– Нет, не надо.
В одно мгновение все переменилось для Керрика. Он выпрямился, словно огромная тяжесть упала с его плеч. И будущее вдруг протянулось вдаль ясной тропою – словно следы Кадайра, о которых все твердил Саноне. Он поглядел мимо Ортнара, на тропу, уходящую к северу.
– В этом нет нужды – я сам пойду туда. Пусть саммады останутся здесь – город надо защищать. Херилак умеет убивать мургу, и ему не нужны мои наставления. Я отправляюсь на север и разыщу ее.
– Ты пойдешь не один, Керрик. У меня теперь нет саммада. Веди, и я последую за тобой. Два копья сильней одного.
– Ты прав, не хочу тебе возражать, – улыбнулся в ответ Керрик. – Ортнар куда лучший охотник, чем я. Нам придется голодать, если положимся только на мой лук.
– Мы пойдем быстро, чтобы не терять времени на охоту. Если у тебя есть еще мясо мургу, возьми его с собой.
– Его много. Саску предпочитают свежее.
Керрик давно обнаружил большой запас консервированного мяса и носил его самцам в ханане. Что теперь ждет их? Верная смерть? Они заслуживают лучшей участи. Придется подумать и об этом. Придется многое решить.
– Мы уйдем утром, – сказал он, – встретимся здесь, когда рассветет. К этому времени саммадары должны прийти к соглашению, ведь выбора у них нет.
Керрик отправился в ханане, затворил за собой тяжелую дверь и громко крикнул свое имя. По коридору к нему уже торопился Надаске, цепляясь когтями за плетеный пол, на ходу он делал движения радости и приветствия.
– Дни без числа миновали, одиночество и голод уже терзают нас.
– Ну-ну, не буду спрашивать, что больше вас беспокоит, скука или голод. Скажи мне, где Имехеи? Есть важный разговор. Мне придется покинуть город.
– Покинуть?! – взвизгнул Надаске, жестами давая понять, что умрет от отчаяния. Тут подоспел Имехеи.
– Я не хочу. чтобы вы умерли, – сказал Керрик. – И не надо подражать глупым фарги, лучше слушайте. Сейчас мы пойдем по городу. Саску не обратят на вас внимания – они уже видели нас втроем, им приказано не трогать вас. Своему мандукто они повинуются куда лучше, чем вы мне. Мы выйдем за пределы города. А потом вы пойдете на юг, пока не увидите остров, о котором я вам говорил. Там вы найдете иилане и урукето. Там устузоу вам не будут угрожать.
Переглянувшись, Надаске и Имехеи выразили согласие и решимость. Показав жестом, что выражает общее мнение, Надаске сказал:
– Мы говорили. Многие часы в одиночестве мы говорили. Мы видели город и в нем устузоу, мы ходили по его улицам, и мы говорили. Как это странно, когда рядом нет самок, только устузоу Керрик, самец и самка одновременно. Очень странно. Мы дивились всему увиденному. И наши глаза были круглыми, как у фарги, только что вышедшей из моря. Ведь мы видели, что устузоу живут в нашем городе, как иилане. Но самое странное – это самцы устузоу с хесотсанами и самки с детенышами. Мы говорили и говорили об этом,
– Ты много болтаешь, – перебил его Имехеи. – Мы не только говорили, мы решили. Мы решили, что не хотим отправляться на пляжи. Мы решили, что не хотим даже видеть этих больно-царапающихся-грубых-самок иилане. Мы не хотим на юг. – Они одновременно выразили жестами решимость.
Керрик удивился.
– Я не ожидал такой смелости. Я никогда не видел таких смелых самцов.
– А ты и не мог видеть, ведь всю свою жизнь мы проводим в ханане, – ответил Надаске. – Но мы ведь тоже иилане, как и самки.
– И что же вы собираетесь делать?
– Мы останемся с тобой. Не пойдем на юг.
– Но я завтра утром оставлю город. Я иду на север.
– Значит, и мы пойдем на север. Все лучше, чем в ханане и на пляжах.
– Но там холодно, на севере вас ждет верная смерть.
– Она ждет нас и на теплых пляжах. А так мы хоть увидим что-нибудь кроме стен ханане, прежде чем погибнем.
Глава четырнадцатая
Керрик мало спал в эту ночь: нужно было многое обдумать. Саммады придут на юг. Об этом уже договорились, и охотники с новыми хесотсанами утром должны будут отправиться за семьями. Если охотники останутся тут, город будет в безопасности... насколько это вообще возможно. Теперь Керрик может обратиться к нему спиной. И подумать о собственном саммаде. Он оставил Армун с саммадами, а она сбежала к нему. Он и думать не хотел, что она могла погибнуть: она жива, она на севере, иначе не может быть. Он отыщет ее – Ортнар поможет – отыщет среди парамутанов. Они найдут Армун и ребенка... Значит, остается только один предмет для заботы. Два самца иилане.
Почему он так печется о них? Ведь они ничего не значат для него. Неправда, они значили для него многое. Всю свою жизнь они провели в заточении, как он сам когда-то. Пусть его привязывали за шею – он невольно прикоснулся к металлическому кольцу, – а их запирали в ханане. Одно и то же. И все-таки у них нашлась смелость отправиться в мир, о котором они ничего не знали. Они были готовы пойти за ним, потому что верили в него. Они хотели жить в его саммаде. При этой мысли он расхохотался в темноте. Ничего себе саммад! Саммадар, не способный попасть в цель стрелой из лука, охотник с дырой в черепе, проломленной прежним саммадаром, женщина, ребенок да два перепуганных марага! Такой саммад воистину может вселить страх в сердца... если только не в сердце самого саммадара.
Но что еще можно сделать с этими несчастными беспомощными созданиями? Оставить их в городе – означало обречь на верную смерть. Уж лучше самому убить их, чтобы не мучились. Они не хотят возвращаться к самкам иилане. Это понятно. Но если они пойдут с ним на север, то погибнут в снегах. Что же делать? Взять их с собой? А что потом?
Он уже придумал, что именно следует предпринять, и чем более размышлял об этом, тем удачнее казалась ему эта идея.
Ортнар ожидал его на амбесиде с оружием, все пожитки охотника были собраны в аккуратный тючок за спиной.
– Выйдем попозже, – сказад Керрик. – Оставь здесь свои вещи, пойдем вместе, я хочу поглядеть, как нам лучше идти на север.
Они отправились к уцелевшей модели окрестностей города. Керрик принялся внимательно разглядывать ее.
– Зачем? – брюзжал Ортнар. – Я знаю путь. Много раз ходил этой дорогой.
– Мы пойдем другим путем, по крайней мере сначала. Скажи мне, Ортнар, будешь ли ты повиноваться моим приказам, даже если они тебе не понравятся или же отправишься искать себе другой саммад?
– Возможно, когда-нибудь так и будет, ведь охотник повинуется саммадару, если только тот прав. Но не сейчас. Сперва нам надо разыскать Армун и твоего сына. Я знаю, что неправильно поступил, когда отказал ей в помощи. И поэтому я буду следовать за тобой, пока мы не найдем их.
– Твердые слова, и я верю им. Скажи мне, пойдешь ли ты со мною на север, если с нами отправятся два самца мургу?
– Что мне до них. Они и так погибнут в снегах.
– Хорошо. Тогда выйдем после полудня, когда уйдут охотники. Боюсь, как бы напоследок тану не решили потешиться и попробовать свои новые стреляющие палки на этих самцах.
– Я бы и сам был не прочь... если бы ты не был моим саммадаром.
– Охотно верю. Давай прихватим с собой побольше мяса мургу. Если тебя спросят, зачем мы берем на север мургу, отвечай, – чтобы несли мясо и не надо было останавливаться для охоты. Скажи им, что мы убьем самцов, когда мясо кончится и они станут не нужны.
– Понимаю тебя, саммадар. Хороший план. Если хочешь, сам убей их, когда настанет время.
Они направились в ханане, где оба иилане с большим испугом уставились на незнакомого устузоу.
– Будьте самцами, – приказал им Керрик. – Мы отправимся путешествовать вместе, и вы должны привыкнуть друг к другу. Это Ортнар, следующий за мной.
– Но он ужасно пахнет гибелью-дымом, – деликатно пояснил Имехеи.
– А ему кажется, что у вас изо рта дурно пахнет сырым мясом. Но стойте смирно, пока я прилажу вот это.
Ортнар смастерил из кожи тючки для мяса – и иилане взвыли от тяжести.
– Молчать! – приказал Керрик. – Или я добавлю еще. Вы подобны еще влажным фарги и никогда в жизни не работали. За пределами ханане столько дел, и вам придется поучаствовать в них. Или же вы предпочтете отправиться на юг... на родильные пляжи?
Недовольные умолкли, хотя Имехеи жестами выражал крайнюю ненависть, когда Керрик, по его мнению, смотрел в сторону. Хорошо. Чуть посердиться вовсе не вредно. Надаске повернулся к нише в стене, извлек оттуда металлическую фигурку ненитеска, когда-то сплетенную покойным Алиполом.
– Куда мы, туда и она, – твердо проговорил Надаске.
Керрик сделал знак согласия.
– Получше заверни и положи в свой тюк. И оставайтесь здесь с этим устузоу, пока я не вернусь, – велел Керрик и, повернувшись к Ортнару, заговорил с ним на марбаке. – Я иду за вещами и оружием. Побудь с ними до моего возвращения.
– С ними? – Ортнар озабоченно потянулся к копью. – У них и зубы, и когти... к тому же их двое, а я один.
– Они боятся тебя куда больше, чем ты их. Побудь с ними без меня какое-то время. Недолго.
– Горе нам, смерть пришла, – застонал Надаске. – Когда ты выйдешь за дверь, этот устузоу пронзит нас своей палкой. И я пою предсмертную песню...
– Молчать! – приказал Керрик, как могущественнейшая из высших приказывает нижайшей. – Я повторю тебе то, что сказал ему. Побудьте вместе. Все вы повинуетесь мне. Вы оба – мои фарги. И устузоу тоже моя фарги. Вы будете друг другу эфенселе. Это будет нашим эфенбуру.
Пересказав то же самое Ортнару, Керрик ушел. Возле ханане его поджидал Саноне.
– Ты покидаешь нас, – сказал саску.
– Я вернусь вместе с Армун.
– Все мы идем путями Кадайра. Ты пойдешь один?
– Ортнар идет со мной. Он хороший охотник и знает все пути. Мы берем с собой мургу, чтобы несли мясо.
– Хорошо. После твоего ухода я не мог бы поручиться за их жизнь. Мы будем ожидать здесь твоего возвращения.
На сборы ушло немного времени, собственно, собирать было нечего. Прочное кольцо всегда было на шее. Оба ножа – и большой, и маленький – висели на груди. На севере ему понадобятся все шкуры, какие есть. И Керрик тщательно увязал их, привязал к своему тюку и взвалил его на плечи.