— Мария?
— Да?
— Пожалуйста, как только закроете список по «Партнер-строю», принесите его мне. Сразу же.
— Хорошо, Дмитрий Александрович.
— А еще лучше, — Димка втянул воздух через нос, и его ноздри резко обозначились. — Лучше прямо сейчас пройдите в мой кабинет. Я хочу сам посмотреть документы.
— Но, Дима! — влезла Леночка. — Ты же их только что смотрел!
Гордеев и глазом не повел, а я тем более. Только развернулся к девушке широкой спиной, сказал:
— Возвращайся в бухгалтерию, Лена. Это ответственный объект и обязательства. Со своими инженерами я дела решаю сам.
И направился в свой кабинет — гордый и красивый.
Клянусь, мы вздохнули с Петуховой одновременно, каждая о своем, а за нами и Юрка подтянулся. Пропыхтел паровозом, когда дочь технического ушла:
— Ну все, Малинкина, теперь весь вечер насмарку. А все из-за тебя!
— Чего это из-за меня-то, Шляпкин?
— Надо было громче вопить! Лучше бы на митинг пошла, по защите прав сексуальных меньшинств, чем на меня напраслину возводить. Ты что, людей не знаешь? Десять человек посмеются, но обязательно найдется один, кто поверит. А чем я докажу обратное? У меня даже девушки нет!
Девушки у Юрки не было, факт, только я-то тут причем?
— А нечего было ерунду сочинять, раз не знаешь.
Шляпкин огляделся и понизил голос до шепота.
— А ты с чего взяла, Машка, что ерунда? А может, я умею строить причинно-следственные связи и подмечать факты? Видела, как он Петухову отшил? И не первый раз, между прочим! Смотри вон, — Юрка показал рукой в сторону кабинета, у которого остановились Гордеев с Галаниной и о чем-то говорили, — Валечка его поймала, можно сказать, бюстом зажала, а он вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и этот бюст оценить, объясняет ей рабочие моменты. Как будто слепой! Да это же первая проверка на гендер!
Шляпкин сегодня явно был в ударе, никто его не понимал, и он сердился.
— Юр, а должен что? Ну, не о кино же им говорить? Ты что, заболел? — я, всерьез обеспокоившись о друге, приложила ладонь к его лбу и прищелкнула языком. — Может, тебе в медпункт сходить? Я слышала, у нас здесь фельдшером мужчина работает. Девочки говорят, что с очень нежными руками.
— Да иди ты, Малинкина! — Юрка вспылил и плюхнулся в кресло. — В тридесятое!
— Вот сам туда и иди! — я тоже нахмурилась. — А шеф наш нормальный, понял! Будешь думать впредь, что говорить!
С этими словами подняла папки и пошла, как того хотел начальник, к нему в кабинет. Но не успела еще за собой и дверь закрыть, а Гордеев уже нашел меня и смял в охапку. Закружил от радости, как будто три года не видел.
— Малина, привет!
— Привет!
— Машка…
— Димка…
И снова поцелуй захватил с головой. Крепкий, он соединил нас неожиданно нежно и тепло.
— Какая ты у меня вкусная. И потрясающе выглядишь. Тебе идет васильковый!
Что ни говори, а не привыкла я к комплиментам, поэтому немного смутилась.
— Спасибо, ты тоже ничего.
Гордеев рассмеялся. Не отпуская, поцеловал в нос и снова в губы.
— Да как всегда. Разве что рубашку новую надел. Но у меня сегодня особенный день. Хочу, чтобы все получилось.
— Да уж, — я прыснула смехом. — Первый раз ведешь свой отдел на корпоратив. Волнуешься?
Димка поставил меня на пол, но объятий не разжал.
— Есть немного. Правда, совсем по другому поводу, — карий взгляд потеплел. — По личному.
Он поднял руку и заправил мне за ухо прядь волос, выбившуюся из прически. Застыл на несколько секунд, рассматривая мое лицо.
— Кстати, Маша, — вдруг спросил, — ты почему Шляпкина обозвала? Да еще так нелицеприятно.
Эх, придется сказать часть правды.
— Потому что он заслужил!
Линия подбородка Гордеева тут же стала жестче, а брови нахмурились.
— Что? Он тебя обидел? Маша, если так, то я сейчас же с ним поговорю по-мужски!
Я вспомнила нашу поездку в командировку, общую ночь в номере, голого Димку и мужской разговор с Мамлеевым в коридоре гостиницы. Ох, точно не стоит.
— Не надо, Дим. Видела я, как ты умеешь разговаривать. А Юрка не Кирилл, он хороший парень, и на самом деле мне друг. Просто… бывает у нас иногда. Спорим по дружбе, а еще обедаем вместе. Мы обязательно с ним помиримся!
Гордеев вымученно улыбнулся.
— Вот про вместе мне лучше не слышать. Похоже, я ревную. Машка, иди ко мне в секретари, а? — внезапно вновь притянул к себе крепче. — Я тебе стол поставлю рядом с моим. Будем спорить сколько захочешь. Обещаю сам варить кофе и кормить рыб. Пойдешь?
Предложение прозвучало заманчивое, но я отрицательно качнула головой.
— Нет, не пойду.
— Так и знал. Конечно, зачем тебе место секретаря, когда тебя ждет прекрасное будущее инженера.
Какой недогадливый. Но о будущем я мечтала.
— Я просто не хочу с тобой спорить.
Наши губы успели соскучиться и встретились вновь. Я очнулась первой, когда стали подкашиваться ноги и путаться мысли.
— Димка, нам надо перестать, слышишь? Иначе все поймут, чем мы тут с тобой занимаемся. Гордеев, — засмеялась, когда нос Димки защекотал мою шею, — отпусти!
Тихий стон согрел висок, а звук голоса — сердце.
— Не могу, Малина. Они и так скоро все поймут. От тебя не оторваться.
— Ну, не знаю. Пока все удивляются, почему ты не с Леночкой Петуховой. Кстати, ты сегодня с ней был излишке резок, или мне показалось?
Димка еще раз поцеловал меня в щеку и наконец нехотя отпустил. Забрав из рук документы, бросил их на стол. Обойдя его, открыл ключом замок и выдвинул верхний ящик. Достал оттуда и протянул мне бумаги.
— Что это?
— Характеристика и списки оборудования по «Партнеру» и еще двум компаниям. Просмотри, пожалуйста, и проверь все позиции по заказу. Я намерен отдать их другому бухгалтеру, чтобы тот подготовил новую смету. И скажи Шляпкину, чтобы пока помалкивал.
Я удивилась. Сильно. Новая смета означала приличную потерю времени, и если Димка на это шел, значит…
— А с Петуховой что не так?
Гордеев ответил прямо и просто, но совершенно непонятно.
— Все.
— Дим, объясни. Неужели мне, и правда, не показалось?
Я прижала бумаги к груди и уставилась на Димку. Подождала, пока он, кусая губы, ответит.
— Нет. Хотя это и ошибка с моей стороны, выдавать эмоции, но я устал терпеть присутствие в нашей компании некоторых людей. Если кратко, то ты была права насчет утечки информации. «Реформ-строй» и Мамлеев не так просто зашел на один с нами тендер, появился у Ольховской, и не так просто пытался перехватить контракт. Он пешка, но за ним стоят серьезные люди, которым не нравится первенство «ГБГ-проекта». Мы действительно успешны, надежны и крепко стоим на рынке. Совсем скоро встанет вопрос об очень крупной сделке, и кое-кому мы как кость в горле.
— И кто это? Ты знаешь?
— Не один человек. И даже не два. Похоже, что возле меня — Петухова, а в управлении — ее отец. Но пока расследование продолжается, я не могу их спугнуть.
Вот это новость, так новость!
— Но зачем это им, Дим? Ведь они и так здесь уважаемые люди. Особенно Вадим Спиридонович.
— Видимо, они так не считают. И потом, речь идет о больших деньгах, Маша. Но есть еще одно неприятное открытие, касающееся Кирилла. И, наверно, будет лучше, если ты о нем узнаешь.
— О чем ты?
Димка подошел и привлек меня к себе.
— Елена Петухова — подруга Кирилла. Думаю, не трудно догадаться, кто кого использует? Я допускал это, а теперь знаю наверняка. Я бы мог с ней сыграть по правилам Мамлеева, но противно, Машка, еще больше разочаровываться в человеке. Да и себя чувствовать сволочью.
Догадаться оказалось нетрудно, мы оба хорошо знали Кирилла, и все же правда действительно неприятно поразила.
— Ну, чего ты? — теплые руки погладили спину и спустились на талию. — Расстроилась?
Я вздохнула.
— Есть немного. Как все запутанно, Димка, и… гадко, что ли.
— Лучше не думай об этом, Малина, хорошо? Это все решаемо. Я рассказал тебе только потому, что хотел предупредить насчет Петуховой. Нам еще какое-то время работать вместе. Ничего серьезного, просто будь начеку. Скоро по проекту Ольховской зайдут документы, Игорь должен знать, что в его группе вы со Шляпкиным в курсе конфиденциальности. Остальным в отделе пока ничего знать не надо. Маш?
— Что?
— К черту работу! Жду не дождусь вечера. Я кое-что приготовил для тебя.
— Да? И что же? — я подняла голову и заглянула Гордееву в лицо.
— Пока секрет, — он улыбнулся. — Но больше, Малина, я один спать не стану. Все равно не смогу. Сейчас уеду на объект, а вечером обязательно буду в ресторане. Никуда не уходи. Дождись меня, хорошо?
— Хорошо.
Мы снова поцеловались.
— Уже скучаю, Машка. Как же тяжело тебя отпустить…
Мне отпустить Димку оказалось не легче, но душа пела, в ней цвела сирень и порхали бабочки, глаза горели радостью, и даже новость о Петуховой и Кирилле не смогла испортить настроения. Напротив, мое женское сердце ликовало от понимания, что между Леночкой и Димкой ничего не было, никогда, и сразу задышалось свободнее.
Я видела Димку на презентации проекта — собранного и уверенного в себе; видела на встрече с Ольховской, когда блондинка поедала его глазами; видела в обществе главных боссов «Гаранта», и очень серьезного — перед нами, его коллективом. Видела и понимала: Мамлееву не стать первым. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Пусть не надеется. И если он допускал такую мысль, значит, плохо знал своего брата или переоценивал себя.
И вот ко второму мнению я склонялась больше.
Как бы неприятно не было об этом думать, но не мог же Кирилл не понимать, что, если бы Димка только захотел, Леночка была бы его с потрохами? На что он надеялся?
А может, это я Кирилла недооцениваю, а он именно на это и рассчитывал? Это и пообещал Петуховой — серьезные отношения с Гордеевым в обмен на подлость? Вряд ли Мамлеев способен любить кого-то так же сильно, как себя.