Кроме того, если подумать, все это так… гадко. Зимовой даже человеком не был. Он был слишком…
Бум! Ветер ударил в паруса. Корабль заскрипел и рванулся вперед, а все дружно начали кричать на нее. В основном, они кричали «Руль! Хватай руль!», хотя среди вполей слышалось также и одинокое «Хорошая Затяжка При Любой Погоде!».
Тифффани обернулась и увидела, что колесо бешено вращается. Она попыталась схватить его, но лишь ушибла пальцы о спицы. Рядом лежала свернутая веревка, Тифффани умудрилась накинуть ее на колесо и остановить вращение. Затем она попыталась повернуть колесо в другую сторону. Колесо не поддавалось, но она толкала изо всех сил и оно начало поворачиваться, сначала медленно и затем все быстрее и быстрее.
Корабль медленно разворачивался. Она чувствовала его движение, увидела, как нос корабля начал отклоняться в сторону от айсберга. Отлично!
Наконец все пошло как надо! Она еще немного повернула колесо и холодная стена заскользила мимо, наполняя воздух туманом. Теперь все будет хорошо…
Корабль налетел на айсберг.
Сначала рангоут с хрустом врезался в выступающий над водой лед, а затем и весь корабль, крушась, столкнулся с айсбергом. Корабль со скрежетом продвинулся вперед. Мачта сломалась и рухнула, потянув за собой паруса, разрывая их. Кусок льда упал на палубу в нескольких футах от Тиффани, усыпав ее ледяными осколками.
– Этого не должно было случиться! – задыхаясь, выговорила она, повиснув на рулевом колесе.
Выходи за меня, сказал Зимовой.
Струи пенящейся воды с ревом заливали тонущий корабль. Тиффани недолго продержалась на поверхности, затем ледяная вода сомкнулась над ней…
…вот только вода внезапно стала не холодной, а теплой. Но она все еще не могла дышать. В темноте она попыталась всплыть на поверхность, как вдруг тьма расступилась и свет залил ей глаза. Чей-то голос произнес:
– По-моему, эта перина слишком мягкая, но разве миссис Огг станет меня слушать.
Тиффани моргнула. Она лежала в кровати и около нее стояла тощая женщина с встрепанными волосами и довольно красным носом.
– Ты металась и ворочалась. как безумная, – сказала женщина, ставя дымящуюся чашку на маленький столик рядом с кроватью. – Однажды кто-нибудь в ней задохнется, помяни мои слова.
Тиффани снова моргнула. Я должна думать: «О, это был всего лишь сон. Но это был не только сон. И не мой сон».
– Сколько сейчас времени? – спросила она.
– Около семи, – ответила женщина.
– Семь! – Тиффани откинула простыни в сторону. – Пора вставать! Миссис Огг ждет свой завтрак!
– Это вряд ли. Я отнесла ей завтрак в кровать десять минут назад, – сказала женщина, окидывая Тиффани Взглядом. – И я пошла.
Она засопела.
– И пей чай, пока он не остыл.
С этими словами она направилась к двери.
– Миссис Огг нездоровится? – спросила Тиффани, оглядываясь по сторонам в поисках своих носков. Она никогда не слышала, чтобы кому-нибудь приносили еду в кровать, если он не слишком болен или слишком стар.
– Нездоровится? Не думаю, что она хоть один день за всю свою жизнь была больна, – ответила женщина, показывая всем своим видом, что она считает это нечестным. Она закрыла дверь.
Даже пол в спальне блестел – не потому, что его отполировали ногами за долгие годы, истерев доски и сровняв все шероховатости, но потому, что кто-то натер его песком и покрыл лаком. Босые ступни Тиффани слегка прилипали к нему. И нигде не было ни пылинки, ни паутинки. Комната была светлая, новенькая и совершенно не такая, какая должна быть комната в доме ведьмы.
– Я собираюсь одеться, – произнесла она в пространство. – Есть тут фиглы?
– Нетути, – раздался голос из-под кровати.
После яростного перешептывания голос добавил:
– То бишь, туточки едва ли кто из нас есть.
– Тогда закройте глаза, – сказала Тиффани.
Она оделась, прихлебывая чай. Чай в постель, когда ты даже не больна? Так обращаются только с королями и королевами!
И тут она заметила синяки на пальцах. Они совсем не болели, но кожа посинела там, где рулевое колесо ударило по ним. Так…
– Фиглы? – позвала Тиффани.
– Кривенс, вдругоряд ты нас не надуришь, – отозвался голос из-под кровати.
– Вылезай оттуда и встань, чтобы я тебя видела, Вулли Валенок! – скомандовала Тиффани.
– Вот истиное каргство, мисс, как ты мя завсегда узнаешь.
Под кроватью быстро пошептались и Вулли Валенок – а это и правда был он – вылез на свет божий, вместе с двумя другими фиглами и Горацио, сыром.
Тиффани уставилась на Горацио. Ну ладно, он все же голубой сыр и он такого же цвета, как и фиглы. И, без всяких сомнений, такое же поведение. Но почему он был обернут в грязный лоскут фигловского тартана?
– Он нас знашел, – сказал Вулли Валенок, обнимая Горацио обеими руками. – Можно, он останется со мной? Он все разумеет, что я не изреку!
– Это просто поразительно, потому что я – нет, – заметила Тиффани. – Слушай, мы попадали вчера в кораблерушение?
– Ох, айе. Почасти.
– Отчасти? Оно было на самом деле или нет?
– Ох, айе, – нервно ответил фигл.
– Да или нет? – настаивала Тиффани.
– Почасти было и почасти нет, – поежившись, ответил Вулли Валенок. – Мне верны слова не ведомы…
– Фиглы все целы?
– О, айе, мисс, – оживился Вулли Вуленок. – Нае проблемо. В конце концов, посудина и море только приснились.
– И айсберг тоже приснился? – спросила Тиффани.
– Ах, нет. Айсберг был настоящий, мистресс.
– Я так и думала. А ты уверен?
– Айе. Таки вещи мы разумеем, – ответил Вулли Валенок. – Верно, парни? – Два других фигла, оказавшись перед большой каргой вне спасительного окружения своих братьев, затрепетали, кивнули Тиффани и попытались спрятаться друг за дургом.
– В море плавает настоящий айсберг, в виде меня? – в ужасе спросила Тиффани. – И кораблям попадется?
– Айе. Могет быть, – ответил Вулли Валенок.
– Сколько от меня будет бед! – сказала Тиффани, вставая.
Раздался щелчок и конец одной из половиц выгнулся и завибрировал. Он выдрал два длинных гвоздя.
– А теперь еще и это, – слабо сказала Тиффани. Но фиглы и Горацио уже исчезли.
За спиной Тиффани кто-то засмеялся, вернее загоготал настоящим басовитым гоготом, с намеком, что кто-то услышал непристойную шутку.
– Чертенята не медлят, а? – сказала Нянни Огг, просеменив в комнату. – А теперь, Тифф, я хочу, чтобы ты медленно повернулась и села на кровать, подняв ноги. Можешь это сделать?
– Конечно, миссис Огг, – ответила Тиффани. – Послушайте, я не хотела…
– Фух, да подумаешь половица, – ответила Нянни Огг. – Меня больше беспокоит Эсме Ветровоск. Она говорила, что может случиться что-то подобное! Она была права, а мисс Тик нет! Им теперь вместе не ужиться! Эсме так высоко задерет нос, что у нее ноги земли касаться не будут!
Еще одна половица выгнулась со звуком «пиу».
– И будет неплохо, если твои тоже, мисс, – добавила Нянни Огг. – Я сейчас вернусь, одна нога здесь, другая там.
Что заняло, в результате, двадцать семь секунд. Нянюшка вернулась в комнату, держа в руках пару ядовито-розовых тапочек, украшенных зайчиками.
– Вот моя запасная пара, – сказала она и тут позади нее доска сказала «треньк!» выплюнув четыре больших гвоздя в стену. Выскочившая ранее половица уже начала покрываться ростками, похожими на листья. Да, хоть и тоненькие и слабенькие, но это явно были листья.
– Я делаю все это? – нервно спросила Тиффани.
– Полагаю, что Эсме сама захочет рассказать тебе, – ответила Нянюшка, помогая Тиффани надеть тапочки. – но у тебя, мисс, запущенный случай Фертильности Стоп.
Где-то на задах памяти Тиффани доктор Сентимент Суетон на секунду очнулся ото сна и потрудился перевести.
– Плодородные Ноги? – сказала Тиффани.
– Молодец! Я не ожидала, что это возможно с половицами, уж поверь, но если подумать, то почему бы и нет. В конце концов, они деревянные, потому и пытаются расти.
– Миссис Огг? – сказала Тиффани.
– Да?
– Прошу вас? Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите! Я ноги в чистоте держу! И еще, по-моему, я огромный айсберг!
Нянюшка Огг медленно окинула ее ласковым взглядом. Тиффани пристально смотрела в темные мерцающие глаза. Не пытайся одурачить ее или что-либо скрыть от этих глаз, сказал ее Третий Помысел. Говорят, что она лучшая подруга Матушки Ветровоск с юности. Что означает скрывающиеся под этими морщинками стальные нервы.
– Там внизу чайник, – оживленно сказала Нянюшка. – Почему бы нам не пойти вниз и не поговорить?
Тиффани посмотрела слово «профурсетка» в Полном Словаре и обнаружила, что оно означает «женщина, не настолько хорошая, какой ей полагается быть» и «особа легкого поведения». После некоторого размышления она пришла к выводу, что миссис Гита Огг, известная как Нянюшка, весьма уважаемая персона. Начать с того, что она знает, как легко вести себя. И, если она не настолько хорошая, какой ей полагается быть, значит она настолько хороша, насколько должна.
У нее были подозрения, что мисс Тенета имела в виду что-то другое. Но ведь с логикой не поспоришь.
Во всяком случае, Нянни Огг оказалась отличной слушательницей. Она вся превращалась в одно большое ухо, и прежде чем Тиффани успела осознать, она выложила ей все. Все. Нянюшка сидела напротив нее за огромным кухонным столом, спокойно попыхивая трубкой, украшенной вырезанным ежиком. Иногда она задавала незначительные вопросы, вроде «И почему это так?» или «А затем что случилось?» и разговор продолжался. Дружелюбная легкая улыбка Нянюшки могла вытянуть из вас то, о чем вы и не подозревали, что знаете.
Пока они разговаривали, Третий Помысел Тиффани краем глаза обследовал комнату.
Она была на удивление чистая и светлая, и уставленная украшениями – дешевыми, красочными, на каких обычно пишут «Лучшей в Мире Мамочке». А там, где украшений не было, стояли портреты семей, детей и младенцев.
Тиффани раньше думала, что в таких домах живут только знатные люди. Здесь были керосиновые лампы! Была жестяная ванна, удобно подвешенная на крюке снаружи уборной! Насос прямо в доме! Но Нянюшка сновала по дому в своем черном платье и совершенно не была знатной.