Он ударился головой во что-то твердое. Напрягая, как ему казалось, последние силы, чтобы удержаться в узкой трубе, он переложил молоток в левую руку и огляделся вокруг. Доски. Очень твердые доски. Похоже было, что он лез-лез и добрался до крышки своего гроба.
«Нет!»
Упираясь в стенки ногами и спиной, он снова перехватил молоток правой рукой и принялся бешено колотить в твердый потолок, не задумываясь, сколько шума он производит. Все, что угодно, лучше смерти в вонючей шахте, которую все сильнее заволакивало дымом.
Молоток не помогал. Он уронил его в темноту и решился нажать всем своим весом, уперся правой ногой в скользкую стену позади себя, дотянулся правой рукой до щели, ухватился, подтянулся наверх, насколько смог, вытянулся почти горизонтально, судя по всему, под деревянным полом над собой, вжимаясь спиной и плечами в доски. И с последним мощным выбросом адреналина Дейл растянулся в обе стороны, чувствуя, как рвутся мышцы в покалеченной правой руке, но не обращая на это внимания, едва не выронил компьютер, но вовремя подхватил и принялся вжиматься в темноту над собой, упирался, пока позвонки на шее не хрустнули явственно, а на лбу не проступили вены.
Гнилые доски над головой затрещали, поддались, снова затрещали. Едва не теряя равновесие, Дейл сжал руку в кулак и ударил, пробивая себе путь наверх сквозь гнилую древесину, ударил еще раз, подтянулся, уперся локтем в край щели, уже почти падая вниз. Он расширил щель, используя компьютер в качестве тарана, и просунул голову и плечи в образовавшуюся дыру.
Он оказался в курятнике. Дейл поглядел на щели в восточной стене, щели в двери, все они светились ярким желтым и красным светом, светом пламени от горящего в ста футах отсюда дома. Он толкнул компьютер по грубому полу, выбрался из дыры и приник глазом к щели в двери рядом с петлей.
«Веселый уголок» был полностью охвачен пламенем. Части крыши уже провалились внутрь, и, пока он смотрел, столбы огня разом вырвались из окна кухни на первом этаже и из углового окна на втором этаже. Силуэты двигались на фоне горящего дома, скакали с оружием в руках. Пятеро бритоголовых бегали, играя в догонялки, хлопали друг друга руками, подпрыгивали в воздух. Кажется, их нисколько не волновало, что из Элм-Хейвена наверняка приедет пожарная бригада, и, если учесть, что сегодня был праздник, шли первые часы Нового года, им действительно было не о чем волноваться. Дейл видел блестящий череп фашиста, Лестера Бонера, вожака этих скинхедов, видел, как он приказал двоим из них обойти горящий дом спереди, явно надеясь, что этот иудейский прихвостень, обожатель нигге-ров, выбежит, охваченный пламенем, из дома и тогда они смогут его подстрелить.
И скинхеды не сводили глаз с устроенного ими пожарища. Дейл лежал на животе, стараясь успокоить дыхание и унять колотящееся сердце. Все, что ему остается, – прятаться здесь, пока скоты не уберутся прочь или пока огонь не утихнет настолько, что он сумеет выбраться, пересечет заснеженное поле, доберется до фермы Джонсонов и позвонит от них, прося помощи. Замерзнуть насмерть он не успеет. Жар от огня ощущался даже здесь, в сотне футов от горящего дома. Скинхеды не смогут безнаказанно торчать здесь всю ночь, фермерский дом все равно рухнет минут через пятна-дцать-двадцать, они решат, что Дейл мертв, так что у них не останется повода обыскивать курятник и прочие постройки.
Все, что требуется от Дейла, сидеть здесь и ждать.
– Даже не надейся на это, Стюарт, ты, трусливый ублюдок!
Голос был бесконечно холодным и совершенно мертвым и раздавался прямо за спиной Дейла.
Глава 28
Ка-Джей Конгден сидел у задней стенки курятника, меньше чем в десяти футах от Дейла. Даже в пляшущем красном свете, просачивающемся в щели восточной стены, было видно, что кожа на лице Конгдена мертвенно-белая с прозеленью. У него были запавшие глаза, затянутые белой пленкой, словно усеянные личинками мух. В эту ночь бывший шериф явился без шляпы, и, когда Конгден немного повернул голову, Дейл увидел выходное отверстие от пули «кольта» сорок пятого калибра, оставшееся у него на затылке, клок волос и кусок черепной кости нависали над этим отверстием, словно в стыдливой попытке скрыть его.
Конгден ухмыльнулся, продемонстрировав черную дыру на месте нёба, к которому он когда-то приставил ствол пистолета, и отсутствующие передние зубы. Сам пистолет до сих пор был у него в руке, и теперь он целился из своего оружия в Дейла, его белые пальцы могильными червями лежали на курке и перламутровой рукоятке «кольта». Рот Конгдена не двигался, когда он выговаривал слова, и казалось, что голос выходит прямо из прогнившего живота.
– Пора выйти наружу и присоединиться к вечеринке, Стюарт.
Дейл потянулся к молотку за ремнем, но вспомнил, что выбросил его в дыру внизу.
– Да пошел ты, Конгден, – шепотом произнес он. Он не имел желания идти куда-либо, не выяснив, может ли призрак из ада причинить ему вред насчет того, что это могут сделать скинхеды, у него не было сомнений. – Пошел ты, – повторил он.
Казалось, Конгдена это удивило. Его рот раззявил-ся в усмешке и продолжал раскрываться все шире, растягиваясь до невероятных, жутких пределов, жирные щеки и скулы тряслись, словно от сильного ветра. Пасть призрака превратилась в огромную дыру, такую же грязную, как та дыра, из которой выбрался недавно Дейл, только вместо разбитых досок были сломанные зубы. На какой-то миг сердце у Дейла буквально замерло в груди, когда он осознал, что может заглянуть через череп Конгдена в его гнилую утробу, а через дыру в нёбе разглядеть заднюю стенку его черепа.
И тут Конгден стал издавать звук, сначала просто шипение, словно чайник, объявляющий о том, что уже вскипел, но затем шипение усиливалось, пока не превратилось в шум и рев пожарного гидранта, а потом в гудок пароходной трубы и, наконец, в вой сирены.
Дейл скорчился, стоя на коленях, и зажал руками уши. От этого звук не сделался тише. Ничто не могло бы заглушить этот рев. Конгден задрал свое развороченное лицо к потолку залитого кровью сарая и словно завыл в пустоту через выходное отверстие от пули, а из распяленной пасти все это время продолжал вырываться звук пароходного гудка. Скинхеды просто обязаны это услышать.
Дейл сдался, он развернулся, распахнул дверь сарая и вывалился на снег, в яркий свет от горящего дома.
Один из бритоголовых заметил его и с воплями пустился в погоню, не успел Дейл сделать и тридцати шагов в сторону черного поля. Дейл был ранен и, конечно, предпочел бы рискнуть и попробовать добраться до «лендкрузера», поехать за помощью на машине, снова понадеявшись, что полный привод поможет ему уйти от преследователей. Но ключи от машины остались в кармане куртки, а сама куртка осталась висеть на крючке в кухне.
Сейчас та сторона «Веселого уголка», где находилась кухня, представляла собой сплошную стену пламени, от которой отлетали алые огни, освещавшие, словно прожекторами, дорогу перед Дейлом, пока он бежал в сторону амбара, петляя из стороны в сторону по высоким сугробам, стараясь, чтобы его прикрывал от скинхедов курятник и прочие постройки. Два раза он падал, каждый раз оставляя на снегу кровавые разводы. Оба раза с усилием поднимался на ноги и продолжал брести дальше по колено в снегу. Даже летящие снежинки казались кроваво-красными в свете пожарища.
«Насколько серьезно я ранен? Сколько крови я потерял?»
Боль не становилась сильнее, но к этому моменту вся правая часть рубахи от воротника до манжеты пропиталась его собственной кровью. В голове у Дейла звенело, он превозмогал головокружение с каждым новым трудным шагом.
Теперь подальше от огня, налево, мимо цистерны с бензином, и в поле. Там гораздо темнее, и если удастся проскочить незаметно, потом надо идти к ручью и в лес, еще милю на юго-запад.
«Они запросто найдут меня по следам на снегу». Дейл оглянулся и увидел не только след, который он оставлял в сугробах, но и пятна крови, похожие на нарисованные краской стрелки.
Скинхеды улюлюкали как ковбои, распахивая двери сараев и зашвыривая внутрь последние «коктейли Мо-лотова». Старый сарай, где были сложены допотопные обучающие машины мистера Макбрайда, взлетел на воздух в шаре пламени.
Бритоголовые стреляли из своих дробовиков и винтовок по теням за сараями, вспышки от выстрелов казались особенно яркими на фоне темных построек. Одна из темных фигур наткнулась на след Дейла в снегу, бритоголовый принялся перекрикивать общий шум.
«Мне ни за что не перейти это поле». Дейл знал, что у него нет сил бежать дальше, он не смог бы, даже если бы на поле не лежало снега, затрудняющего движение. Негодяи догонят его через пять минут.
Он остановился посреди заснеженного поля. Амбар поднимался справа от него. Может быть, ему удастся забраться на верхний ярус, спрятаться в путанице балок, затаиться в темноте.
Один из бритоголовых зажег фонарик, и свет тысячи свечей воплотился в одном слепящем луче, шарящем по полю. Но Дейл все равно побежал к амбару. Он был не в силах придумать что-нибудь другое.
«С помощью фонарика ослепить воробьев под балками, а потом расстрелять их из “воздушек". Черные глаза смотрят, не отрываясь». Он поскользнулся и упал, подминая под себя замороженные кукурузные стебли, потом с трудом встал на колени, поднялся и побрел вперед.
Видимо, где-то в доме рванула газовая труба, вверх взметнулся закручивающийся огненный гриб, раздался грохот. Темные силуэты бритоголовых на миг замерли у сараев, обернулись назад, на своих рук дело. Дейл тоже посмотрел в ту сторону, мечтая увидеть горящие красные огоньки мигалок, увидеть машину шерифа Мак-коуна, мчащегося ему на помощь. На востоке все было темно, все терялось в пелене снегопада.
До амбара ему оставалось еще футов сто, когда Дейл снова оступился и упал. Он тяжело завалился на правый бок, и на этот раз боль была сильная. Дейл встал на колени и обернулся назад, на горящий дом, отметив, но не задумываясь особенно, что там гибнут все его пожитки и все книги.