— Охотников, да только не поэтому. Стрелять близко к территории Усадьбы им запрещено, за такое можно навсегда лишиться права приезжать туда. Андрей считает, что там просто избалованные мажоры собираются, причем далеко не все ради охоты. Он у меня сам охотник, поэтому и немножко так презирает тех, кто охотой только прикрывается, а сам приезжает сюда ради вечеринок и понтов. К тому же Андрей пару раз ездил со мной, сказал, что ему не нравится, как на меня смотрят. Вроде как женщин они не уважают, а потому способны на что угодно! Он у меня ревнивый очень… Ну и я стараюсь не давить, хочет это делать сам — пожалуйста, мне даже легче!
Судя по бодрому тону, Елена не воспринимала опасения мужа всерьез. Она видела в этом исключительно милую ревность, скрепляющую их брак. А вот Гарик допускал, что опытный охотник действительно мог уловить подозрительные детали, укрывшиеся от его жены. Он уже сделал себе мысленную пометку поговорить с этим Андреем, когда представится случай.
Пока же нужно было сосредоточиться на нынешнем задании. Мимо шлагбаума их действительно пропустили без проблем: охранникам было лень выходить из теплого домика на мороз, они лишь махнули рукой через окошко. Елена могла сейчас в багажнике хоть парочку некрупных террористов провезти, всем было плевать.
За шлагбаумом вилась заасфальтированная, отлично расчищенная дорога. Гарик подозревал, что можно было проложить ее напрямую, так было бы дешевле и пришлось бы вырубать куда меньше деревьев. Но хозяева Охотничьей Усадьбы, видно, хотели, чтобы их гости с первых минут погружались в атмосферу таинственного леса, и дорога часто петляла, оставляя водителя и возможных пассажиров наедине с природой.
Лес здесь и правда был роскошным, этого не отнять. Деревья поднимались по обе стороны дороги несокрушимыми крепостными стенами, снег держался на их пышных ветвях пушистой шалью. Ели были как с картинки: могучие, с золотистой россыпью крупных шишек. В воздухе, который затягивало в машину, пахло хвоей, смолой и свежестью. На фоне этого великолепия любой человек казался маленьким, всего лишь одним из элементов леса, но никак не его хозяином. Из-за переплетающихся на высоте ветвей снега до корней долетало не так уж много, и ходить здесь было куда проще, чем возле деревни. Однако тропинок в целине Гарик не видел, только редкие полоски следов, да и то не человеческих. Похоже, к дороге не боялись подходить олени, кабаны и волки.
— Здесь чуть ли не заповедные места были, — с сожалением произнесла Елена. — Я из своего детства помню… Детям сюда ходить запрещалось, потому что животных много было. Но со взрослыми можно, очень красиво…
— Не сказал бы, что сейчас плохо.
— Сейчас тоже хорошо, но эта стройка все равно спугнула многих животных и птиц. Андрей мой смеется над этими туристами, потому что они плохие охотники. А я рада, что плохие! Иначе все испортили бы окончательно.
Гарик сомневался, что туристы действительно могли что-то принципиально изменить. Его больше заинтересовало другое: если эти люди приезжали в такую даль не охотиться, то зачем же?
Охотничья Усадьба оказалась совсем небольшим комплексом: шесть домиков, выстроенных среди старинных сосен полукругом. Забора здесь видно не было, он скрывался где-то среди деревьев, но так даже лучше, иначе возникало бы ощущение, что все они в загоне. Указатели, прибитые к золотистым стволам, услужливо подсказывали, где находится ресторан, а где — администрация.
— Мне нужно с поваром поговорить, — предупредила Елена. — Я минут через пять вернусь.
— Мне обязательно оставаться в машине?
— Нет, можете прогуляться, я же помню, что вы не просто так тяжести таскать приехали! — рассмеялась она.
— Я по-прежнему не хочу доставлять вам неприятности.
— И не доставите. Тут считают, что посторонние — это проблема охраны. Если вас пропустили на территорию, значит, вы имеете право здесь находиться, вопросов не будет. Я однажды случайно услышала, что тут даже камер наблюдения очень мало — ради сохранения приватности гостей.
Вот такого Гарик не ожидал, это можно было считать подарком судьбы. Покинув машину, он осмотрелся по сторонам и убедился, что случайно перехваченный Еленой обрывок информации оказался верным. Много камер было возле шлагбаума, а вот на территории Охотничьей Усадьбы их размещали осторожно: парочка возле администрации, одна возле ресторана — и все. Похоже, тут дипломатично не хотели знать, чем именно развлекаются постояльцы.
Гарик готовился к условиям похуже. Теперь же уверенность в том, что все получится, лишь закрепилась, страха по-прежнему не было. Он позволил Елене отойти подальше, скрыться в ресторане, а сам занялся делом.
Все жилые коттеджи были одинаковыми: деревянными, стилизованными под старинные охотничьи домики, но при этом вполне комфортными. Не слишком большими, и все же способными вместить компанию из пяти-шести человек. На сайте Охотничьей Усадьбы значилось, что все они заняты, свободные места не появятся до апреля. Но Гарик уже тогда подозревал, что это уловка, способ обеспечить дополнительную проверку клиентов. Теперь он убедился, что не ошибся.
Территорию Усадьбы хорошо очистили от снега, но ветер все равно разносил легкую взвесь, оседавшую на дверных ручках и ступенях. Из-за этого несложно было определить, где регулярно бывают люди, а где давно уже никто не появлялся. Гарик направился к пустующему коттеджу, расположенному подальше и от администрации, и от ресторана — туда охват камер не добирался.
Он достал отмычку, без труда вскрыл замок. Форсов постоянно ворчал, что Гарику следовало бы оставить былые методы и сосредоточиться только на профайлинге, толку будет больше. Гарик каждый раз соглашался, обещал прекратить — и оба они знали, что он врет. В глубине души сам Гарик подозревал, что полноценного профайлера из него никогда не выйдет, его таланты на другое направлены. А если так, зачем ограничивать себя в средствах? Только навык терять…
Так что тренироваться он не прекращал, и теперь замок быстро поддался. Аккуратно, чтобы не оставить на крыльце следов, Гарик открыл дверь, но внутрь заходить не стал. Вместо этого он швырнул в коттедж дымовую шашку, закрыл дверь — и снова запер замок, будто так и было.
Черно-серый дым начал расползаться по комнатам почти сразу, но Гарик прекрасно знал, что у него есть добрые две минуты до того, как сотрудники через окна заметят что-то подозрительное или сработает система оповещения. Поэтому он отошел в сторону медленно, будто прогуливаясь — как ему и полагалось.
Ну а потом в Охотничьей Усадьбе началась суета. Кто-то первым завопил про пожар, кто-то куда-то побежал, кто-то решил, что самое время эвакуировать драгоценных гостей. Драгоценные гости, в свою очередь, эвакуироваться не желали, требовали, чтобы их оставили в покое, и посылали потенциальных спасателей к чертовой матери.
Примерно на такую реакцию и надеялся Гарик. Он видел, что из здания администрации повалили сотрудники: кто-то готов был помочь, а кому-то было любопытно. Гарик затерялся среди них, зная, что эти кадры, полные движения, скроют его диверсию, даже если начнется расследование и станут просматривать записи камер. Он не сомневался, что кто-то в здании остался — например, бухгалтер. Бухгалтеры на его памяти были самыми осторожными сотрудниками, коварно запирающими кабинет и выключающими компьютеры, даже если просто отлучались в туалет.
К счастью, их коллеги таким добросовестным подходом не отличались. Гарик без труда отыскал отдел продаж — он должен был оставаться доступным клиентам. Здесь компьютеры бросали без присмотра с куда большей готовностью, чем в бухгалтерии. Да, ценных данных у продажников было меньше. Так ведь Гарик в подобных данных и не нуждался! Ему было совершенно все равно, кто сколько платит и какой доход получает Усадьба каждый год.
Ему были нужны только имена клиентов и даты их приезда, такое как раз можно было отыскать в компьютерах продажников. Задачу упрощало еще и то, что у сотрудников этого отдела был ограниченный доступ к Интернету. Чтобы они не отвлекались, им отключили все развлекательные сайты и социальные сети, осталось только то, что нужно для работы. Благодаря этому и компьютеры работали лучше, и данные скачивались быстрее.
Разбираться во всем прямо сейчас Гарик не планировал. Он вообще не любил спешить и суетиться, он предпочитал действовать расслабленно, будто имел полное право на каждый свой поступок. Он подключил к блоку компьютера внешний диск, а сам отошел к окну.
Там спектакль был в самом разгаре. Коттедж уже вскрыли, оттуда валил зловещий черный дым, вроде как намекавший, что еще чуть-чуть — и пламя поглотит все деревянные постройки в радиусе километра. Вокруг здания бестолково метались мужчины с ярко-красными огнетушителями, не зная, где именно лучше применить это славное орудие, ведь огня видно не было. Сотрудники отдела продаж, которые легко узнавались по форме, стояли в отдалении вместе с группой других наблюдателей и радостно снимали происходящее на мобильные. Собственно, ради этого они и покинули рабочие места, ведь просто посмотреть на пожар можно было и из их офиса.
Так что у Гарика все шло прекрасно. Вот и зачем поддаваться волнению, если все твои планы идеально воплощаются? Звуковой сигнал оповестил его, что запись завершена. Гарик как раз отсоединял от компьютера диск, когда за спиной у него прозвучал незнакомый женский голос:
— Кто вы и что вы здесь делаете?!
Глава 8
Надеяться, что это шутка и он вот-вот вернется, Таиса не собиралась. Хотел бы пошутить — рассмеялся бы сразу и все-таки подал ей руку. Матвей не был похож на того, кто станет бродить по лесу туда-сюда забавы ради. А вот на психа, который бросит ее здесь одну, — очень даже похож.
Поэтому рассчитывать она могла только на себя, и ей следовало поторопиться: зимний день стремительно догорал, ей не хотелось узнать, почему здесь кто-то кричит в темноте. Таиса еще пару раз попробовала самостоятельно забраться наверх, но все напрасно. Похоже, не так давно была оттепель, сюда просачивалась вода, и отвесные стены покрылись толстой коркой льда. При первой попытке Таиса просто скользнула вниз, при второй почти добралась до края ямы, но в последний момент сорвалась, упала, ударилась плечом. Боль вспыхнула так сильно, что Таиса даже испугалась: не выбила ли сустав? Но нет, рука по-прежнему двигалась свободно, обошлось синяком — и намеком, что нужно вести себя осторожней.