– Ну меня-то они не одурачат, – ответила Матушка Ветровоск.
– Давай, Тифф, включи его, – сказала Нянни, обходя стол вокруг.
– Я не знаю как! – ответила Тиффани. – Инструкции при нем не было!
Тут Матушка закричала:
– Ну-ка назад, Ты! – но было уже слишком поздно.
Белая кошечка лишь махнула хвостиком и скрылась в роге.
Они стучали по рогу. Они переворачивали его вниз горлом и трясли. Они кричали в него. Они поставили перед ним блюдце с молоком. Но котенок не возвращался. Затем Нянни Огг осторожно потыкала в рог шваброй, которая, никого этим не удивив, вошла в Корнукопию ровно настолько, насколько позволяли внешние размеры рога.
– Выйдет сама, когда проголодается, – утешительно сказала Нянни.
– Не выйдет, если найдет внутри еду, – ответила Матушка, всматриваясь в темноту.
– Не думаю, что она сможет найти еду для кошек, – проговорила Тиффани, пристально изучая картинку. – Хотя, там может быть молоко.
– Эй Ты! Немедленно вылезай оттуда! – скомандовала Матушка голосом, предназначенным для сотрясания гор.
Послышалось отдаленное мяу.
– Может она там застряла? – предположила Нянни. – Я что хочу сказать, рог похож на спираль, которая сужается к концу. А коты назад пятиться не очень-то умеют.
Тиффани заметила выражение лица у Матушки и вздохнула.
– Фиглы? – сказала она, обращаясь к комнате в целом. – Я знаю, вы здесь. Появитесь, пожалуйста.
Из-за каждого украшения в комнате вылезли фиглы… Тиффани похлопала по Рогу Изобилия.
– Можете вытащить из него белого котенка? – спросила она.
– И только то? Айе, нае проблемо, – ответил Роб Всякограб. – Я-то надеялся на что-то скрутное!
Нак Мак Фиглы рысью устремились в Рог Изобилия. Их голоса замерли вдали. Ведьмы остались ждать.
Они подождали еще.
И еще.
– Фиглы! – крикнула Тиффани в рог. Ей показалось, что она расслышала отдаленное «Кривенс!»
– Если он зерно дает, то они могли найти пиво, – сказала Тиффани. – А это значит, что они вернутся только когда пиво закончится!
– Кошки не могут жить на пиве! – отрезала Матушка Ветровоск.
– Ну, я сыта по горло ожиданиями, – сказала Нянни. – Смотрите, на другом конце тоже есть отверстие. Сейчас я в него подую!
И она взялась за рог. Она надула щеки. Ее лицо покраснело, глаза вылезли из орбит и стало ясно, что если рог сейчас же не пропустит воздух, то она… – в этот момент Корнукопия сдалась.
Что-то загромыхало в ее недрах, звук становился все громче и громче…
– Ничего не вижу, – сказала Матушка Ветровоск, заглядывая в широкое горло рога.
Тиффани еле успела оттащить ее в сторону, как из Корнукопии стремглав вылетела Ты, с распушенным хвостом и прижатыми к голове ушами. Она пронеслась по столу, прыгнула Матушке на платье, вскарабкалась на плечо, развернулась и с вызовом зашипела.
С криком «Крииииивенс!» из рога повалили фиглы.
– Все за диван! – закричала Нянни. – Бегом!
Звук гремел, как раскаты грома. Все громче, громче и…
…все стихло.
В наступившей тишине из-за дивана осторожно показались три остроконечных шляпы. Из-за всевозможных укрытий выглянули маленькие синие лица.
Послышался звук, похожий на плевок, из Рога Изобилия выкатилась что-то маленькое и всыхоше и упало на пол. Это был очень сильно усохший ананас.
Матушка Ветровоск стряхнула пыль со своего платья.
– Тебе не помешало бы научиться им пользоваться. – сказала она Тиффани.
– Как?
– Ничего в голову не приходит?
– Нет!
– Выкручивайся, как знаешь, мадам, и имей в виду, эта штука опасна!
Тиффани осторожно подняла Корнукопию и ей снова показалось, что эта вещь на самом деле очень тяжелая, но с успехом притворяется легкой.
– Может надо сказать какие-нибудь волшебные слова? – предположила Нянни Огг. – Или на что-то нажать…
Тиффани повертела рог и на свету что-то блестнуло.
– Постойте, кажется здесь какие-то слова. – сказала она. Она прочитала: «РБНФБ РПХ ЕРЙИХМЕЙУ, ЧБСЙЖЩ ЕРЙ ЕНБ ПНПМБ».
Все, что пожелаешь, я дам в соответствии с названием, – пробормотали воспоминания доктора Суетона.
Следующая строка гласила: «МЕГБЛЩНЩ УХУФЕЛЛПМБЙ».
Я расту, я уменьшаюсь, – перевел доктор Суетон.
– Кажется, я знаю, что надо делать, – сказала Тиффани и в память ушедшей мисс Тенеты провозгласила: – Сэндвич с ветчиной!
Ничего не произошло.
Затем доктор Суетон лениво перевел и Тиффани сказала: «ёнб уЬнфпхйфт жбмрьн ме мпхуфЬсдб».
С чмокающим звуком из недр Рога Изобилия вылетел сэндвич с ветчиной и был ловко подхвачен Нянюшкой, которая тут же откусила кусочек.
– Очень даже ничего! – объявила она. – Сделай еще несколько!
– «Дюуе мпх рпллЬ уЬнфпхйфт жбмрьн», – сказала Тиффани и тут же раздлася звук, как будто кто-то встревожил пещеру, полную летучих мышей.
– Стой! – закричала она, но это не помогло. Затем доктор Суетон прошептал слова и она громко произнесла: – «Mhn мпх zdineiz ресйууьфесб уЬнфпхйфт»!
Сэндвичей было… много, целая гора до самого потолка. Нянюшку всю завалило, только кончик шляпы виднелся и слышались приглушенные звуки.
Высунулась рука и Нянни Огг, задумчиво пережевывая сэндвич, расчистила себе путь через завалы хлеба и нарезанной свинины.
– Без горчицы, как я посмотрю. Хммм. Что же, у каждого сегодня будет отличный ужин, – заметила она. – А еще мне придется наварить прорву супа. Но знаешь что, больше не пробуй эту штуку здесь, хорошо?
– Не нравится мне это! – отрезала Матушка Ветровоск. – Откуда все это взялось, а? Волшебная еда не может насытить по-настоящему!
– Это не волшебная еда, а божественная, – ответила Нянни Огг. – Как манна небесная, что-то вроде того. Я так полагаю, она сделана из тверди небесной.
На самом деле это всего лишь метафора безграничного плодородия природы, – прошептал доктор Суетон в голове у Тиффани.
– И когда это с небес манна сыпалась, – фыркнула Матушка.
– Это произошло много лет тому назад за границей, – продолжала Нянни, поворачиваясь к Тиффани. – На твоем месте, дорогуша, я бы унесла рог завтра в лес и там проверила, что он еще может сделать. Хотя, если не возражаешь, немного свежего винограда не помешало бы.
– Гита Огг, ты не можешь использоваь Божественный Рог Изобилия как… как кладовую для продуктов! – сказала Матушка. – Хватит с нас хлопот с ногами!
– Но так оно и есть, – с невинным видом ответила Нянни Огг, – он и есть кладовая. Вся еда, заключенная в нем, ждет весны, чтобы вырасти.
Тиффани очень осторожно положила рог на место. В Корнукопии было что-то живое. Она не была уверена, что это только волшебное устройство. Казалось, что Корнукопия прислушивается.
Как только рог прикоснулся к поверхности стола, он тут же стал уменьшаться, пока не уменьшился до размеров небольшой вазочки.
– Прощения просим? – сказал Роб Всякограб. – А пиво в нем есть?
– Пиво? – бездумно повторила Тиффани.
Что-то закапало. Все глаза повернулись к рогу. Он был до краев заполнен коричневой жидкостью.
Тут все посмотрели на Матушку Ветровоск, которая лишь пожала плечами.
– Нечего на меня смотреть, – кисло сказала она. – Вы все равно его выпьете!
Нянни Огг поспешила за кружками, а Тиффани подумала: он живой. Он учится. Он выучил мой язык…
Тиффани проснулась около полуночи оттого, что на ее груди стоял цыпленок. Она столкнула его и пошарила по полу в поисках тапочек, но нашла только цыплят. Она зажгла свечу и увидела у себя на кровати еще с полдюжины цыплят. Весь пол был покрыт цыплятами. И лестница. И все комнаты на первом этаже. В кухне цыплята выливались в сточную трубу.
Они почти не шумели, только время от время квохтали, как квохтят обескураженные куры, что более менее является их постоянным состоянием.
Цыплята топтались на полу, стараясь потесниться. Чик. И все потому, что каждые восемь секунд Корнукопия осторожно выстреливала цыпленком. Чик.
Пока Тиффани таращилась на цыплят, еще один приземлился на горке ветчинных сэндвичей. Чик.
Ты с озадаченным видом сидела на вершине Корнукопии. Чик. И в большом кресле посреди комнаты негромко похрапывала Матушка Ветровоск, окруженная зачарованными курами. Чик. Не считая храпения и квохтания, картина была довольно умиротворяющей. Чик.
Тиффани рассматривала котенка. Она трется о ноги, когда голодна, так? Чик. И мяукает? Чик. А Корнукопия способна понимать разные языки, так? Чик. Она прошептала: «Не надо больше цыплят», – и через несколько секунд поступление цыплят прекратилось. Чик.
Но и оставлять все, как есть, нельзя. Она потрясла Матушку за плечо и когда та проснулась, сказала:
– Хорошая новость, сэндвичей с вечтиной почти не осталось… Ээээ…
Чик.
Глава девятаяЗеленые побеги
Утром заметно похолодало. Холод был таким пронизывающим, что даже пламя в костре замерзало.
Тиффани приземлила метлу среди деревьев неподалеку от дома Нянни Огг. Хотя снег в лесу был не таким глубоким, как на полянах, она проваливалась по колени и холод придал ему хрупкость, от которой он скрипел под ногами, как черствая буханка.
Теоретически, она ушла в лес, чтобы освоиться с Кронукопией, но на самом деле, она просто унесла ее от греха подальше. Нянни Огг не слишком расстроилась из-за цыплят. В конце концов, ей достались пять сотен кур, которые, кудахча, толпились вокруг нее в сарае. Но вот полы были перепачканы, все было измазано птичьим пометом, даже перила, и, как отметила Матушка (шепотом), что если кто-нибудь скажет «акулы»?
Тиффани сидела на пеньке под заснеженными деревьями с Рогом Изобилия на коленях. Когда-то лес был приятным. Сейчас же он вызывал ненависть. Темные стволы деревьев на фоне снега, полосатый черно-белый мир, решетка, перегораживающая свет. Тиффани так сильно не хватало открытого горизонта.
Забавно… Рог Изобилия всегда был теплым, даже здесь, в лесу, и он, казалось, заранее знал, какой размер ему следует принять.