Смотрела на секретаршу Кирилла, на него самого и постепенно расстраивалась: что ни говори, а пользоваться словами Мамлеев тоже умел. И судя по этим словам — в их предложении все было прекрасно. И оборудование, и документы, и технические характеристики. Сроки? Ну, о сроках можно и отдельно поговорить. «Реформ-строй» фирма не очень известная, но она еще обязательно заявит себя на рынке идеальным и ответственным партнером. Тем более, что готова забрать тендер за гораздо меньшие деньги, чем ее зарвавшийся конкурент.
— Неужели он не блефует — Мамлеев? Люди-то здесь серьезные. Он же не самоубийца?
— Думаю, блефует и блефует отчаянно. Им нужен этот контракт, чтобы сдвинуть нас с позиции лидера. И это только начало. Если им удастся перехватить этот тендер, они попробуют забрать и другие. Мы давно у многих, как кость в горле. Ты не в курсе, но сейчас наша компания готовит большой проект. Сегодняшний сделка лишь десятая часть возможного заказа. И если мы только дадим заказчикам усомниться в себе и в том, что мы несправедливо оцениваем свои услуги, мы рискуем потерять очень много — имя, репутацию и вес.
Мы стояли с Гордеевым у стены в конференц-зале и тихо разговаривали. Презентации закончились, и народ потихоньку расходился. Не знаю, как мой босс, а я была расстроена.
Впрочем, моя коллега — Ольга, которая сейчас стояла за спиной Кирилла и поглядывала в нашу сторону, тоже не светилась настроением. Значит, для них все видится в еще более шаткой перспективе, а это хорошо.
Мне вдруг в голову пришла мысль:
— Послушай, Дим, так может это все — внезапное появление на рынке «Реформ-строй» с горячим предложением — это и есть план? Рассчитанный на то, чтобы сбить цену на тот, новый проект? Неужели конкуренты сговорились?
— Соображаешь, Малинкина, — Димка скупо усмехнулся, а я так и открыла рот: ничего себе дно с тритонами! — Нет, не годишься ты в секретарши, — важно изрёк. — Только в аналитики и стратеги!
— Между прочим, я серьезно.
— Я тоже не шучу.
— И что теперь?
Гордеев повел плечами.
— Сейчас у них пройдет внутреннее совещание руководства, после чего, надеюсь, нам с Мамлеевым предложат озвучить окончательную цену на подряд. А дальше посмотрим.
— А нам с тобой что делать? Получается, ждать?
Парень взглянул на часы.
— Мне да, а ты возвращайся в отель. Думаю, с тебя хватит. Закажи себе обед, я оплачу, и отдыхай. Ты отлично справилась.
Заманчивое предложение. Часы уже показывали четыре часа дня, и мы здорово устали. Однако, как бы мне ни хотелось избавиться от Мамлеева, что все время косился на меня, дело мы с Димкой не завершили, и я покачала головой.
— Нет, я так не могу. Буду с тобой ждать ответ.
— Малинкина!
— Сказала нет! — шикнула упрямо, отвернулась от парня и села в кресло, схватив со столика первый попавшийся рекламный проспект.
Да за кого он меня принимает! Я здесь тоже, между прочим, не загораю, а нахожусь в командировке на таких же правах!
Так и просидели молча рядышком целый час, пока Димку с Кириллом не позвали в зал совещаний. Я чуть ногти не сгрызла. А когда Гордеев появился — между парнями едва искры не летели, даже Олечка испугалась. И никакого выражения удовлетворения на лицах. Один кусает губы, другой рвет желваки.
А вот блондинка Эльвира вышла под руку с господином Ольховским весьма довольная и ладонь на прощание протянула кольцом вверх — ехидна! Пролепетала что-то парням кокетливо, я из-за расстояния не расслышала, и вместе со своим партнером удалилась в закат.
— Слушай, Гордеев, я не поняла. Что происходит? — мы сели в такси и терпение закончилось. — Они приняли нашу цену или нет? Ты подозрительно молчалив, я не знаю, что и думать.
— Нет.
— Неужели мы проиграли? — ахнула. — Не может быть! — но, даже испугавшись, отказывалась верить.
— Нет.
— Тогда что же? Объясни!
— Если по-простому — они тянут время, испытывая нашу выдержку и нервы перед тем, как попробовать снизить цену. А возможно, хотят обговорить детали с неизвестными нам партнерами.
— Но мы ведь не уедем без ответа?
— Нет. В восемь вечера нас ждет ужин в ресторане гостиницы — это приглашение Эльвиры. Там и узнаем решение. Осталось подождать всего пару часов. Но как бы ни сложилось с тендером, не волнуйся, завтра ты уедешь домой к детям, обещаю. Малинкина?
Я смотрела на Димку.
— В ресторане? А зачем? Они что, не могут нам так сообщить?
— Не могут. Это обычная практика. Элита давно не принимает важные решения в рабочих кабинетах, и мы должны с этим считаться. К тому же, я не обо всем успел поговорить с Ольховской. Мне нужен еще один шанс.
— Зачем?
— Боюсь, что у нее войдет в привычку водить за нос нашу компанию. А мне это не по душе.
Как бы это самонадеянно ни прозвучало, а в упорство Димки я верила.
Когда такси подъехало к отелю, и мы вышли, попросила:
— Тогда расскажешь мне, как все прошло? В ресторане. Можешь позвонить, я еще долго не буду спать. Ох, ну и денек!
На улице уже заметно стемнело, вокруг зажглись фонари, и пошел снег. Мы стояли под открытым небом, и я заторопилась к вестибюлю. Очень удивилась, когда меня остановили твердые слова Гордеева, прозвучавшие в спину с начальственными нотками:
— И не подумаю. В ресторан мы идем вместе, Малинкина, и это не обсуждается.
Я так растерялась, что оставила нотки без внимания. Только остановилась и обернулась.
— Дим, ты серьезно сейчас?
— Более чем.
— Но я не могу.
— Почему?
— Гордеев, не прикидывайся, что не понимаешь.
Димка подошел ближе и сунул свободную руку в карман расстегнутого пальто. Посмотрел прицельно.
— На встрече за ужином будет Ольховский с компанией, будут конкуренты и будут вопросы — моего внимания на всех не хватит. Я постараюсь отстоять наши интересы, но мне нужна поддержка. Я не могу в такой важный момент тебя отпустить. И что я должен понимать, уточни?
Я нахмурилась, поправив воротник пуховичка. Повесила сумку на плечо, убирая со щеки прядь волос. Он прикидывается или правда не понимает?
А, впрочем, уточнить не трудно. Шикарный ресторан, наверняка лучший в городе, светился огнями всего в двадцати метрах от нас, и я не поленилась указать на него рукой.
— Издеваешься, Гордеев? Посмотри на «Гранд-Континенталь» и на своего младшего инженера, который собрался в командировку за три часа. Да меня туда просто напросто даже не впустят! Или ты хочешь, чтобы я сидела в своем сером офисном платье в ресторане, в котором такие, как Ольховские, бронируют столы за месяц вперед, и всем своим видом олицетворяла перед их компанией самый успешный и мега-крутой «ГБГ-проект»? Да кто в это поверит? Еще не хватало, чтобы ты меня стыдился. Ну уж нет. Я не пойду, и только попробуй меня за это уволить!
Накинув на голову капюшон, добавила ворчливо в озадаченное Димкино лицо:
— И вообще, предупреждать надо было о ресторанах, или Петухову с собой брать. А я в них сроду не была. Так я пойду? — кивнула на вход в отель.
— Значит, ты считаешь, что я могу тебя стыдиться?
Вот тут я спорить не собиралась — еще не забыла свой первый день в офисе и его реакцию на мое появление, поэтому просто пожала плечами и очень удивилась, когда Гордеев преградил мне путь.
— И Петухова, значит, мне больше подходит? — Димка вдруг достал из кармана пачку сигарет «Winston», вытащил одну, но, так и не закурив, смял ее и бросил в урну.
Э-эм, это он сейчас что имеет в виду? Я проследила взглядом за безобразием. Как-то двусмысленно прозвучал вопрос, нет? Или мне показалось? Наверное, все-таки последнее. Мало ли, что одинокой девушке может послышаться в безобидной фразе молодого мужчины.
— Ну, если брать во внимание ресторан, то вообще-то да. А разве нет?
— Уверен, что нет! — и так это Димка сказал, как отрезал, что я даже брови вскинула: неужели ему не нравится Леночка? А как же татуировка «кошачьи глазки», визгливое «Димочка» и офисные слухи?
Гордеев поднес запястье к глазам и взглянул на часы. Махнул рукой еще не отъехавшему таксисту — стоять, мол! Шагнув вперед, уверенно обхватил мои плечи, увлекая за собой.
— Поехали, Малинкина! У нас есть два с половиной часа. Должны успеть!
— В смысле — поехали? Куда? — я, растерявшись, затопала рядом по снежку каблуками. Ох, сильный какой!
— Как куда? В магазин! — на меня грозно рыкнули и крепче прижали к боку. — Будем менять олицетворяющий образ нашей компании. Ты права, докажем всем, что «ГБГ-проект» лидер, а не шиш с маслом. Пусть только попробуют нам не поверить, что он мега-крут!
И почему мне кажется, что Димка сказал это с сарказмом?
— Ч-чего? — жалко проблеяла овечкой. На лице снова застыло выражение «Ась?». С ним и села в такси, не успев возмутиться. Все-таки начальник.
Но когда отъехали от отеля, сунула мордочку между передними сидениями, коснувшись плеча парня.
— Гордеев, а может, не надо? Так и быть, пойду в ресторан, в чем есть. Я же не знала, что ты такой впечатлительный!
— Поздно, Малинкина.
— Да тут вернуться всего ничего! Один поворот!
Ох, лучше бы я промолчала, потому что на меня снова рыкнули:
— Сядь и не спорь, а то уволю! Даже в секретари не возьму!
Ехать оказалось пять минут — запросто могли и пешком пройтись. Зато вышли, как белые люди, практически у стеклянной двери-вертушки, ведущей в модный торговый центр. В него-то мы вошли и огляделись. Остановились в широком холле возле высокой и нарядной елки. Застыли, как два буйка, мимо проплывающих рыбных стай.
Рука Гордеева лежала на моём плече, сам он молчал, и я попыталась выкрутиться из захвата. Но где там! Пришлось смириться и обиженно поджать губы. Вот если он так решил надо мной пошутить, то сейчас самое время признаться. Ну, не вздумал же он и в самом деле мне что-то там покупать?
— Стой здесь, Малина! И только попробуй сбежать! — приказал, как будто я могла исчезнуть. Нет, я бы, может, и попробовала, но решишься тут, когда командировочный лист и билеты на поезд у него.