Теперь они сходились с собственными психологическими портретами, теперь Гарик понимал их. Расследованию это на пользу не шло, но он все равно был рад, что приехал — хоть сомневаться не придется. Да и вообще, исключение одного из вариантов — тоже прогресс.
Он узнал все, что хотел, он ожидал, пока отъедет полиция, прежде чем возвращаться в деревню самому. Чтобы скоротать время, он рассматривал лица людей, собравшихся возле Охотничьей Усадьбы. Шансы того, что настоящий убийца явится полюбоваться на дело рук своих, были невелики, он слишком умен для такого. Но — вдруг?
Зрители в большинстве своем были удивлены и насторожены. Кто-то злорадствовал, в основном представители персонала. Однако они старались это скрыть, чтобы не вызвать подозрения у других клиентов.
Ну а кое-кто остался совершенно спокоен. Очень неожиданный кое-кто.
Здешнего фотографа Вячеслава Шилова Гарик знал благодаря снимкам из социальных сетей. После их изучения профайлеру показалось, что парень безвреден. Таиса, пообщавшаяся с фотографом, подтвердила эту версию. Шилов дал им полезную информацию, больше от него никто ничего не ожидал. Он был нерешительным, трусоватым и неагрессивным, он не подходил на роль убийцы Дарьи Виноградовой, Таиса даже сочла, что он любил погибшую девушку…
Но вот он стоял в толпе, причем в задних рядах, чтобы на него не обращали внимания, и казался спокойным, как скала. Конечно, с такого расстояния Гарик не мог разглядеть его глаза, но общее представление о выражении лица все равно появилось. Тот Шилов, которого они сделали частью этой истории, должен был злиться или испытывать вину… Ведь убийцы его возлюбленной оказались совсем близко! Однако он просто смотрел на них, предельно равнодушный, как будто готовый улыбнуться… Потому что они вот-вот будут наказаны? Или потому, что его план сработал безупречно?
Если бы Матвей был здесь, он бы сказал, что это домыслы, основанные на антипатии и поверхностном впечатлении. Но Матвея здесь не было, и знания о Шилове перестраивались, меняя смысл.
А ведь этот парень, если задуматься, мог оказаться их охотником. Они решили, что нет, так ведь хватает причин, по которым он подходит!
Он прожил здесь почти год — он и не скрывал этого. Он был в Охотничьей Усадьбе, когда убили Еву и Майю, когда похитили Дашу. Первых двух женщин он безжалостно убил. Со второй дал слабину, потому что она была ему небезразлична. Это, в принципе, объяснило бы, как обнаженная девушка сумела сбежать от него в разгар метели. Жаль, что Дашу это не спасло…
Он умел внушить женщинам доверие и симпатию. Смазливая мордашка, очаровательная улыбка — неплохой арсенал. Он привлекал их, он не казался опасным. При этом он оставался сильным, тренированным мужчиной. Если он действительно был психопатом, он сумел бы продемонстрировать это в нужных обстоятельствах. Гарику уже доводилось наблюдать, как такие люди меняются до неузнаваемости за считаные секунды.
Шилов убедил Дашу, что редко покидает Охотничью Усадьбу, потому что очень занят. Но был ли он на самом деле занят — или не хотел, чтобы кто-то интересовался, что же он такое делает в свободное время?
Он прекрасно знал, чем занимаются Третьякевич и компания — или о многом догадывался. Наверняка ему стало известно об истории с Евой Сон. Когда девушка вернулась в Усадьбу, чтобы отомстить, Шилов мог перехватить ее до того, как она добралась до своих мучителей. Так он убивал двух зайцев одним выстрелом: получал и новую жертву, и подстраховку, которая позволила бы ему переложить вину на других.
Ну а главное, Таиса, пусть и невольно, дала ему наводку на то, что кто-то заинтересовался делами четверки мажоров, связав их с убийствами в лесу. Шилов понял, что нужно действовать, и вот уже рано проснувшийся охотник находит среди снега растерзанные зверями останки…
Если все действительно было так, Шилов в Охотничьей Усадьбе не задержится. Пару дней он еще посидит тихо, чтобы не вызвать лишних подозрений и убедиться, что его план сработал. Ну а потом он наверняка уволится, объяснив это тем, что пережил стресс, недопустимый для творческого человечка, и больше так не может.
Поэтому Гарику нужно было поговорить с ним немедленно. Не обвинять открыто, конечно, просто получить побольше информации. Сейчас, когда в Усадьбе все еще хаос, вызванный задержанием постоянных клиентов, туда несложно будет проникнуть постороннему, и Гарик собирался воспользоваться этим.
По-хорошему, следовало бы предупредить Матвея или Таису. Но он решил, что это будет лишним, даже если Шилов действительно убийца, которого они ищут. Еще ведь даже не стемнело, вокруг полно людей, да и вообще, этот псих охотится только на женщин, мужчине ничто не угрожает. Что может пойти не так?
— Он все-таки наябедничал? — проворчала Таиса. — Ребенок!
— А ты все-таки сделала по-своему, вопреки всем советам, — парировал Форсов. — Тоже поступок далеко не зрелой личности.
Таиса и сама понимала, что рискует, ей для этого не нужны были нотации Матвея. Однако она не собиралась бросаться в омут с головой. После того, как она запустила в деревне нужные сплетни через Елену, она сообщила обо всем Матвею, чтобы хоть кто-то ее подстраховывал. Хотела рассказать и Гарику, он наверняка понял бы ее лучше. Вот только Гарик пока не вернулся из Охотничьей Усадьбы, так что с этим пришлось подождать.
— Что именно ты сказала? — устало спросил Форсов.
— Я считаю, что он на свободе, но только потому, что полиция ошиблась. Сам по себе он бы ничего подобного не придумал, ему просто везет. Он способен справиться лишь с женщинами, которые почему-то оказались одни. И даже их он делает слабыми и беззащитными, лишая одежды. Это связано с его неуверенностью в себе, а также частичной импотенцией: возбуждение он испытывает только при беспомощности жертвы, так что он зависит от этой охоты.
— То есть, оскорбила его по максимуму?
— Не отходя очень далеко от возможной истины, — уточнила Таиса. — Суть хорошего оскорбления в том, чтобы оно имело хоть какое-то отношение к действительности, вот тогда оно задевает.
— Ты понимаешь, как это важно для него?
— Ну так в том и соль!
— Соль у нее… Не оставайся одна! Пусть или Матвей, или Гарик постоянно будут с тобой.
— Он это заметит, — покачала головой Таиса. — И все сорвется. Так что они могут наблюдать со стороны, но в остальном моя жизнь должна оставаться неизменной.
— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Естественно! — бодро соврала она.
Первая часть ее плана прошла хорошо: Елена легко заглотила наживку. Владелица кафе, конечно, пообещала никому ничего говорить. Но уже с виноватым выражением лица — она прекрасно знала, что болтать начнет через пять минут после ухода Таисы. Это нехитрая психология: люди любят тайные знания, которые позволяют чувствовать себя выше простых смертных. А какой смысл в обладании таким знанием, если им нельзя делиться? Если нельзя похвастаться, что ты умнее полиции и разбираешься во всем гораздо лучше?
Так что, если убийца действительно в Змеегорье, сегодня-завтра слухи до него дойдут. Таисе останется лишь выяснить, как он отреагирует. Если победит холодный разум — никак. Он только что отыграл удачную партию, он неуязвим, пока не высовывается. Но ведь есть еще гордость… Если ему свойственны срывы, он попытается проявить себя.
Да, это было рискованно, потому что из трех профайлеров только на Таису он решился бы напасть, только в ее исполнении счел бы такие слова особенно унизительным оскорблением. И все же он не импульсивен, он не поддастся капризу. Сначала он будет наблюдать, он начнет чаще мелькать рядом, выбирая подходящий момент для атаки. Тогда или Таиса, или ее спутники его заметят.
Но это все в теории. Сколько бы Таиса ни повторяла себе разумные доводы, страх все равно до конца не исчезал. Невозможно предсказать поведение такого человека с предельной точностью, портрет может оказаться неверным, они все сейчас на территории охотника. Поэтому она понимала, что в безопасности себя почувствует только в Москве — да и то если убийца будет найден.
Остаток дня прошел нервно. Таиса шарахалась от каждой тени, смеялась больше, чем следует, и сама строила теории заговора. Ей показалось или Нина Любимова действительно ухмыляется, глядя на нее? Что почтальонша вообще здесь делает? Кажется, она никогда не приходила в деревню днем, утром развозила почту, вечером оставалась у себя… Или вот Олег Ладынин — почему он перестал ходить в лес? Вечером, вскоре после того, как зажглись фонари, Таиса пересеклась с ним возле кафе. Пожилой мужчина окинул ее равнодушным взглядом и ничего не сказал, и все же ей едва удалось не обернуться, уходя от него подальше. Еще и Серенко наблюдал за ней из окна. И все именно сегодня, как назло… Или они все связаны с этим? Деревня убийц — почему бы нет?
Вечером в гости заглянул Матвей, и она была благодарна за это. Таиса предполагала, что с планом будет справиться легче… Нет, она справлялась, но присутствие другого человека все равно стало необходимой передышкой.
Матвей, как и следовало ожидать, оценил ее состояние за минуту.
— Ты извелась.
— Ой, отстань! Ты уже пожаловался Форсову — этого мало? Он, кстати, ни слова не сказал о том, что не будет меня обучать!
— Он стал неоправданно мягок на старости лет.
— Где Гарик?
— Занимается ерундой, — невозмутимо отозвался Матвей. — То есть ведет себя как обычно. Я могу на ночь остаться у тебя.
— Серьезно? Я же сама виновата и должна быть наказана!
— Виновата. И наказание не помешает. Но в этом случае я считаю смертную казнь слишком серьезным подходом к твоему вразумлению. Я не предлагаю тебе спать в одной кровати, я останусь в гостиной.
— Все равно это слишком подозрительно. Слушай, замки тут надежные, их за пять минут не вскроешь, это даже Гарик признал! Когда ты уйдешь, я запру их все. Если он попытается сунуться, мы успеем отреагировать.
Судя по укоризненному взгляду Матвея, он прекрасно понимал, чего ей хотелось на самом деле. Но настаивать не стал, видно, решил, что раз уж она все равно влипла в эту историю, нужно извлечь максимум пользы. Он ушел, как уходил раньше, и Таиса действительно поспешила запереть дверь на все замки.