Ситуация оказалась даже серьезней, чем он ожидал. Получается, он не совсем ошибся насчет Нины, она была… Кем? Сообщницей? Не похоже, сообщница не стала бы спрашивать, где искать Андрея. Но она точно знала, кто он такой. Поэтому теперь Матвей собирался разыскивать не Андрея, а Нину. На деревенского почтальона всегда обращают внимание. Этим Нина по-своему подставила Андрея, хотя вряд ли она могла о таком догадаться.
Матвей расспрашивал о ней всех, кого мог. Утро уже было не ранним, оно разгорелось в полную силу, сияло бледным зимним солнцем, и во дворах оказалось полно людей, желавших насладиться робкими еле теплыми лучами. Кто-то лишь пожимал плечами, а вот кто-то видел машину почтальона, кружившую по деревне. Нина искала, этим она примелькалась… Так даже лучше.
Благодаря подсказкам Матвей и обнаружил, что она двинулась в сторону фермы. Это удивило местных: что ей могло там понадобиться? Для себя они решили, что она на самом деле направлялась на хутор, просто объездным путем. Матвей же не обманывался на этот счет, он точно знал, куда ехать.
Машину почтальона он нашел без труда, но Нины там, естественно, уже не было. Цепочка следов на снегу указывала, куда направилась женщина. Снова небрежность… Похоже, она была возбуждена, спешила куда-то, не думала о последствиях — или считала, что последствия уже не важны. Если она все-таки была сообщницей, она явно надеялась на побег из деревни. Но даже так она вела себя слишком опрометчиво, очень странно, что человек такого ума и осторожности, как Андрей, подпустил к себе кого-то вроде Нины — психически нестабильного, легко поддающегося страстям…
Впрочем, он и не подпустил. Матвей без труда понял это, когда увидел, как Андрей всаживает нож ей в голову. Все произошло очень быстро, далеко, и помешать этому было невозможно. Пара секунд — и Нина была мертва.
Зато жива оказалась Таиса! Матвей понятия не имел, где она раздобыла белый костюм, как добралась до фермы… Объяснения могли подождать. Ему нужно было спешить, потому что уже стало очевидным: одна Таиса не справится. Она и так сделала больше, чем представлялось возможным.
Матвей добрался до поляны, когда девушка рухнула под лед. Его первым желанием было броситься туда, за ней, но он сдержался. Нина уже поддалась эмоциям — и к чему это привело? Чтобы спасти жизнь себе и Таисе, ему нужно было поступать не так, как хочется, а так, как нужно.
Поэтому он воспользовался эффектом неожиданности — пока Андрей его не видел и следил за Таисой. Пистолет Матвей с собой не взял, хотя следовало бы. Зато был метательный нож, этого хватило. Лезвие живым серебром пролетело через воздух, с едва уловимым глухим звуком прошило ткань куртки и плоть, по самую рукоятку вошло в плечо мужчины.
Андрей не издал ни звука. Он в удивлении уставился на нож, на пятно крови, стремительно расползающееся по куртке, на свою безвольно повисшую правую руку. Попадание было не идеальным: Матвей целился в шею. Но наивно было предполагать, что он точно не промажет, слишком велико оказалось расстояние. Поддавшись беспокойству за Таису, он все-таки поспешил.
Ничего, все равно получилось неплохо. Андрей — правша, тут и сомневаться не приходится, и потеря правой руки для него, охотника, критична. Винтовка все еще висела у него на плече, но в том, что выстрелить он больше не сможет, Матвей не сомневался.
Вопрос в том, сможет ли драться — и будет ли. У него по-прежнему оставался нож, которым он убил Нину. Теперь Андрей смотрел на неожиданно появившегося противника — без человеческой ненависти, скорее, со звериной настороженностью. Он определял, кто из них сильнее… Он учел все: рост Матвея, их одинаковые параметры и этот бросок ножа, на который способен далеко не каждый и который говорит об очень специфических навыках. В иное время они были равны, а теперь Андрей уступал, и надеяться он мог лишь на то, что из-за потери Таисы Матвей начнет мельтешить и допускать глупые ошибки.
Вот только Матвей не выглядел как человек, который способен мельтешить. Взгляд серийного убийцы он выдерживал спокойно, как выдерживал прежде взгляды куда более опасных тварей. Андрей не знал всего — но понял многое.
Он предпочел отступить. Он даже бросил ружье, понимая, что оно бесполезно, только станет лишним весом и еще больше травмирует руку. Он бежал, потому что готовился бежать, у него наверняка был план отступления, которым нужно было срочно воспользоваться.
В иное время Матвей преследовал бы его — и догнал бы. Но теперь ему пришлось поступить иначе. С тех пор, как Таиса рухнула под лед, он не прекращал мысленно считать секунды. Он знал, что, если она боролась, шанс спасти ее еще есть. А в том, что она будет бороться, он больше не сомневался.
Он поспешил к озеру, на ходу сбросил пальто и ботинки. По-хорошему, следовало раздеться полностью, но время не позволяло, пришлось нырять в черную прорубь в джинсах и свитере. Холод ударил быстро, больно, в висках загудело, и на какой-то миг риск потери сознания был более чем реален. Но Матвей все-таки выдержал, не запаниковал, сумел развернуться в воде.
Постепенно темнота, созданная шоком и холодом, сменилась на куда менее страшную темноту озера. Близкий лед сиял странно, серебристо, делая все вокруг нереальным. Мутная вода скрывала дно, и казалось, что Матвей попал не в искусственное озеро возле старой фермы, а в пучину океана, где смерть — просто вопрос времени.
Но он не сосредотачивался на смерти, он искал жизнь. Если бы Таиса не выдержала и уже была на дне, Матвей не сумел бы ее разглядеть. Однако она держалась у поверхности, найти ее оказалось несложно благодаря все тому же белому костюму.
Людей, оказавшихся подо льдом, чаще губит не неумение плавать и даже не холод — холод не успевает. Они просто теряют ориентацию в пространстве, им кажется, что выхода на поверхность больше нет, ловушка захлопнулась. Они паникуют, организм требует больше воздуха там, где воздуха нет совсем, — и они погибают.
Такая участь ожидала и Таису. Девушка справлялась неплохо, раз до сих пор была жива, но она пыталась пробить лед, казавшийся ей тонким, вместо того чтобы искать прорубь. Движения ее рук уже стали замедленными и совсем слабыми, она вот-вот должна была отключиться… Однако Матвей понимал, что вытаскивать ее все равно нужно осторожно. Она не ожидает спасения и при любом прикосновении решит, что это Андрей отправился за ней. В мутной воде она все равно не разглядит, кто находится рядом, а против Матвея работало еще и то, что они с убийцей похожи параметрами.
Поэтому действовать нужно было быстро и в меру жестко. Матвей подплыл к девушке сзади, перехватил одной рукой поперек груди и живота — помогло то, что Таиса была значительно меньше его. Она, конечно же, задергалась, да еще и выдохнула последний воздух по глупости — на это указывали крупные пузыри возле ее лица. Однако это уже было не принципиально, Матвей убедился, что сможет ее удержать. Прижимая к себе девушку, он загребал воду второй рукой и ногами, он как раз прекрасно помнил, где остался спасительный путь на поверхность. Матвей не думал о том, насколько холодно в озере — и какой мороз ожидает их дальше. Он знал, что такие задачи нужно решать в настоящем моменте, не тратя времени на страх перед будущим.
Если бы Андрей рискнул и все-таки остался, они стали бы для него легкими мишенями — даже для однорукого. Однако рисковать собой ему не хотелось, он предпочел гарантировать собственную безопасность. Поэтому, когда Матвей вынырнул, в лесу по-прежнему не было никого живого, только мертвое тело Нины лежало неподалеку, у линии леса.
Сначала он вытолкнул на лед девушку, потом только выбрался сам. Таиса замерла на четвереньках, тяжело закашлялась, пытаясь освободить легкие от грязной воды. Матвей понимал, что она все еще в шоке, но времени на успокоение не было.
— Раздевайся, — велел он. — Быстро!
Она только судорожно кивнула, говорить она пока не могла. Однако взгляд Таисы при этом оставался осознанным, она уже разобралась, кто рядом с ней, и не собиралась впадать в истерику. Она была даже умнее, чем ожидал Матвей.
Он принес ей свое пальто и ботинки, положил рядом с ней на снег.
— А к-как же т-ты? — с трудом произнесла Таиса.
Смотреть на нее сейчас было жутко: лицо совсем белое, губы посинели, нижняя челюсть дрожит от холода. Впрочем, Матвей подозревал, что сам он выглядит не лучше — он просто умел с таким справляться. Гарик порой посмеивался над тем, что у него «нет жизни — есть только тренировки». И вот сегодня усилия Матвея окупились сполна.
— Я не пропаду, — отозвался Матвей, кивнув на неподвижное тело Нины.
Одежда массивной женщины все равно была ему мала — но не критично, натянуть можно. Таису, судя по взгляду, перспектива забрать вещи покойницы приводила в ужас. Матвей думал лишь о том, что нужно пережить мучительно долгий путь до машины.
— А он-н? — Таиса с опаской оглянулась по сторонам, замерла, словно готовясь к выстрелу. — Он-н гд-де?
— Он тебя больше не побеспокоит. Я обещаю.
Матвей так и не вернулся. Значит, или не счел нужным делиться информацией, или не был до конца уверен в своей версии. Гарика это не обижало, он ведь не мальчик на подхвате, которому все нужно объяснять. Если Матвей додумался до чего-то, то и он сможет.
Сначала он был занят — объяснял ситуацию Форсову, звонил в полицию. Потом система начала действовать, от него уже ничего не зависело, у него появилось время подумать. Он перебирал в уме не только тех, кого знала Таиса, — а в том, что она увидела убийцу не впервые, Гарик даже не сомневался. На то, что этот тип местный, многое указывало, в том числе и то, как ловко он расправился с Григорием Серенко. Это кто-то сильный… Но загвоздка ведь не в силе, а в том, что в нем внушало доверие. Ему поверила Ева Сон, чужая в этих местах. Ему поверила Даша Виноградова, всех прекрасно знавшая. Что быстро усыпляет доверие? Это должно быть на виду, женщины попадали в западню быстро, не анализируя и не философствуя…