Если между родителями и детьми действительно есть некая связь, то именно она в эту секунду подсказывала обоим грустную истину: эта была их последняя встреча.
Отец Яны еще долго сидел на своей кровати и смотрел в открытый настежь сейф. Каждая секунда промедления могла стоить ему карьеры и жизни. Он не понимал, зачем это делал. Почему это принял. Просто первый раз в жизни он поступил сердцем. Для него никогда не была секретом жизнь Яны по ту сторону канала, ее отношения с Даниэлем и ежедневные встречи с Добрыми Друзьями. Но он, конечно, не знал, что заставило ее совершить столь безумный поступок. Яна сама сдала ему Арину, требуя схватить ее. А сейчас она выкрала служебный румер. Это ее искупление? У нее есть план? Ведь Арину так и не нашли…
Что ж… он даст ей немного времени. Ведь нет больше никакой надежды. Отец Яны не верил ни в новое оружие, ни в секьюров, ни в новую Тепловую Башню имени Эрлин. Всего этого, по его мнению, было недостаточно, чтобы остановить Метель и не дать монстрам выйти на берег.
Отец закрыл сейф и медленно побрел в комнату, где, скрывшись во влажной теплоте, погрузился в сон. Пусть время идет… самый главный ресурс… он дает его ей…
Яна бежала по переулкам детства. Здесь она родилась и выросла, но она никогда не чувствовала эти места своими. Вычурные резные небоскребы, словно с прилавка кондитера, – богатство до отвращения контрастировало с Фавами. Она еще маленькой смотрела на холм, переливающийся огоньками, и представляла сказочный мирок, полный крохотных светящихся людей. Впервые попав туда подростком, она, конечно, увидела совсем другую жизнь и осознала правду: нищета и голод держали этот мир в заложниках у противоположного берега. Но именно здесь она обнаружила в себе столько жизни и сил, сколько никогда не чувствовала ни на одном званом ужине.
В Фавах она обрела Добрых Друзей и потеряла любые контакты Благих Холмов, возвращаясь лишь переночевать. Для мира богачей она была сумасшедшей, весь год не меняющей фасон своей куртки. А в Фавах – богачкой, за материал куртки которой можно было отдать жизнь. Ей нравилось не вписываться. Быть ни с теми и ни с другими на сто процентов. Жить по-настоящему – на морозе, но не бояться замерзнуть до смерти, потому что она всегда могла вернуться в теплый дом. Даниэль влюбился в нее совсем подростком при первой же встрече. И ждал каждого ее появления в Городской Долине. Посвящал ей песни, писал стихи, выдумывал лучшие экскурсии, удивлял простыми сюрпризами. Со временем этот странный союз двух холмов перестал удивлять окружающих, но порождал все больше вопросов в голове ребят. А что дальше? Она никогда не переедет в Фавы. Он никогда не попадет на Благие Холмы. Неопределенность приводила к частым ссорам. Их становилось все больше. Они давно собирались расстаться. Еще раньше они разлюбили друг друга. Но привычка в Яне была столь же сильной, как и нерешительность Даниэля. Их нежность, объятия и даже поцелуи – все происходило по инерции. Отношения обрастали маленькими крупицами лжи. Даниэль врал, когда говорил, что скучал. Яна обманывала, целуя страстно, но не чувствуя и капли вчерашних мурашек.
Потом появилась Арина.
С вокзала раздался сигнальный гонг! Капсула в Городскую Долину должна была отправиться через минуту. Яна швырнула на ходу несколько грин в охранников.
– Простите! Купите за меня билет! – крикнула она и поспешила дальше.
Яна выбежала на платформу, когда двери в капсулу уже закрывались.
– Стой!
Вагоны один за другим покатились мимо. Обернувшись, она подняла глаза. Сверху надменно смотрел Высокий Дом, окруженный домами-прихвостнями. А вдалеке, по ту сторону канала мерцали Фавы.
Мимо Яны как раз проезжал последний вагон, и она внезапно прыгнула на его заднюю платформу! Тут же раздался свисток служащего вокзала, но капсула въехала в тоннель.
Свет погас.
Скорость движения росла. Рельсы грохотали. Но Яна чувствовала спокойствие. На задней платформе капсулы, поверх бурного канала, в темном тоннеле… Она делала то, что ей подсказывало сердце, и оттого ощущала уверенность.
Перед Яной распахнулось окно. Парочка пассажиров решила насладиться видом на Благие Холмы, но перед ними была Яна! Ей самой стало смешно от того, какая она чокнутая: что она творит вообще?! Чтобы создать максимально полное впечатление о себе, Яна отпустила поручень и медленно подняла средний палец, сопроводив его широкой идиотской улыбкой.
Окно тут же закрылось. Яна снова схватилась за поручень. Оставалось еще несколько минут.
Марион ждала у вокзала в широком балахоне и капюшоне. В другие дни это привлекло бы внимание. Но упавшие температуры привели к тому, что все жители укутывались во все, что только валялось дома.
Снегоцикл использовать было слишком опасно: его знали теперь все секьюры, потому она достала из гаража старенький эслакар, который не отличался от сотен таких же. Она думала, что увидит испуганную сбежавшую дочь генерала секьюров, а встретила измазанную в саже девчонку на позитиве.
– Ты в порядке? – настороженно спросила Марион.
– Смыла лоск Благих Холмов и нашла под ним грязь, ссадины и… настоящую себя, – легко вздохнула Яна, запрыгнув в эслакар.
– Что ж. Все получилось, настоящая Яна?
Она вытащила служебный румер. Марион испугалась.
– Ты с ума сошла, нас по нему отследят!
– Я принесла тебе всю начинку Высокого Дома. Дальше твой ход.
Марион тут же достала инструменты. Она уже не раз разбирала утерянные, поломанные румеры секьюров и хорошо знала, как устроена система слежения. Ловким движением тонкая стальная игла сковырнула стеклянную стенку. Затем Марион подхватила переносной крохотный паяльник с еле заметным раскаляющимся наконечником. Марион ювелирно прикоснулась им к микроскопической выпуклой точке на задней поверхности румера. ВДШ! Раздался треск, и вылетели искры. Девчонки успели зажмурить глаза.
– Что ж… – Марион закрыла румер, – последний сигнал в Высокий Дом ушел отсюда.
– Тогда дай мне секунду, – сказала Яна и выпрыгнула на дорогу, забрав у подруги еще раскаленный паяльник.
Она подошла к ограждению, за которым падал вниз отвесный утес, и начала старательно выводить символы на поручнях.
Закончив, Яна вернулась к Марион. Эслакар рванул с места. Из-под толстых колес вылетела грязь, чтобы через мгновение опуститься на надпись, которую оставила Яна:
«Я думала сердцем. Люблю».
Глава 14. Объятия пустоши
– Видели статью Бэлва? – спросила Марион, попивая отвар из железной кружки. Она сидела на столе и читала новости в румере.
– Что там? – не отрываясь от работы над костюмами, спросила Арина. Она усердно рисовала эскизы.
– Его тоже задержали, и он провел пару ночей в тюрьме Высокого Дома. – Марион повернула румер к проходящей мимо Яне.
– «Мрак и Мрамор», – озвучила та название материала.
– «Огромные темные стены, гигантские боксы для заключенных… все очень технологично… минималистично…», – читала описание помещений Марион. – Темно, холодно, голодно.
– Что-нибудь о ребятах?
– Сухо. Живы, здоровы, проходят допросы.
– Почему его выпустили? – удивилась Яна.
– Он журналист, – предположила Арина.
– Смешная ты, – покосилась на нее Яна.
– Папа вписался, – сказала Марион.
– Реальная сила сенаторов куда меньше, чем вам кажется, – отмела и этот вариант Яна. – Нет, я думаю, тут что-то другое.
Тонкие красивые пальцы Яны настукивали по столу. Она думала:
– Они ведь не сдались. Они ищут. Тебя. – Карие глазки стрельнули на Арину. – Возможно, это приманка. Сообщить тебе, где находятся ребята. Приглашение к встрече.
– Может, и так, – согласилась Арина. – Но я должна их вытащить. Других вариантов нет.
Палец Яны поскользил по столу. Она медленно шла, следя за тем, как он собирает крупицы пыли.
– Мы исходим из того, что пройдем по тайным коридорам, вытащим их и выведем. Допустим. – Яна остановилась, скатала пылинки в шарик и раздавила его. – Но если все-таки нас обнаружат? Как мы пробьемся обратно к берегу?
– Холодная энергия, – ответила Арина.
– Ты не умеешь ее использовать, – нахмурилась Марион.
– Если она во мне действительно есть, я почувствую.
– М-да… Высокий Дом хорошо защищен от страшных гигантских монстров, но не от трех долбанутых девиц, которые надеются на себя и маленькое чудо, – рассмеялась Яна, и ее улыбку подхватили и Марион с Ариной, сразу вернувшись к работе.
Карандаш носился по выцветшей пыльной бумаге. Марион никогда не использовала в своей работе чертежи – все руками, на глаз, по приборам. А вот Арине нужно было на чем-то придумывать. Рисовать костюмы, эскизы доспехов, в которых им предстояло выйти на пустошь. Уж какую бумагу Марион нашла, на той и приходилось чертить.
Арина искала лучший вариант. Тот, который защитит от жестких падений и ударов тварей, но останется удобным. Конечно, если кто-то попадется в челюсти монстра, защититься будет невозможно. Но если зацепит коготь или чешуя, базовая защита спасет. К тому же каждому нужно было нести с собой припасы: капсулы с отварами, инструменты, оружие. Костюм держал изящный силуэт, но обрастал пластинами и небольшими пологими отсеками.
– Слишком сложно. На такое у меня уйдет… не знаю, неделя, – задумчиво сказала Марион.
– У нас она есть? – уточнила Арина.
– Нет. Пара дней – весь наш запас, – ответила Яна. – День Голосов – лучший момент, чтобы залезть в Высокий Дом. Все секьюры будут на Площади Побед. Там будет и сам Уэй.
– А твой папа не догадается о наших планах? – прищурилась Арина.
Яне тяжело давалось общение с Ариной. Ей было понятно, что вернуть Друзей можно только плечом к плечу с этой девчонкой из другого мира. Яна научилась не думать о той ночи. Но воспоминания воспламенялись время от времени.
– Даже если… думаю, что он не сразу доложит об этом, – медленно ответила Яна.
– Почему? – недоверчиво задала вопрос Марион. – Разве он не любит Уэя?!