— Конечно.
— Ида Феликсовна сегодня дивно хороша.
— Она всегда дивно хороша, — отозвался я.
— Повезло тебе, братец. Лишь бы дело выгорело…
Я непонимающе уставился на брата.
— Это ты сейчас к чему?
— Ну понятно же, к чему идет дело между тобой и Идой… Ваши романтические игры очень милы, но ты бы все же поторопился ее заарканить. Я слышал, на ее руку есть и другие претенденты.
— Мне восемнадцать, Вик. Рановато.
— Для помолвки — нормально. В нашей среде нормально быть в этом статусе несколько лет.
Тут мне крыть было нечем. Но, как я и говорил Черкасову, чувства требуют проверки. И потому я не торопил события.
— Феликс Феликсович, Лионелла Андреевна, Феликс Феликсович-младший, Ида Феликсона…
Юсуповы были в полном составе. Как всегда, ослепительно прекрасные дамы и импозантные мужчины. Феликс младший тут же направился к нам. Как и я, он на этот раз решил пощеголять парадным мундиром Спецкорпуса.
— Алексей, Виктор! Рад наконец-то увидеться! — Феликс энергично тряс наши руки и потащил нас к своим родителям. — Виктор Иоаннович, вы играете в карты? В трех залах отсюда неплохие столы для виста и лото…
Виктор многозначительно хмыкнул.
— Боюсь, что вы, Феликс Феликсович, разденете меня до исподнего…
Феликс широко улыбнулся.
— Обещаю обращаться с вами гуманно. Ну так что, составите мне партию после пары танцев с дамами?
Пообщавшись с Юсуповыми и украв мазурку у Иды, я отправился искать знакомых однокурсниц. Увы, народу было слишком много, так что порадовать Виктора я смог только знакомством с Настей Гагариной, Тамарой Зубовой и Бэллой Цициановой — последнюю, впрочем, Вик уже знал.
Девушки встретили его с интересом, но больше всех Виктора, как я и ожидал, привлекла Гагарина. Он пригласил её на танец, и девушка согласилась.
— Ты не говорил, что у тебя настолько симпатичные однокурсницы, — улыбнулся Вик.
— Ты не спрашивал…
Пристроив брата к очередной девице, я направился искать Толстого. Веселье весельем, но нужно и поработать. Едва я перешел в следующий зал, как у меня на пути возникла хрупкая девушка в закрытом темном платье. Даже ради праздника фрейлины вдовствующей императрицы не оделись нарядно.
— Ваша светлость, позвольте вас побеспокоить.
— Дайте угадаю, сударыня. Со мной хочет побеседовать одна пожилая сварливая дама?
Губы девушки тронула легкая улыбка, но она опустила глаза.
— Именно так. Позволите сопроводить вас к ее императорскому величеству?
— Разумеется. Как я могу отказать бабушке?
Фрейлина ловко провела меня сквозь толпу гостей, с каждым шагом всё дальше от оживлённых залов, где звучала музыка и звенел хрусталь. Пройдя через широкую галерею, украшенную портретами императорских предков, мы оказались у дверей небольшой комнаты.
— Прошу, ваша светлость.
В кресле сидела вдовствующая императрица — моя вечно хмурая бабушка. Густые седые волосы, собранные в высокий пучок, отливали серебром, а глаза, острые и проницательные, как у ястреба, сфокусировались на мне, стоило мне войти. Лицо её, строгое, но удивительно живое, сохраняло ту непоколебимую уверенность, которой, казалось, пронизан каждый её жест.
Я склонился в глубоком поклоне и, приблизившись, почтительно поцеловал её руку.
— Ваше императорское величество, бабушка…
— Алексей, — произнесла она и обернулась к служанкам. — Оставьте нас.
Фрейлины бесшумно удалились, и мы остались наедине. Бабушка жестом указала мне на кресло напротив.
— Вижу, ты в хорошем расположении духа, — заметила она, окинув меня взглядом. — Это хорошо. Значит, у тебя хватит сил на то, что я собираюсь сделать.
Я кивнул, ожидая продолжения.
— Императрица согласилась на паломничество, — сообщила бабушка. — Мы посетим несколько монастырей. Среди них и мою Старую Ладогу. Ты знаешь, как это место важно для нашей истории. Удалось уговорить и самого императора. Он, как всегда, слушает жену. Но есть одна проблема: великий князь против.
— Отчего же? — спросил я.
— Он говорит, что император нуждается в постоянной поддержке врачей. Настаивает на том, чтобы он взял с собой всю эту свиту лекарей с их пилюлями.
— Но вы же хотите ограничить их вмешательство? — уточнил я.
— Именно. Ничего, с эскулапами я разберусь. А ты, Алексей, поедешь с нами. Приглядеть за состоянием императора будет одной из твоих обязанностей, но главное — обеспечивай его безопасность.
— Когда отправляемся? — спросил я.
— Через три дня. Будь готов, — сказала она. — А теперь возвращайся на бал. Здесь я могу обходиться и без твоего общества.
Я встал, поклонился и вышел. Что ж, каникулы обещают быть насыщенными.
Возвращаясь через залы, я оглядывался в поисках Толстого. Профессора нигде не было видно, но мое внимание привлекла какая-то разборка в дальнем углу.
Голоса, поднятые на тон выше дозволенного, звучали всё громче. Гости начинали оборачиваться. Я направился туда, пробираясь сквозь любопытствующую толпу.
— Теперь вся столица смеётся надо мной! — раздался яростный голос молодого человека. — Зинаида Феликсовна, вы выставили меня полным дураком!
Я узнал его. Дмитрий Борисович Шувалов, наследник известного графа. Его лицо пылало, глаза метали молнии. Перед ним стояли Юсуповы. Обычно улыбчивые, сейчас родители Иды были в недоумении. Ида, красивая, сдержанная, растерянно качала головой.
— Ваше сиятельство, здесь точно имеет место какая-то ошибка, — сказала девушка, стараясь сохранить достоинство. — Мы всегда относились к вам с уважением. Я не понимаю, в чем вы меня обвиняете…
— Не понимаете? — переспросил Шувалов, сжав кулаки. — А я всё понял. Стоило появиться более выгодному кандидату, как вы тут же списали меня со счетов.
Ида вспыхнула.
— Это ложь! — воскликнула она. — Я никому не давала повода…
— Никому? — язвительно переспросил Дмитрий. — А как насчёт нашего милого танца на прошлом балу? А теперь, выходит, мазурка, которую вы мне обещали, уже занята?
Он резко оборвал свою тираду, заметив меня. Толпа отступила, пропуская меня вперёд. Я остановился, холодно глядя на Шувалова.
— Ваше сиятельство, — произнёс я медленно, с расстановкой. — Не находите ли вы, что ваша несдержанность неуместна на этом мероприятии?
Шувалов расплылся в кривой ухмылке.
— А вот и тот, ради которого меня отправили в утиль, — усмехнулся он, оглядывая меня оценивающим взглядом. — Они и вас успели обмануть, Алексей Иоаннович?
— Не понимаю, о чем вы.
— О, я охотно расскажу. Боюсь, вы еще не понимаете, с кем связались…
Глава 5
Шум в зале нарастал. Теперь внимание гостей было приковано к неожиданному скандалу. Граф Шувалов стоял перед Юсуповыми, сжимая в руках сложенный лист бумаги, и его голос звучал отчетливо даже в этом гуле.
— Ида Феликсовна, — говорил он с едва сдерживаемым негодованием, — вы нарушили свое обещание! В письме вы ясно дали мне понять, что мазурка и котильон на этом балу будут моими. А теперь, когда я подошел за своим танцем, вы вдруг делаете вид, что ничего не было!
Его тон был слишком громким, слишком резким для светского бала. Вокруг уже собрались зеваки, кто-то перешептывался:
— Что случилось? Опять какой-то любовный скандал?
— Ах, эти Шуваловы! Вечно у них какие-то драмы.
— Но с Юсуповыми? Неужели она действительно дала обещание, а теперь отказывает?
— Посмотрим, что скажет сама княжна…
Ида резко обернулась к Шувалову — атласная юбка взметнулась, несколько цветков выпали из венка, из-под подола показались украшенные сверкающими камнями туфельки. Она смотрела на графа с искренним удивлением.
— Прошу прощения, ваше сиятельство, но вы точно с кем-то меня перепутали, — ее голос был спокоен, но в глазах мелькнуло раздражение. — Я не припомню, чтобы обещала вам два танца на Рождественском балу. Кроме того, я не писала вам писем.
Шувалов с торжеством развернул лист.
— Ах, так? Тогда, может быть, вы не узнаете это письмо? Одно из нескольких, к слову! Позвольте, я процитирую… — он прочистил горло. — Дрогой Дмитрий Борисович, я безмерно признательна вам за подарок. Клубника из вашей оранжереи невероятно вкусна! Отвечая на ваше предложение, могу вас заверить, что оставлю за вами котильон и мазурку на императорском балу по случаю Рождества…
— А клубнику он нам и правда отправлял, — тихо заметил Феликс.
Ида нахмурилась и протянула руку за письмом.
— Позвольте взглянуть. — Она изучила его несколько секунд, затем подняла глаза. — Это не моя рука. Почерк действительно похож, но не мой. Кроме того, письмо написано перьевой ручкой, а я ими не пользуюсь. Это какой-то нелепый розыгрыш.
Феликс забрал письмо у сестры и сам его внимательно осмотрел.
— Она права, Дмитрий Борисович, — заключил он. — Это не ее почерк. Кто-то очень старался подделать его и даже преуспел, но… Нет, моя сестра пишет не столь размашисто и иначе выводит некоторые буквы.
Лицо Шувалова побледнело от злости и смущения. Очевидно, он чувствовал себя глупо, но признавать свою оплошность не собирался.
Но в этот момент раздался новый голос:
— Что здесь происходит?
Гости расступились перед великой княжной Софией, сестрой императора. В серебристом платье с жемчугами, с высоко поднятой головой, она напоминала грозную царицу — лишь венок придавал ей мягкости. Гости склонились в поклоне.
— Господа, объяснитесь, — потребовала девушка. — По какой причине вы нарушаете порядок на празднике?
Ида шагнула вперед и, присев в еще одном реверансе, обратилась к великой княжне:
— Ваше императорское высочество, похоже, имел место неприятный розыгрыш. Кто-то решил разыграть графа Шувалова, заставив его поверить в поддельное письмо.
Великая княжна скользнула взглядом по присутствующим, затем холодно сказала:
— Я ожидала, что ваши светлости будут вести себя мудрее. Советую не устраивать из этого трагедию. Выяснить, кто виноват, можно позже. А сейчас советую прекратить этот спектакль. Ведь мы собрались здесь с иной целью, не так ли?