке? – спросила мама.
– Да-да! – через весь каток закричала тренер и неловко пошутила: – Лежим, отдыхаем!
– Я… – растерянно подбирала слова Арина, – упала.
Мама нахмурилась. Она не любила фигурное катание. Можно даже сказать, ненавидела его. При этом она оставалась требовательной к тренировкам и результатам. Заниматься так заниматься!
– Интересно, – ответила мама и тут же, развернувшись, ушла обратно в коридор.
Казалось бы, ничего такого, но в этом уже угадывался неприятный разговор, который предстоял Арине.
Пустая раздевалка встретила тишиной. Арина любила тренироваться в одиночестве. Она укладывала синюю тренировочную форму в большую черную спортивную сумку, смотря на себя в зеркало. Как же она устала от этого…
Каждый год.
Начиная с декабря.
Падения.
Стресс.
Страх.
Она слышит монстров.
Она видит кошмары.
В своих снах.
Всегда похожий сюжет.
Огромные твари.
Бесконечная мгла.
Она в лабиринте из гигантских глыб.
Похожих на куски корабля.
Взгляд вниз: на ногах коралловые коньки.
ВШ! Лезвия оставляют следы на грязном льду.
Но раздается оглушающий рык.
Они ищут ее. Гонятся за ней.
Монстры.
И всегда догоняют.
Всегда забирают во тьму.
Ей негде спрятаться!
Ей никто не поможет.
Только бы проснуться!
И она просыпается.
Идет на тренировку.
Но они снова здесь – в ее видениях.
Рычат.
Зовут.
Но куда?
ВЖ-Ж-Ж! Арина резко застегнула сумку. Тяжело вздохнув, она медленно направилась к двери. Арина медленно-медленно повернула ручку – так ей не хотелось выходить и выслушивать наставления мамы. Железный тусклый скрип сопровождал открывание двери. Услышав разговор, Арина тут же остановилась.
– Зашла на лутц, все шло хорошо, но оттолкнулась, завалилась… – беспокойно бубнила Изабелла Леонидовна.
– Вроде не падала с него, – задумчиво ответила мама.
– Ну зима… зима… Девять месяцев в году Ариша – гениальная фигуристка. А как приходит зима – все валится. Другие дети после таких падений могут вообще больше не прийти на каток. Счастье, что у Аришки такой организм. Все быстро заживает, – подумав, тренерша добавила: – Порой даже слишком быстро. Но… за здоровье баллы не ставят – увы!
– Это точно, – согласилась мама. – А она вам никогда не говорила, что именно с ней происходит зимой?
– Да что происходит – валит элементы один за другим, и всё.
– Но почему? Что ей мешает?
– Не понимаю, о чем вы, – сказала тренер, неуклюже поправив очки, абсолютно точно понимая, о чем говорит мама.
– Может, она что-то слышит или видит? Вы – тренер, вам она больше доверяет чем… мне, – не без нотки грусти сказала мама Арины.
Изабелла Леонидовна, конечно, в деталях помнила искренние испуганные голубые глаза Арины, которые смотрели на несуществующий снег под потолком. Тут же ей на ум пришли и все другие случаи. Их много скопилось за эти годы. То Арина столбенеет прямо посреди выступления, то в панике жмется к бортику. Она точно кого-то видела. Слышала. Но Изабелла Леонидовна списывала это на страх перед исполнением сложных элементов и впечатлительную детскую фантазию. Тем более Арина отличалась от сверстниц невероятной артистичностью. Она проживала свои программы, растворялась в образах. Неудивительно, что иногда она могла заиграться в собственных персонажей.
– Нет, ничего такого не припомню, – тихо произнесла тренер.
Изабелла Леонидовна все-таки солгала. Ложь во спасение. Так она себе это объясняла.
– Но знаете, – взяла инициативу Изабелла Леонидовна, сама долго думавшая об этом, – ведь все из детства, да?
Теперь уже напрягалась мама, неуютно передернув плечами.
– Может… случилось в ее детстве что-то… – продолжала тренер, – что как-то травмировало психику… нечто, связанное со снегом, зимой?
– Нет, это вряд ли, – ледяным голосом ответила мама.
Теперь уже откровенно врала она. Изабелла Леонидовна считала ложь не только потому, что хорошо разбиралась в людях, но и потому, что знала: каждый год эта красивая строгая женщина сама холодела с приходом зимы. Та еще семейка!