зала Таиса.
— Подсказок все равно не будет, — заметил Матвей. — Иначе убийца не использовал бы ее. Для него эта жертва точно не первая. Не берусь сказать, сколько он уже охотится в этих лесах, но он делает это очень чисто.
— Ни одной ошибки новичка?
— Вот именно. Это усложняет задачу.
— Тогда давайте попробуем действовать иначе, — предложила Таиса. — Что мы вообще знаем про него? В плане профиля. Он сильный, спокойный, уверенный. Грамотный охотник. Низкая эмпатия — с учетом того, что он делал с женщинами. Но при этом великолепные артистические способности, раз он столько водит нас за нос. И все же уязвимые места у него есть, надо ориентироваться на них.
— Это какие же, склонность к трофеям? — поинтересовался Гарик. — Там мы до сих пор не знаем, забирал он вещи жертв себе или избавлялся от них.
— Про трофеи я ничего не говорила. Я намекаю скорее на его безумную, эмоциональную сторону — а она у него есть, судя по характеру изнасилований и общей жестокости преступлений. С каждой новой охотой он доказывает себе, что силен. Он рискует и побеждает. Думаю, сейчас он наслаждается тем, как обвел полицию вокруг пальца. Да и нас тоже… Я согласна с Матвеем, он наверняка знал, что мы полезли в Охотничью Усадьбу, он пытается сделать нас своими невольными союзниками, вроде как марионетками. Прямо сейчас у него под контролем весь окружающий мир.
— Комплекс бога?
— Типа того.
— Ну а идея твоя в чем?
— В провокации, — усмехнулась Таиса. — Причем от моего лица, очевидно, что женщины для него — скорее зверюшки, чем полноценные люди. И тут зверюшка начнет рассказывать всем, какой он неудачник, как он ничего не может, как ему просто повезло… Короче, принижать его по всем фронтам. Если мы не ошиблись с психотипом, он долго не выдержит.
— Любопытный вариант, — заинтересовался Гарик. — Но как ты намерена передать ему послание? Не то чтобы он оставил нам телефончик!
— Через информационное агентство под названием «Елена». Я уже заметила, что почти вся деревня к ней заходит, а получив сплетни от нее, клиенты разнесут всем остальным. Если он из Змеегорья, наживка до него дойдет. А он скорее всего отсюда, раз так хорошо знает эти леса.
Они всерьез обсуждали это нелепое предложение. Матвей сначала настолько удивился, что не смог даже подобрать правильных слов для упрека. А потом к беседе подключился Гарик, и ему оставалось лишь некоторое время слушать этих двоих, пытаясь понять, не подводят ли его уши.
Наконец он опомнился:
— Вы оба сошли с ума одновременно или по очереди?
— Считаешь, что не сработает? — спросил Гарик.
— Считаю, что, скорее всего, сработает, поэтому делать такое ни в коем случае нельзя.
— Почему? — поразилась Таиса. — Это ведь будет игра на наших условиях!
— До определенного этапа. Он уже сделал то, чего мы от него не ожидали. Возможно, у него есть еще пара тузов в рукаве. Это не просто опасный человек — это умный опасный человек. С таким нужно связываться очень, очень осторожно.
— А пока мы будем сидеть и думать, он может еще кого-нибудь убить!
— Не может. Сейчас, подставив Третьякевича и компанию, он на некоторое время затаится, чтобы не сорвать собственную версию.
— Или вовсе уйдет огородами, — заметил Гарик. — Ты прекрасно знаешь, что преступники такого типа не срываются с места только потому, что это было бы очевидно. Они все равно понимают необходимость уходить. И через месяц-другой он точно уйдет, убивать продолжит, да и то непонятно где. В этот раз его игрища заметили только благодаря Даше.
— Майю тоже нашли бы, причем раньше, если бы не трусость Серенко.
— И все же в обоих случаях речь идет скорее об удаче, чем о его оплошностях. Он и удачу учтет, он сделает все, чтобы его больше не замечали. Сколько женщин тогда умрет?
— Это все равно не повод ловить его на Таису.
— Я думала, ты считаешь меня откровенно лишним элементом, — усмехнулась она. — Разве ты будешь не рад, если все сорвется и он меня все-таки убьет? Твою проблему это решит.
— Ты используешь эмоции, это детская стратегия. Я не собираюсь на нее поддаваться, — спокойно указал Матвей. — Я тебе это просто не рекомендую. Форсов наверняка запретит.
— При чем тут Форсов? Он-то откуда узнает?
— От меня.
— Ты реально собрался ябедничать? — хмыкнул Гарик.
— И снова детское поведение. Найдите себе другое развлечение, оба. Я серьезно, Таиса. Если ты это сделаешь, о положении его ученицы можешь забыть.
— Блин, какой же ты нудный… Ладно!
Ее «ладно» Матвея не убедило, он был совсем не уверен, что она действительно поступит правильно. Однако пока никаких других гарантий он получить от нее не мог.
После обеда они разошлись. Гарик выразил желание съездить к Охотничьей Усадьбе. Сопровождать его никто не захотел, Таиса ушла к себе, Матвей же прикидывал, не нанести ли очередной визит Нине Любимовой. В ней он до конца не разобрался, хотя и не считал, что упустил так уж много…
А потом он заметил кое-что любопытное: возле дома Григория Серенко был расчищен снег, над трубой вился легкий дымок. Вроде как нормальное явление зимой, вот только недавно ничего подобного не было. Серенко задержали, и Матвей не знал толком, когда его должны были отпустить. Он и не интересовался этим вопросом, Серенко он считал отработанной частью истории, тем, в ком они уже разобрались, кто не был по-настоящему важен…
Однако в рамках того образа, который они с ним связали, Серенко должен был прискакать к ним в первый же день после освобождения и обвинить в том, что они его подставили. Не выселить их, для этого он был слишком труслив, однако громко выразить свое недовольство.
Но он не пришел, он закрылся у себя, и непонятно, когда он вообще вернулся в Змеегорье, сколько времени он был рядом, пока они его не замечали. Объяснений этому могло быть несколько: он оказался даже более трусливым, чем предполагал Матвей, а потому безобидным. Или его проблемы с полицией еще не закончились. Или он банально заболел…
А может, это в его психологическом портрете они ошиблись с самого начала.
Гарик хотел наблюдать за этим шоу лично, вот и отправился туда. По-хорошему, обыск в Охотничьей Усадьбе должны были провести сразу после того, как обнаружили труп. Однако у курорта нашлись влиятельные покровители, которые серьезно усложнили полиции жизнь.
Но и полиция на сей раз решила не мямлить в уголке. Задержать всех без исключения не могли, однако следователь сразу же намекнул, что любого, кто спешно покинет Усадьбу, будут рассматривать как подозреваемого по умолчанию.
Угроза подействовала: клиенты грозили кулаками из-за забора, но не дергались. Гарику было любопытно, какое количество чистящих средств пролилось в доме четверки подозреваемых в эти дни. Впрочем, неожиданно проснувшаяся любовь к чистоте им вряд ли поможет. Если они не научились правильно замывать кровь до сих пор, то уже и не научатся. Малолетки, при всем своем уме, были небрежны. Еще одно расхождение с профилем убийцы, устроившего охоту в этих лесах.
Когда была доказана связь между Евгением Третьякевичем и Евой Сон, всех четверых решено было задержать. Вот на это и приехал смотреть Гарик. Он опасался, что его любопытство неправильно поймут, что это будет выглядеть странно… Как оказалось, напрасно. Вдоль обочины — вопреки всем правилам — было припарковано с десяток машин. Работники заправки и жители ближайших деревень не отказали себе в удовольствии понаблюдать за тем, как внушительный полицейский конвой кого-то вывозит из «той самой» Охотничьей Усадьбы. Многих водителей наверняка за такое ожидал штраф, но они рассудили, что за развлечение можно и заплатить.
Гарик же нарываться не собирался. Он припарковался на небольшой, плохо расчищенной площадке для отдыха в лесу, расположенной на значительном расстоянии от курорта. Невооруженным глазом оттуда можно было рассмотреть разве что силуэты людей и машин, ну так кто говорил о невооруженном глазе? С собой Гарик привез военный бинокль, который с легкостью решил проблему расстояния.
Кульминации шоу ему пришлось ожидать недолго, подозреваемых как раз выводили.
Евгений Третьякевич был взбешен и не собирался скрывать этого. Вряд ли он до конца осознавал, какие неприятности его ждут за то, что он сделал. Нет, куда больше его злило то, что кто-то имел наглость его подставить. Он что-то вопил, порой вырывался, и, судя по лицам конвоиров, изрядно их достал. Все-таки он не мог быть тем самым убийцей, никак, слишком импульсивен… возможно, таким и останется. А без него, лидера, рушилась вся схема.
Сергей Чернецов вел себя гораздо спокойней. Он не заблуждался насчет своего будущего, просто не видел смысла размениваться на тех, кто увозил его сейчас. Он прекрасно знал, что не они будут определять его судьбу. Вот его можно было заподозрить в охоте… И все равно это не он. У него не получилось бы надолго оставлять коттедж, Третьякевич, с его маниакальной тягой к контролю, потребовал бы полного отчета. Да и потом, Чернецов в первую очередь душитель. Насильник. Ему не нужно такое количество крови и жестокости, не его стиль.
Антон Левченко был мрачнее тучи. Он, лишенный влиятельных родителей, понимал, что на него попытаются свалить большую часть вины. Но у него был компромат — если, конечно, он додумался сделать копию, не связанную с потерянным телефоном. В таком случае он еще сохранял шанс добиться сделки со следствием. Да и потом, ему как блогеру вся эта ситуация могла странным образом пойти на пользу. Понятно, что подписчики поадекватней постараются о нем забыть. Но есть довольно значительная часть аудитории, которая обожает грязь. Вот для них и продолжит работать Левченко.
У Ника Каретникова и вовсе случился нервный срыв. Молодой мужчина рыдал, не обращая внимания ни на кого вокруг. Вряд ли он надеялся чего-то этим добиться, он просто не сдержался. Гарику любопытно было бы побеседовать с ним, чтобы разобраться, от чего он плачет на самом деле: от горя или от радости? От того, что его жизнь сломана — или от того, что все закончилось? Вряд ли его акты самовредительства или выплаты жертвам дарили ему истинный покой. Происходящее давило на него, но смелости освободиться ему не хватало, он ждал, что решение примут за него. И вот это наконец случилось, Каретников покинул замкнутый круг. Его дальнейшая судьба только от него самого и зависела.