— И к чему это?
— К тому, что ты убила женщину за то, что она перестала тебе нравиться. Смогла бы ты так же легко убить кого-то, кто позорил женский род? Ну так, в порядке предположения.
— Какие же вы журналисты все-таки мрази… Все извратите! — поморщилась Нина. — То, что произошло, накапливалось годами. И у меня не было с ней вражды как у женщины!
— Но была как у мужчины?
— Тоже извратишь?
— Нет, просто знаю, что перед судом твой адвокат пытался разыграть карту невменяемости. Я не стал уточнять, что именно предлагалось как объяснение твоего поступка. Теперь рискну предположить: раздвоение личности?
— Зря рискнул, — хмыкнула Нина. — Ты все равно не поймешь… ты же не психолог!
— Куда уж мне.
— Во мне есть мужчина, но это тоже я. Это не кто-то другой, это я! Это две грани меня. Можно быть одновременно мужчиной и женщиной, но при этом одним человеком. Это совершенно нормально! И суд признал, что это нормально!
Тут она искажала информацию — то ли намеренно, то ли потому, что так ей больше нравилось. Суд ничего такого не признавал, а экспертиза назвала ее вменяемой, чтобы она не смогла избежать наказания. Нина была не первой, кто считал, что такие экспертизы доказывают норму. На самом деле они указывают не на отсутствие проблем с психикой, а на способность нести ответственность за свои действия.
Но сейчас то, кем себя на самом деле считала Нина, было не так важно. Матвей видел: она намеренно пытается шокировать его. Она заметила, что сболтнула лишнего — не следовало ей упоминать, что ей известно о криках в лесу, что это она отговорила старуху ставить в известность полицию. Теперь Нина пыталась выбить его из колеи такими откровениями, чтобы он запомнил только самый шокирующий элемент беседы. Не худший прием, просто срабатывающий не со всеми.
— Ну а сейчас твой внутренний мужчина как себя проявляет? — спросил Матвей. — Просится наружу? Дает советы?
— Издеваешься?
— Нисколько. Просто интересуюсь. Может, ходит в лес погулять?
— Нет, не ходит, потому что мороз не любит, да и времени нет. Зато туда всякие журналистки ходят.
— Журналистка в деревне только одна.
— Вот она и ходит. Одна.
Матвей понимал, что это тоже провокация, что реагировать не стоит, лучше и дальше гнуть ту линию, которая неприятна Нине. Однако он просто не смог сдержаться:
— Это еще что должно означать?
— Да твою знакомую сегодня видела. Ее Андрей Алексин в лес подвез, потом уехал, а она одна к деревьям побрела. Только зря она в лесу одна гуляет, — с уже знакомой многозначительностью произнесла Нина. — Тут такая красота, которой лучше издалека любоваться. Кто знает, что скрывается внутри? Может статься так, что зайдешь ты, а потом и не найдут тебя — до самой весны. Но это, конечно, не ваш случай. Твоя подружка давно погуляла и вернулась в деревню, живая и невредимая. Ведь правда?
Таисе хотелось бы оставаться спокойной и невозмутимой всегда, но так пока не получалось, и никакая профессиональная подготовка тут не помогала. Не сразу так точно. Когда кто-то схватил ее сзади и бесцеремонно перекрыл кислород, шок прошел по телу ослабляющей морозной волной. В памяти мелькнули образы растерзанной Майи и превратившейся в кусок льда Даши. Может, для них тоже все началось вот так? И теперь она к ним присоединится…
Но шок продержался не дольше минуты. Винить за него нужно было даже не разум, а инстинкты, те самые, которые заставляют попавшего в капкан зверя хаотично метаться, увеличивая его раны. Что делать, если именно эти инстинкты примитивны, они родом из древних времен, когда бегать и драться приходилось куда чаще, чем думать?
Разум появился у человека значительно позже, потому и теперь он вступил в игру вторым. Таиса сообразила, что, испуганно дергаясь, она ничего толкового не добьется, только упростит задачу тому, кто напал на нее. Воздух не поступает в легкие — но он ведь есть! И даже с учетом вынужденной паузы у нее все равно осталось секунд тридцать, прежде чем это станет настоящей проблемой.
Таиса на миг замерла, перестала вырываться. Это и позволило ей вновь обрести точку опоры, и удивило нападавшего: она почувствовала, как он чуть ослабил хватку. Упускать такой шанс Таиса не собиралась, а потому изо всех сил ударила его локтем, целясь в солнечное сплетение.
Настоящей боли это ему не принесло, да и серьезного вреда не причинило — его защищала толстая зимняя куртка. Однако Таисе удалось добиться главного: она вырвалась из захвата, сумела отбежать на пару шагов и только потом обернулась.
Может, следовало бежать дальше, в лес, но Таиса чувствовала, что это будет ошибкой. Удушение и шок не прошли ей даром, голова ощутимо кружилась, легкие горели, она никак не могла откашляться. В таком состоянии она все равно далеко бы не убежала, повалилась бы под каким-нибудь деревом — и вряд ли ее нашли бы до весны. Куда более разумным вариантом казалось сначала выяснить, кто на нее напал, а потом придумывать план спасения.
Она никогда не видела этого человека. Перед ней стоял мужчина лет шестидесяти пяти, невысокий — точно не выше ее, крепкий, с седыми усами и бородкой. Из-за круглых линз очков за Таисой наблюдали голубые, чуть навыкате, глаза.
Поступок этого мужчины намекал, что он безумен, однако никаких признаков безумия Таиса не видела. Мужчина наблюдал за ней настороженно и все же спокойно. Он не собирался зловеще хохотать и снова бросаться на жертву, он и сам выжидал.
— Ты еще кто? — спросила Таиса, игнорируя боль в горле.
— Ты как со старшими разговариваешь?! — искренне возмутился мужчина.
— С теми старшими, которые пытаются меня задушить, только так!
Она пыталась вспомнить, встречались ли они раньше, но ничего на ум не приходило. Возможно, пожилой мужчина и мелькал в деревне, однако Таиса не собиралась обращать внимание на всех местных жителей. Ей казалось, что они не важны…
Она не льстила себе надеждой, что худшее уже позади. Поза мужчины оставалась напряженной, он определенно еще не отказался от нападения. Просто думал, как это провернуть — раз упустил эффект неожиданности. Похоже, в его планы не входило оставлять Таису в покое.
А она не знала, справится ли с ним. Таиса не считала себя слабой, да и не была — многолетние занятия спортом и регулярные визиты в тренажерный зал давали о себе знать. Но она понятия не имела, на что способен этот человек.
— Кто вы такой? — Она решила не нарываться, заставила себя быть вежливой, хотя больше всего ей хотелось притопить этого дедка в любом из озер. — Что вы вообще себе позволяете? Вы пытались меня убить!
— Я бы не убил.
— Это было не очевидно!
— Здесь нельзя находиться посторонним! — огрызнулся незнакомец. — Я бы тебя обезвредил и доставил в полицию!
— Что?.. Что за бред вообще? Это лес, здесь можно находиться кому угодно!
— Это ферма, здесь не место посторонним! А ну, пошла вон!
Похоже, Таиса сумела разозлить его еще больше даже попыткой сохранить вежливость. Мужчина снова двинулся к ней — медленно, крадучись, готовясь напасть… Он не хотел просто говорить и вряд ли удовлетворился бы обещанием уйти. Таиса понятия не имела, что тут можно сделать. Она слишком хорошо помнила, как близко сейчас то самое озеро…
Она чувствовала себя загнанной в угол, и вот когда ей показалось, что выхода больше нет, их обоих окликнул знакомый голос:
— Эй! Что здесь происходит?
Никогда еще она не была так рада появлению Гарика. Он всегда нравился ей больше, чем Матвей, но сегодня он из приятной компании превратился в необходимость, в ту самую путеводную нить, которая выводит из лабиринта.
И если для нее Гарик был спасением, то незнакомцу показался чем-то куда менее приятным. При появлении сильного молодого мужчины дед заметно сжался, заулыбался как-то робко, угодливо… Похоже, хозяином этих земель он считал себя ровно до тех пор, пока шансы получить сапогом по лицу не становились очень уж велики.
— Представишь меня своему новому другу? — спросил Гарик, подходя ближе.
Хотелось обнять его. Но позволить себе такую слабость, да еще при посторонних, Таиса была не готова. Она ответила с вполне убедительным весельем:
— Конечно, не вопрос! Это Гарик, мой друг и коллега. Гарик, это сумасшедший дед, который только что пытался меня задушить.
— Что?! — вспыхнул незнакомец. — Я никого не душил! То есть, душил, но с совершенно другой целью!
— А вот тут заинтриговали, — заинтересовался Гарик. Впрочем, при всей его игре в жизнерадостного придурка, от Таисы не укрылось, как он сжал кулаки, пусть и оставляя руки опущенными. — С какой целью обычно душат женщин? На этом месте у меня серьезный пробел в знаниях.
— Я просто хотел вынести ее за территорию фермы. Если бы она начала сопротивляться, я мог с ней и не справиться, поэтому я сработал на опережение. Еще раз: никто бы не умер. Я бы вынес ее за охраняемую территорию и вызвал полицию. Что еще мне было делать?
— Сказать! — не выдержала Таиса. — Словами!
— Ты могла не послушаться, а мне не нужны такие проблемы.
Иногда он говорил спокойно, иногда чуть повышал голос, но он всегда оставался уверенным. В его мире это действительно было само собой разумеющееся действие. Как женщину проще унести в лес? Неподвижную, конечно, все же знают!
Гарик тоже это понял, размениваться на вежливость он больше не собирался. Он подался вперед, дед шарахнулся, но недостаточно быстро. Бить его Гарик не собирался, однако руку вывернул ловко — так, что спустя секунду незнакомец оставил в снегу четкий отпечаток лица.
— Ай! — взвизгнул он. — Пусти! Ты что!
— Теперь будешь только отвечать на вопросы, максимально кратко и по существу. Иначе это будет длиться долго, — предупредил Гарик. — А тебе, я так полагаю, там не очень удобно.
— Ты же убьешь меня!
— Вот! — назидательно произнесла Таиса. — Я предупреждала, что беседа с насилием — штука не слишком приятная!
Странный дед оказался вовсе не бывшим хозяином фермы, как она предположила вначале, хотя определенное отношение к этому заведению он имел. Олег Геннадьевич Ладынин несколько лет проработал ветеринарным врачом уже во время второй попытки сделать из фермы что-то путное.