— Ты не думал о том, как она оказалась там?
— Думал, но понять не мог… Может, с кем-то? — предположил Славик.
— Кстати, об этом. С кем она могла бы пойти в такое место?
— А вот не знаю! Дашка очень недоверчивая была… Даже после того, как мы с ней начали заниматься этим… типа-сексом, она мне не сразу позволила отвезти ее домой, прикинь? Тереться друг о друга можно, голыми друг друга видели, а вместе в машине дольше пяти минут провести нельзя! Потом угомонилась, и я отвозил ее домой, когда мог… В ту ночь не смог. Я все чаще думаю об этом…
— Сейчас об этом думать не нужно, — покачала головой Таиса. — Нужно вспоминать, кто еще был с ней близок.
— Да никто! Она хорошо общалась с другими продавщицами, с бухгалтершей их… Но ни у кого из них не было машины. К посторонним, опять же, Дашка бы не села, никогда!
— Хорошо, зайдем с другой стороны. Ты когда-нибудь привозил ее в Охотничью Усадьбу?
— Нет — и она не хотела.
Славик не заблуждался насчет того, что происходило на этом лесном курорте. Он прекрасно понимал, с кем работает, слышал звуки, доносившиеся из некоторых коттеджей. Таиса видела, что никаких серьезных преступлений он тут не подозревал. Однако он воспринимал это место скорее как бордель, чем как приют охотников.
Даша же еще до знакомства с ним наблюдала, какие люди приезжают из Охотничьей Усадьбы. Когда она начала общаться со Славиком, ее неприязнь к ним лишь увеличилась. Она и правда не связалась бы ни с кем из главных подозреваемых. Не важно, каким милым и безобидным он выглядел. Если Даша понимала, что с ней говорит гость Охотничьей Усадьбы, доверять такому доброму самаритянину она бы не стала никогда и ни за что.
Казалось, что эта версия уже зашла в тупик, однако Таиса все еще отказывалась сдаваться.
— Евгений Третьякевич, Сергей Чернецов, Ник Каретников, Антон Левченко — кто-нибудь из них тебе знаком?
— А они тут при чем? — насторожился Славик. — Они как-то связаны со смертью Даши?
— Они связаны с другим нехорошим делом, поэтому мы проверяем их на причастность к случившемуся, — уверенно соврала Таиса. — Так ты знаешь их или нет?
— Знаю, что от них не стоит ожидать ничего хорошего, они уже давно казались мне какими-то мутными…
Клиентов Охотничьей Усадьбы Славик привык делить на две категории. В первую входили настоящие охотники, которым фотограф был неинтересен. Во вторую — любители понтов, они и пользовались его услугами. Такие обычно приезжали в Усадьбу редко, обычно один раз. Этого им хватало, чтобы получить нужные впечатления, а главное, нужные фотографии.
Исключений было немного, и одним из них стала та самая четверка. Славик считал, что они и вовсе были самыми частыми гостями Усадьбы. Держались они в основном вместе, с другими гостями говорили редко — даже с теми, кто был с ними одного уровня или богаче. Большую часть времени они проводили в своем коттедже, и шторы там всегда оставались задернутыми.
— Они привозили с собой женщин? — спросила Таиса.
— Ага. Ну как — женщин… Таких вот, как ты… В смысле, как ты выглядишь. Шлюх они привозили, в общем. Но с этими шлюхами всегда был один косяк: они приезжали в Усадьбу такими же бодрыми и веселыми, как остальные, а потом их никто не видел.
— Как это понимать?
— Шлюхи обычно радуются, если удается попасть сюда, — обыденно пояснил Славик. — Потому что платят им очень много. Ну и как бонус, они пользуются всеми ресурсами усадьбы — рестораном, кафе, баром, за них все оплачивают… Фотосессии им тоже покупают, их спонсоры любят быть щедрыми. Но эти четверо привозили с собой одну-двух девочек — и те не выходили из коттеджа.
— А они вообще уезжали?
— Конечно, уезжали, как же иначе?
— По-разному бывает, — рассудила Таиса. — Лично ты видел их отъезд?
— Вот только не надо тут фильмы ужасов разводить! Видел я их отъезд. Они торчали в машине, не высовывались, а там еще окна затемненные, и я не разглядывал. Но они точно всегда уезжали вместе! Там странность лишь в том, что между приездом и отъездом девочек не было видно. Я однажды не выдержал, спросил об этом Тоху, но он быстренько свернул тему. Причем агрессивно так, а Тоха вообще спокойный… Короче, я больше не лез, мне оно особо не надо…
— Так, стоп! Какой еще Тоха? Антон Левченко? Ты же сказал, что ни с кем из них не общался!
— Нет, я сказал, что все они мутные, — возразил Славик. — Просто по-разному. С Тохой я иногда болтал, но так, очень редко, и корешами я б нас не назвал!
— Как вы с ним вообще познакомились?
— Я сам к нему подошел. Узнал его: он же блогер! Я сказал ему, что он крут, что мне нравится его работа, я тоже фотограф, многое понимаю. Но он отреагировал на это… никак. Ну, типа, спасибо, пацан, и все такое… Но бывает спасибо, которое на самом деле значит «отвали». Я и отвалил, мне тоже навязываться без надобности. Думал, на этом все, но через несколько дней он пришел ко мне сам.
— Зачем?
— За аккумулятором, — пояснил Славик. — Он же тоже снимает, просто по-другому. У него на морозе «банка» села, зашел ко мне, разговорились. Потом еще пару раз в баре пересекались. Говорю ж, они ото всех подальше держатся, но он, видно, решил, что со мной общаться можно, раз знакомы. Он там самый нормальный… Потому что сам всего добился, а не готовое получил.
— Тогда он выбирает себе странных друзей.
— Ну как — странных… Сначала захотел попасть в их мир. Типа, пацан к успеху шел… Но выйти из этого мира оказалось дороже, чем войти. Он пока на выход не накопил. Он у них не то чтобы равноценный друг, просто занимается пиаром и съемкой. Но делает только то, что Жека Третьякевич разрешит. Вот уж кто дебил конченый! Знаешь, что он один раз сделал? Тоха с ним спорить попытался, так этот фашист бутылку пивную разбил и спокойненько так Тохе в руку вогнал. Как будто так и надо! Я сам шрам видел, реально от «розочки»… Если он такое с друзьями делает, что ж он врагам приготовил? Тоха знать не хочет, вот и не дергается.
— С женщинами он, возможно, делает нечто худшее…
— Так наверняка худшее, раз Тоха сразу тему свернул! Но, слушай… Эти женщины сами туда едут. Да и вообще, они живут в одном из многих коттеджей, соседи рядом! Хотели бы — позвали бы на помощь. Только они предпочитают терпеть, наверняка за дополнительную плату. Шлюхи многое стерпеть могут! И все равно я не хотел, чтобы Дашка находилась близко к такому… Нет, я бы не привез ее, даже если бы сама попросила!
— Если Левченко не зовет на помощь, может, и женщины не зовут по той же причине — из-за страха, а не продажности.
— Может… Но я не думаю, что Тоха действительно боится, — задумался Славик. — Он тоже не младенец, еще большой вопрос, кто кого поимеет в самом конце… Он у меня пару раз технику просил, хотя у самого намного лучше. Я сперва решил, что снова что-то сломалось, а потом увидел, как он с друзьями в лес со своей техникой шляется. Значит, моя ему нужна была для чего-то еще.
— Компромат собирает? — догадалась Таиса.
— Почему нет? Я б на его месте попытался, ну, как подстраховка… Однажды, когда мы здорово набухались в баре, он сказал, что Жека Третьякевич даже своего батю на коротком поводке держит… Нарыл какой-то компромат и теперь творит что хочет. Родного отца шантажирует, прикинь? Так что, получается, если бы Тоха попытался шантажировать его, это было бы не предательство, это у них в порядке вещей. Но он этого так и не сделал, раз все еще тусит с ними.
Это была многообещающая тема. Они с самого начала подозревали, что Антон Левченко все-таки снимает то, что предназначено для личного пользования. Теперь же оказалось, что он и это делал, и собирал компромат. Для любого следствия будут одинаково ценны все его работы — судя по тому, сколько крови пролилось в том коттедже. Теперь Таисе оставалось лишь надеяться, что Гарику удастся добраться до мобильных устройств подозреваемых. Фото и видео должны быть у всех, хотя бы часть… Иначе зачем это все?
Обсуждая профиль преступника, они допускали, что он склонен собирать трофеи. Видео, если задуматься, тоже трофей.
— Так значит, ты считаешь, что они могут быть причастны к смерти Даши? — напомнил о себе Славик.
— Меня скорее интересовало, как считаешь ты.
— Я вот сижу и думаю, что все-таки нет… Не потому, что не могли, они реально моральные уроды, по-моему. Просто у них не было возможности. И Дашка бы к ним не приблизилась, и они покидают Усадьбу довольно редко. Даже если уходят, то на пару часов — а туда, где ее убили, за пару часов не дойдешь!
— Ее убили ночью.
— А ночью отсюда вообще никто не выходит, — с наивной уверенностью сообщил Славик. — Калитки, ведущие в лес, запирают. Можно выехать на машине, конечно, это ж не концлагерь какой! Но все поездки фиксируются в журнале. Разве б стали они так рисковать? Короче, это не они, и… и это все как-то странно. Ты ведь из полиции, да? Я могу твой телефон записать? Или мой возьми… Я просто хочу знать, что вы решите… про Дашу.
— Ты узнаешь, — заверила его Таиса. — Мой телефон тебе для этого не нужен. Когда станет можно что-то объявлять, все и так узнают. А до этого момента к тебе просьба: про нашу встречу — никому. И уж тем более не лезь с ними сам разбираться!
— Не буду… Не думаю, что от меня будет толк, да и получить осколками бутылки в глаз как-то не хочется!
Предупреждать его снова Таиса не стала, в этом не было необходимости. Она и вовсе не задержалась в его мастерской: часы показывали, что нужно спешить. Отправлять своим спутникам сообщение она не собиралась, она вот-вот должна была вернуться.
Изначально Таиса планировала хотя бы попробовать подобраться к подозреваемым, а теперь чувствовала: это слишком опасно. Если половина того, что наболтал Славик, окажется правдой, то в четверке точно есть психопат — Евгений Третьякевич. Умение шантажировать и манипулировать людьми выдает ту звериную хитрость, которая позволяла самым известным серийным убийцам прошлого годами оставаться непойманными. Его уверенные телесные наказания выдавали не только жестокость, но и жажду контроля, подчинения, доминирования… Нет, у Таисы не было ни малейшего желания даже попадаться ему на глаза. Да и его свита не лучше: у тех, кто находится под влиянием харизматичного психопата так долго, вполне может сложиться искаженная картина мира.