Мне тоже много чего не нравилось. Эта встреча с Кириллом, наш разговор, и его глупые, абсурдные претензии. Мы давно перестали быть близкими людьми и не договаривались остаться друзьями. Сейчас мне некомфортно было просто от того, что он рядом. Ничего не шевелилось в душе, ничего не откликалось в сердце, вот разве что обида зудела за все те дни, которые я была одна, но с ней я давно дала себе слово справиться.
А вот слова Кирила меня насторожили.
— Странно, — удивилась. — Судя по тому, что именно «Реформ-строй» взялся из ниоткуда, когда уже прошли технические сверки и контракт был почти подписан, это именно вы оказались в курсе сделки и ее условий. — И добавила про себя: «И я бы посоветовала Гордееву в самом ближайшем будущем разобраться с утечкой информации».
Кирилл вдруг взял меня за локоть.
— Машка, скажи, вы вместе? — глухо спросил.
Что? Это еще что такое? Я чуть ему по носу не врезала.
— А ну, пусти! — строго стряхнула с себя пальцы Мамлеева. — Совсем сбрендил? Я ведь и стукнуть могу, ты меня знаешь.
— Так вместе?! — впереди споткнулась и оглянулась Ольга. Портфель с документами по-прежнему находился в руках у девушки.
И вот захотелось ответить «да» — просто из пакости и задетого женского самолюбия, но понимала ведь, что Димка ни при чем. Да и вообще, с чего бы ему быть со мной? Не его я поля ягода.
Пришлось, как всегда, ответить честно и гордо:
— Если ты забыл, я училась с вами в одном университете, закончила его, и сейчас работаю в «Гаранте». Сюда меня и Гордеева привел исключительно рабочий тендер, который твоя фирма решила у нас перехватить. И будь уверен, я постараюсь сегодня же получить данные по вашей презентации. — Я взглянула на Кирилла, а затем на его помощницу. — Мне кажется, или твой секретарь нервничает? У вас точно готова декларация на соответствие товара?
Я очень надеялась, но подловить на мимике Мамлеева не удалось.
— Тебе кажется. Гордеев может скалиться сколько угодно, но контракт все равно будет наш.
— Еще посмотрим, чей!
Мы подошли ко входу в цех, и я прямо чувствовала, как Кирилл, пропуская меня вперед, ощупывает сзади взглядом.
— А ты, Малина, совсем не изменилась.
— Ты тоже. Совсем.
— Я не бросал тебя, Машка!
— Я для вас Мария, Кирилл Сергеевич! И давайте на этом закончим разговор!
Так получилось, что мы вошли в помещение последними, и я почувствовала на себе темный взгляд Гордеева. Внимательный, он, впрочем, тут же вернулся к Ольховскому и компании, но лицо у Димки посерьезнело, и я решила впредь держаться от Кирилла подальше. Сейчас не время было лишать Гордеева помощи и добавлять сомнений.
Я переместилась поближе к полноватому Владлену, и следующие два часа, в которые нас водили по цехам завода, демонстрируя огромные насосные установки и гидроагрегаты, держалась разговорчивого мужчины. Рассказчиком Владлен оказался обстоятельным, и экскурсия показалась полезной и интересной.
Подошло время презентации, и все вернулись в офисное здание. В гардеробе разделись и прошли в конференц-зал, где перед началом тендера объявили кофе-паузу. К этому моменту народу в зале прибавилось: пришел финансовый директор, главный механик, подтянулись люди из других отделов, все знакомились, и я со своим стаканчиком кофе отошла в сторонку, присев в кресло. Задумалась, пытаясь справиться с подкатившим волнением, и очень удивилась, когда в соседнее кресло почти сразу же сел Гордеев. Поставил свой стакан рядом с моим, поглядывая на компанию.
— Волнуешься? — спросил. Совершенно спокойно спросил и, конечно, без улыбки.
— Очень. Не могу понять, почему ты решил спихнуть презентацию на меня?
— Потому что мне нужна Эльвира, вот почему.
Слова прозвучали двояко, и я, не сдержавшись, взглянула на парня.
— А если я не справлюсь, Дим? У меня же нет опыта. Завалю контракт, и ты меня потом уволишь.
— Уволю, Малинкина. Или возьму в секретарши.
— Ну, спасибо!
— Но ты справишься, я в тебя верю, — невозмутимо ответил Димка. — Просто помни: именно мы должны забрать этот тендер. Всё. — Он открыл портфель и передал мне документы. Поставил портфель на пол, потянувшись к стаканчику с кофе. — Я буду рядом, все сложные вопросы переводи на меня.
Гордеев смотрел на блондинку, которая сейчас стояла метрах в пяти от нас в костюме цвета шампань и улыбалась, но теперь уже не ему, а Кириллу. По движению Мамлеева я догадалась, что он что-то ей предложил, и она согласилась. Вскинула руку костяшками вверх, и он тут же приложился к руке губами.
Фу! Ну и манеры, ей богу! Лучше бы к психологу сходила, чтобы избавиться от комплексов! Еще бы перчатку натянула, как в старые добрые времена, и кольцо сверху!
Я и не заметила, как скривилась. Снова покосилась на Гордеева, он смотрел на меня.
— Что?
— Ничего.
— Гордеев, я знаю, о чем ты думаешь, но ничего изменить не могу. Мне тоже жаль, что здесь я, а не Игорь.
— Я этого не сказал.
— Но подумал. Не я первая начала разговор с Кириллом, но должна тебя предупредить: он уверен, что контракт будет их. Возможно, тебе и нужна Эльвира, но ты не думал о том, что он успел к ней подобраться раньше тебя? Или кто-то из «Реформ-строй»?
Гордеев спокойно допил кофе и отставил стаканчик.
— Думал. Больше того, уверен, что так и есть.
— И что же делать?
— Бороться за тендер, Малинкина, для этого мы здесь. Ты не смотри, что Эльвира блондинка и ведет себя соответствующе. В конечном итоге все решит не цена, а условия. Сейчас ей и Ольховскому принадлежит контрольный пакет акций завода. Пресловутый пятьдесят один процент.
— А разве Михаил Викторович ее муж?
— Брат покойного мужа. Но по слухам, они живут вместе, хотя у Ольховского имеется семья. Как бы то ни было, а в вопросах бизнеса именно за Эльвирой всегда последнее слово. Она может улыбаться и отводить глаза, но она отлично разбирается в бизнесе. А деньги считает еще лучше.
— То есть?
— Она умна, достаточно властна, чтобы с ней считались, но скупа. Именно поэтому и клюнула на предложение «Реформ-строй», и именно поэтому последние уверены, что получат тендер. Я здесь кое-что узнал…
— И что же?
— Ее партнеры не всем довольны. Несколько лет назад на предприятии уже был крупный прецедент с некачественными поставками материалов и теневыми схемами. Инициатором сделки выступала госпожа Ольховская, а Ольховский прикрывал схемы поставок. Позже им удалось возместить убытки партнерам и все замять, но скупость Эльвиры всем дорого обошлась. Негласно об этом принято молчать и, тем не менее, я собираюсь ей напомнить…
Я как раз пила кофе, когда едва не поперхнулась. Повернулась к Димке, удивляясь его самоуверенности. Прошептала взволнованно:
— Гордеев, ты с ума сошел?! Если все так, как ты говоришь, она не простит! Эта Эльвира наверняка еще и злопамятна! Не вздумай ей напомнить о промахе! Если… если она тебе действительно нужна.
Димка отобрал из моих рук стаканчик и поставил на столик. Еще чуть-чуть, и я бы расплескала напиток.
— Не волнуйся, Малинкина. Я найду способ.
О способе я ничего знать не хотела, но мысли сами нарисовали и подсунули картинку. От ее недвусмысленности стало не по себе.
Я откинулась в кресле, сжимая документы. Посмотрела перед собой на парочку. Мамлеев вовсю любезничал с блондинкой, и в голове промелькнула мысль: а вдруг Кириллу первому удастся охмурить эту Эльвиру? Судя по ее поведению, связь с братом покойного мужа ее ни капли не тяготила. Тогда ведь у Гордеева ничего не получится, правда?
Эх, голова. Тогда и у меня ничего не получится!
— Эмоции — это одно, Малинкина. А имя и репутация предприятия, уважение партнеров — другое. У «ГБГ-проекта» все это есть. Не публично, но с глазу на глаз я попробую убедить Ольховскую отказаться от сомнительного контракта. Для этого мне необходимо ее внимание. Все что требуется от тебя, это выйти к доске презентаций и как можно убедительнее описать всем здесь собравшимся перспективы работы с нашей компанией. Все плюсы лицом. Ты поняла?
— Да.
— И помни: я не врал, когда называл тебя хорошим инженером. Я действительно считаю тебя очень способной. Ну, ни пуха, Малинкина! Мы первые.
— К черту!
Гордеев ни слова не сказал мне о Кирилле. О том, что присутствие Мамлеева может сказаться на качестве доклада (все же мне положено переживать, не каждый день встречаешь бывшего в такой неподходящий момент). А может, решил, что его это не касается.
Но я, конечно же, волновалась.
Почти не дышала первые пять минут, пока шла через весь зал к презентационной доске и искала возле нее правильное место, чтобы начать. Пока привыкала к взглядам важного собрания, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя на плечах семитонную тяжесть ответственности и подбирая слова. А потом, стоило только упомянуть «ГБГ-проект» и вспомнить о перспективе увольнения, все сразу же пошло как по маслу. И вводная часть, и техническая, и договорная.
Сочинения я всегда писала хорошо, отсутствием фантазии не страдала, вот и здесь постаралась в красках расписать перспективу работы с нами. Помня о том, что в зале находится конкурент, дважды выделила самый жирный плюс, который мы сегодня могли предложить заказчику тендера — это реальные сроки поставки.
Я знала, я была уверена: пусть «Реформ-строй» и смог перебить нам цену, в сроках комплектации ему нас не обогнать. Мы уже здесь работали, мы уже покупали, комплектовали, исполняли и знали все подводные камни. У нас на руках были разрешительные документы и сертификаты — то, без чего ни одно приобретенное оборудование не ввести в эксплуатацию.
Где бы патроны Мамлеева не собирались покупать насосные установки, их требовалось предъявить и узаконить. Проверить стандарты. А предприятие, готовое вкладывать в свое производство миллионы, не станет ждать. Время — деньги. И деньги говорят, что их можно гораздо больше потерять на сроках и юристах.
Я это понимала, надеялась, что понимал и заказчик, однако он сомневался. И своими вопросами господин Ольховский с коллегами едва не заставил меня назвать окончательную цену нашей услуги. Хорошо, что Гордеев вовремя подошел и задвинул меня разгоряченную себе за спину. Спокойно повторив предложение, закончил презентацию на гордой ноте, собрал документы в портфель, забрал меня и, усадив в кресло, вернулся к блондинке. Там в кресле я и слушала ответное предложение от «Реформ-строй».