Бабушка лишь удовлетворенно кивнула.
Господин Филиппов взмахнул рукой, и толпа расступилась. К нам вышла румяная девица в праздничном народном платье, головном уборе и накинутой поверх костюма шубке. В руках красавица несла каравай и с поклоном подала его императорской чете.
— Я знаю эту традицию! — обрадовалась Надежда Федоровна. — Это проявленийе гостьеприимства! Благодарью вас!
Император отломил большой кусок хлеба, макнул в солонку и с удовольствием прожевал.
— Очень вкусно! Спасибо вам всем!
Филиппов, явно довольный таким приемом, начал экскурсию.
— Здесь, уважаемые гости, берет начало история нашего государства. Старая Ладога упоминается в преданиях как первая столица князя Рюрика. Крепость, у стен которой мы сейчас стоим, была основана предположительно в восьмом веке, хотя с тех пор многократно перестраивалась. Первоначально она была деревянной, но позже каменной. Эти стены видели и набеги варягов, и походы князей, войну со шведами…
Экскурсия продолжилась в толстых стенах самой крепости. Гости прошли через старинные ворота, по внутреннему двору, поднимались на боевые стены. Императрица с восхищением рассматривала виды, открывавшиеся с высоты.
Я внимательно слушал, пытаясь уловить в рассказе Филиппова что-то, что могло бы пролить свет на загадочные слова императора.
Когда мы перешли в музей, нам показали найденные при раскопках древности: мечи, украшения, монеты. Особое внимание ее величества привлекли височные кольца — женские украшения, носившиеся у висков.
Императрица, рассматривая одно из них, спросила:
— Это женские? Я не видьела прежде таких украшений. Можете показать, как их носьят?
Одна из местных женщин — судя по облику и именному бейджу, это была сотрудница музея, с почтением объяснила:
— Это височные кольца, ваше величество. Женщины вплетали их в волосы или прикрепляли к головному убору по бокам от лица. Прошу, на манекене продемонстрирован костюм местной горожанки… И мы будем счастливы преподнести вам пару таких украшений в дар. Это копия найденных при раскопках артефактов, созданная местным ювелиром из серебра…
Императрица с восторгом приняла в дар пару таких колец, задумчиво коснувшись одного пальцами.
— Как заниматьельно… И как красиво. Нужно ввести их в моду.
Я же то и дело поглядывал на Софию — сестра императора держалась в положенном метре позади императорской четы, но ее лицо было сосредоточенным, словно она прислушивалась к своим ощущениям.
Девушка что-то почувствовала, и это явно ее беспокоило. Улучив момент, подошёл к ней и спросил:
— Ваше императорское высочество, с вами все в порядке?
София вздрогнула и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами, в которых читалось непонятное волнение. Я знал, что она способна чувствовать аномальную энергию, но сам не ощущал ничего необычного. Если бы рядом была энергия Искажения, я бы это заметил — или меня бы предупредила Чуфта, моя верная чайка-наблюдатель. Она кружила высоко в небе над крепостью, словно дрон, готовая в любой момент подать знак об опасности.
Когда экскурсия закончилась и остальные гости начали спускаться во внутренний двор крепости, София отступила в сторону и жестом пригласила меня последовать за ней.
— Алексей Иоаннович, не сочтите меня сумасшедшей, но… я чувствую что-то странное, — прошептала она. — Это похоже на аномальную энергию, но… нечто иное. Эта сила — мощная, яркая, но точно не Искажение, не эфир и не стихии. Это… что-то другое. И я не могу объяснить этого.
Я нахмурился. Что-то новенькое. Приплыли.
— Можете описать подробнее, София Петровна? — тихо спросил я, стараясь не вызывать подозрений у ее слуг.
— Это словно песня, что доносится издалека, — ответила она задумчиво. — Ты слышишь её отголоски, но не можешь разобрать слов… Простите, Алексей Иоаннович. Должно быть, меня просто укачало в дороге. Не думаю, что это важно.
— Если речь идет о безопасности императорской семьи, важна любая мелочь, и я обязан обращать внимание даже на ощущения, — сказал я.
— И все же я не уверена, что мои ощущения правдивы…
Я напрягся. Сам я ничего не ощущал, но если София чувствовала что-то необычное, стоило к этому прислушаться. Ведь она оказалась первой в этой семье, кто сам, без контакта с энергией Искажения, научился ее чувствовать.
— Пожалуйста, держите меня в курсе, — сказал я. — Если ощущение усилится, сразу сообщите мне.
Она кивнула, и мы направились к остальным.
Когда экскурсия завершилась, гости поблагодарили Филиппова и его помощников за радушный приём и расселись по автомобилям, чтобы отправиться в первый монастырь. Нужно было успеть добраться до темноты, чтобы не нарушить уклад жизни монахинь.
Староладожский Успенский девичий монастырь находился на окраине села. Когда кортеж подъехал к высоким белым стенам обители, у ворот уже ждали монахини. Их черные облачения резко выделялись на фоне заснеженных дорожек.
Пожилая женщина в строгом чёрном облачении придержала массивный крест на цепочке и поклонилась, приветствуя императорскую чету и благословляя всех прибывших. Я заметил на ее руке ранговый перстень с опалом.
Мне всегда было интересно, как в этом мире умудрились подружиться вера и магия. В моем родном мире верования были другими и больше походили на философские учения. Здесь же все было по-другому: строгие заветы, множество добровольных ограничений, обязательная духовная жизнь. Поначалу мне приходилось тяжело, но привык. Тем более, что в моей семье всегда с уважением относились к вопросам веры.
И все же мне каждый раз было интересно понять, что приводит могущественных магов к пути почти что отшельническому.
— Это игумения Евпраксия, — сказала вдовствующая императрица. — Настоятельница обители. Она из рода Воронцовых. Знаменитая целительница.
Я шёл позади императора и императрицы, рядом с бабкой и Софией. Я заметил, как княжна бросила на меня взгляд.
— Песня звучит немного громче, — шепнула она. — Но всё ещё далеко.
Я молча кивнул, решив не посвящать в эту историю вдовствующую императрицу. Тем более что сейчас был ее звездный час — она с упоением рассказывала нам о монастыре. Она знала об этом месте всё, ведь долгие годы была его благодетельницей.
— Это древняя обитель, основанная ещё в двенадцатом веке. Главный храм, Успенский собор, является старейшим на русском севере, и даже кое-какие фрески сохранились. Вы сможете их увидеть. А еще эта обитель связана и с нашей семьей.
София удивленно взглянула на бабушку.
— Через вас, бабушка?
Вдовствующая императрица покачала головой.
— Не только. Здесь жила первая супруга Петра Великого, Евдокия Лопухина. Семь лет, до самой его смерти. После её ссылки этот монастырь стал местом уединения многих женщин благородного происхождения. Здесь нашли приют и многие жены декабристов…
Я замедлил шаг. Все становилось интереснее, и я нутром чуял, что все это как-то связано — и ощущения Софии, и монастырь, и упоминание первой жены Петра Первого, и то, что бабка так рьяно выбивала для нас эту поездку. Даже странные реплики государя могли что-то значить. Но пока нельзя было составить картину из этих кусочков — слишком мало пазлов.
А вдовствующая императрица лишь загадочно молчала и делала вид, что все это — обыкновенное паломничество.
— Ваше императорское величество, у нас есть дары для вас…
Монахини принесли в дар императорской чете икону. На ней была изображена девушка неземной красоты в богатом одеянии. В ее руках были крест и чаша.
— Это образ Святой великомученицы Варвары — небесной покровительницы монастыря и защитницы от внезапной гибели, — пояснила игуменья. — Мы будем молиться ей о вашей защите и долгом здравии.
— А это, — им поднесли холщовый мешочек, — клубни цветов из нашего монастырского сада для вашего величества. Надеемся, они вас порадуют.
Император и императрица поблагодарили сестёр, щедро пожертвовав обители значительную сумму. Игумения Евпраксия склонила голову:
— Благодарим вас, ваше величество. Пусть Господь хранит вас и весь ваш род. Мы будем рады видеть вас на вечерней трапезе. А сейчас, прошу, располагайтесь в стенах нашей обители.
Императорская семья получила для проживания настоятельский корпус — небольшое, но уютное двухэтажное здание, построенное явно еще в позапрошлом веке. Там же должны были поселить и нас с Софией. Вдовствующая императрица отправилась в новый корпус, построенный на её средства. Там у нее были постоянные покои.
Я задержался у входа, когда остальные вошли внутрь, и посмотрел на великую княжну. Она выглядела задумчивой, словно прислушивалась к чему-то неуловимому.
— Теперь как? — спросил я.
Она помедлила, прежде чем ответить:
— Громче. Это словно голос с другого берега реки. Где-то далеко…
Утро снова началось не с кофе.
Громкий колокольный звон сразу нескольких церквей мог поднять даже мертвого. Эти переливы далеко разносились по всей округе, но мои апартаменты были всего в двадцати метрах от колокольни. Ни единого шанса проспать.
Я приоткрыл глаза, хмуро глядя в потолок. За окном еще было темно — рассветало зимой поздно. Часы показывали шесть утра — слишком рано для пробуждения праздного аристократа, но для монастырской жизни уже разгар дня.
Я вздохнул, нащупал телефон на тумбочке и проверил сообщения.
Ида Юсупова написала короткое:
«Ну, как там тебе в монастыре? Небось, сходишь с ума от скуки?»
Я усмехнулся и быстро набрал сообщение:
«В женском монастыре не может не нравиться».
Спустя минуту пришёл ответ:
«Вернешься — прибью».
И еще одно:
«Шутник чертов».
Я только усмехнулся, представляя её выражение лица.
Пока умывался, проверил ещё несколько уведомлений. Брат с сестрой прислали новости, но ничего срочного — Сиверсы вернулись в Ревель, родители мотались по банкетам. Значит, можно спокойно готовиться. Я потянулся за полотенцем, когда внезапный, оглушительный стук в дверь заставил меня вздрогнуть.