Размышлять о таком самостоятельно Гарику не хотелось, совещания нравились ему куда больше. Поэтому, разобравшись с телефоном, он отправился искать своих спутников.
Таисы дома не оказалось, дверь была заперта, на стук никто не открывал. Гарик при желании мог бы вскрыть замок и посмотреть, что внутри, но это казалось слишком большой наглостью даже ему. Не было ни единой причины подозревать, что Таиса ушла не добровольно — может, ей просто прогуляться захотелось!
Зато Матвей был дома, он только что откуда-то вернулся, даже куртку снять не успел, а потому дверь открыл сразу.
— Есть тема! — с порога объявил Гарик. — По нашему маньяк-бэнду. А ты где был?
— Проверял кое-что. Но не могу похвастаться таким же уровнем достижений, никакого прорыва. Заходи. Ты все равно зайдешь, зато теперь это выглядит так, будто у меня есть какой-то авторитет в нашем общении.
— Не нуди, скоро сам будешь прыгать от радости из-за того, что я пришел!
— Ты хотя бы представляешь себе эту картину?
Но отвечать Гарик не собирался, он уже направился в дом. Из собственного жилища он выскочил налегке, без куртки, успел замерзнуть и теперь не отказался бы согреться хотя бы кофе. На кухне он с хозяйской уверенностью включил чайник и достал две чашки, Матвею оставалось только выбрать, что тот будет пить.
Когда с подготовкой было покончено, Гарик повернулся спиной к столу и торжественно объявил:
— Я почти раскрыл дело!
Матвей, только что вошедший на кухню, мог бы восхититься хотя бы ради приличия. Однако он оставался все таким же равнодушным, будто ему когда-то нарисовали на лице одно выражение и запретили менять до скончания веков.
— Выкладывай, — только и сказал он.
Гарик пояснил нехитрую схему получения данных. Собеседник не был удивлен, Матвею было прекрасно известно про «коллекцию клонов». Все-таки жалко, что Таиса так не вовремя надумала куда-то уйти… Она бы, может, реагировала эмоциональней.
— Ты ведь понимаешь, что любую информацию, полученную из такого источника, нужно проводить через фильтр женской обиды? — полюбопытствовал Матвей, наполняя чашку заваркой. — Насколько я понял, твоя информаторша и Сергей Чернецов встречались.
— Недолго и она его бросила, так что обижаться не на что! Ты главное послушай…
Сергей Чернецов был даже более любопытной личностью, чем ожидал Гарик. Репутация у парня сложилась почти безупречная: ребенок богатых родителей, будущий медик, да еще и демонстрирующий реальные успехи в учебе. Сергей планировал стать хирургом, и мало кто сомневался, что у него получится.
— Хи-рур-гом, — по слогам произнес Гарик. — Понимаешь, да?
— Понимаю, что ты намекаешь на ту точность, с которой нанесли удар Майе.
— Это же на виду! Хирург бы знал, куда бить!
— Не факт. Ты уточнил его специализацию? К тому же, Чернецову двадцать один год, он вряд ли достиг того уровня мастерства, при котором можно добиться полного паралича с одного удара.
— Почему тебе обязательно нужно все портить?
— Это не цель. Цель — не дать тебе зациклиться на идее, которая тебе нравится, игнорируя ее недостатки, — пояснил Матвей.
— Ладно, допустим, но это не единственный косяк, связанный с Чернецовым. Он действительно ту девушку душил! И не только ее… Она потом уже начала узнавать, делал ли он такое раньше. Оказалось — делал, он даже этого не замечает за собой… Ну а главное, знаешь, что ей удалось выяснить?
— Не знаю, но ты сейчас расскажешь.
— Он даже свою сестру душил! В детстве. Младшую. Ты ведь понимаешь, что это значит?
— Что это может значить, — поправил Матвей. — Опять же, женская обида…
— Обиженка до такого бы не додумалась. Ну и я пошуршал на тему этой сестры. Такая действительно есть, младшая. Никогда ни на что не жаловалась открыто, но с семьей не очень ладит, как только ей исполнилось восемнадцать, свалила в Исландию и с тех пор не возвращалась. В Исландию! Насколько нужно человека достать, чтобы он спрятался среди льдов и вулканов?
— В Исландии красиво.
— Даже не начинай, — закатил глаза Гарик. — Я, конечно, не такой крутой мастер профайлинга, да и не претендую, но и я могу сказать, что это поведение подавленной жертвы. Человека, с которым в детстве случилось что-то плохое, а помощи он не получил — зато получил нагоняй, что еще больше увеличило травму.
Тут даже Матвей с его скептицизмом вынужден был сдаться:
— Хорошо, это можно допустить. Но ни Дарью, ни Майю не душили.
— Дарью не догнали, а Майе перерезали горло — тоже с шеей связано, как по мне. Может, именно этого он и хотел, но перерезать горло родной сестре и остаться безнаказанным было проблематично… Но на нем одном дело не заканчивается, ты дальше слушай! Леся эта признала, что при всех своих косяках Чернецов все равно ведомый. Что ему Третьякевич скажет — то и сделает. Не потому, что такой покорный, а потому, что Третьякевич к демократии не склонен. Если кто с ним спорить начинает — может сразу ударить. А за проступки посерьезней может и более изощренное наказание придумать, например, пробежаться по улице без одежды. Ничего не напоминает?
— Студенческие игрища напоминает.
— Тогда лови еще факт: однажды он выклянчил у Чернецова пакет донорской крови. Знаешь, для чего? Чтобы свою девушку во время секса облить — вот так на него вид крови действует!
— Это, кстати, объяснило бы обилие крови в Охотничьей Усадьбе.
— Ты издеваешься? — поразился Гарик.
— Кто-то должен оставаться официальным представителем здравого смысла. Про остальных двоих твой информатор в юбке что-нибудь знает?
— Ника Каретникова назвала очень милым, по нему вообще вопросов не было. Антон Левченко, это который блогер, цитирую: «Козел, у которого из каждой дырки по камере торчит». Конец цитаты. Похоже, в компанию он был принят ради пиара. Снимает вообще все, но публикует только то, что прошло цензуру со стороны Третьякевича. Что скажешь?
С ответом Матвей не спешил, он задумался о чем-то, помешивая чай. Гарик за это время выпил чашку кофе и нацелился на вторую. Происходящее по-прежнему представлялось ему головоломкой, которую нужно решить, — а не чьими-то трагедиями. Может, это и было не совсем правильно, но по-другому не получалось.
Когда рядом была Таиса, сочувствовать людям у него выходило лучше. Это обстоятельство ему еще предстояло обдумать.
— Судя по тому, что узнал ты, и добавлению уже имевшихся данных, главный у них Третьякевич, — наконец сказал Матвей. — Опять же, мы изначально допускаем, что преступление действительно совершили они. Тогда Третьякевич получает удовольствие от вида крови и, возможно, насилия. Чернецов отчасти разделяет его увлечения, поэтому помогает в охоте. Блогер Левченко вряд ли отличается человеколюбием и железными принципами, раз с такой настойчивостью лезет в компанию, где он лишний. Он мог подыграть, просто чтобы укрепить свою репутацию, а потом стало поздно давать задний ход. Не нравится происходящее только Каретникову, он ведомый — и он может стать необходимым нам слабым звеном.
— Во-о-от! У тебя планшет есть? Показать кое-что хочу.
Отвечать Матвей не стал, он просто сходил в другую комнату, а вернулся уже с планшетом. Гарик нашел в социальной сети нужный профиль, покопался среди видео — он все это изучил накануне, знал, что искать. Наконец он запустил ролик, вернул компьютер Матвею, а сам занялся второй чашкой кофе.
На видео веселилась под рев музыки группа молодых людей — кто-то устроил новогоднюю вечеринку. Хозяевам квартиры оставалось только посочувствовать: после такого сборища требовалась не уборка, а ремонт. Кто-то уже отключился, кто-то вернул миру все съеденное и выпитое накануне — прямо на роскошный светлый ковер. Обычная студенческая тусовка, интересная разве что присутствием на ней нынешних подозреваемых.
Блогера Левченко сюда не пригласили — видимо, его готовы были принимать только в узком кругу. Третьякевич сидел на диване в окружении полуголых девиц, льнувших к нему, как кошки. Чернецов довольствовался только одной девушкой, танцевавшей с ним. Эта тоже была не совсем трезва, зато дорого одета, явно из золотой молодежи. Он что-то шептал ей на ухо, она широко улыбалась, наверняка предвкушая прекрасный вечер.
Был тут и Ник Каретников. Он, удручающе трезвый, старался держаться в стороне, ближе к окну, там, где было прохладней. В руках он сжимал бокал шампанского, добытый непонятно где: на столе стояли в основном бутылки с пивом и водкой. Судя по страдальческому выражению лица, Каретников просто ждал, когда все это закончится. Почему не уходил — непонятно. Видимо, кое-кто не разрешал.
Оператору столь скромное поведение категорически не понравилось. Он подобрался вплотную к Каретникову, зачем-то начал прижимать камеру к его лицу. Видимо, пьяному сознанию казалось, что это феерически смешно и вдохновляет на подвиги. Каретников сдержанно улыбался, отстраняя от себя смартфон. Голос он не повысил ни разу, но то и дело косился на диван, на котором сидел Третьякевич. Скоро оператор решил, что такого душнилу уже не спасти, и переключился на попытки засунуть смартфон под юбку проходившей мимо девушки. На этом запись оборвалась.
— Видел, а? — спросил Гарик, как только затихла музыка. — Он там самый адекватный, и он явно боится Третьякевича.
— Не явно. Но, полагаю, ты прав. Хотя на ролике есть и еще кое-что очень интересное и гораздо более важное для нас.
— Э… Что?
— Иди и посмотри.
Это было даже обидно: Гарик продемонстрировал этот ролик как одно из доказательств своего успеха, он не ожидал, что Матвей умудрится превзойти его даже здесь.
Однако Матвей оставался в своем репертуаре: он видел куда больше, чем способен был заметить простой смертный. Он вернул видео на минуту назад, в момент, где Каретников отбивался от оператора, и поставил запись на паузу.
— На руки его посмотри, — велел он. — Только внимательно.
Уточнение было лишним, Гарик и сам уже обнаружил, что упустил при первом просмотре. Его оправдывало лишь то, что движение было очень быстрым, кадр — размытым… Хотя Матвей все заметил. Ну и черт с ним.