Костяшки его пальцев на руле побелели. Он прогнал эту мысль и посмотрел в окно.
Главная улица Гранта представляла собой три квартала слегка потрепанных витрин магазинов, стоящих близко друг к другу, как в маленьком городке на Диком Западе. Сочетания, которые показались бы странными в любом другом месте, были типичными для Нортвудса: прачечная самообслуживания, книжный магазин и бар, лавка индейских сувениров и компьютерный магазин, спутниковые тарелки и мастерская водопроводчика. Далее шли две пекарни, мебельный магазин, несколько страховых контор и агентств недвижимости, парочка адвокатов. Суд округа разместился в низком несуразном строении из плитняка и стали в самом конце главной улицы. На парковке позади него Лукас заметил несколько внедорожников со значком офиса шерифа и направился прямо к ним. В месте, отведенном для посетителей, стоял «бронко» с незнакомым ему логотипом «EYE-3».
Наружу вышел помощник шерифа, кивнул Лукасу, сказал: «Доброе утро» — и вежливо придержал дверь.
Приемная находилась за второй дверью. На стенах висели наполовину свернувшиеся плакаты «Решайся!», призывающие покончить с наркотиками; воздух был пропитан запахом застарелого табачного дыма и нервозности. Журналистка и оператор развалились в креслах из зеленого ледерина, испещренного ожогами от сигарет и изрезанного чем-то вроде бритвы. Журналистка красила губы, держа в руках золотистую пудреницу и маленькую красную кисточку. Когда Лукас вошел, она подняла голову, и они кивнули друг другу. В стене напротив была стальная дверь с окошком из пуленепробиваемого стекла. Заглянув за него, Лукас увидел пустой стол и нажал на кнопку вызова, расположенную рядом с окном.
— Это их только разозлит, — сказала журналистка.
У нее было худое лисье лицо с крошечным подбородком, большие глаза и широкие скулы, как будто ее специально вырастили для телевидения. Она потерла губы друг о друга, затем резко захлопнула пудреницу, бросила ее в сумочку и задумчиво улыбнулась Лукасу. Оператор дремал.
— Слушайте, а вы, ребята, откуда будете? — спросил Лукас.
Журналистка была симпатичной, с живыми глазами и заученным выражением на лице, словно всеамериканская гейша наших дней. «Уэзер не смогла бы работать на телевидении. У нее слишком необычное лицо, — подумал Лукас. — Впрочем, из нее получилась бы кинозвезда».
— Милуоки, — ответила она. — Вы из «Стар трибьюн»?
Он покачал головой, не открывая ей ничего.
— Коп?
Журналистка подобралась.
— Заинтересованный наблюдатель, — ответил Лукас, улыбнувшись. — Тут много репортеров?
— Думаю, да, — сказала она, и по ее лицу пробежала тень. — Я слышала, как ребята из Восьмого канала переговаривались по радио, так что они наверняка где-то здесь. И мне говорили, что вчера ночью приехала команда из «Стар трибьюн». Наверное, отправились на озеро. Вы из группы мэдисонских экспертов?
— Нет, — ответил Лукас.
За стеклом появилась раздраженная женщина средних лет. Внимательно присмотревшись, она спросила:
— Дэвенпорт?
— Да.
У журналистки были духи со слабым фруктовым ароматом.
— Сейчас я вас впущу, — сказала женщина.
— ФБР? — не унималась журналистка.
— Нет.
Женщина по другую сторону двери нажала на кнопку. Когда Лукас вошел внутрь, журналистка бросила ему вслед:
— Скажите шерифу Карру, что мы все равно сделаем выпуск новостей, вне зависимости от того, станет он с нами разговаривать или нет.
Офис занимал угловое помещение, окна которого выходили на парковку, гараж округа и покрытую патиной статую пехотинца времен Первой мировой войны. На бежевых стенах висели десятки фотографий Карра с другими политиками, три декоративные тарелки, диплом бакалавра университета штата Висконсин в городе Ривер-Фоллз и две фотографии марок, изображающих рыб, с настоящими марками на подушечках под ними. На одном краю огромного стола из орехового дерева стояли лазерный принтер, компьютер и необычный синий телефон с тридцатью кнопками. Шериф сидел за столом и мрачно смотрел мимо магнитофона на Лейси.
— У вас там репортеры, — сказал Лукас, прислонившись к косяку двери.
— Они как оленьи клещи́, — проговорил Карр, подняв голову. — Доброе утро. Входи.
— От клещей можно заработать только болезнь Лайма, — сказал помощник шерифа. — А репортеры без проблем поджарят тебе задницу.
— Может, разрешить им сфотографировать дом Лакортов? — спросил Карр у Лукаса. — Они меня замучили своими просьбами.
— Почему бы и нет, — пожал плечами Лукас.
Он вошел в кабинет, сел в кресло для посетителей и поерзал, устраиваясь поудобнее.
Карр почесал голову.
— Не знаю, мне это кажется неправильным.
— Послушай, это все ерунда, — сказал Лукас. — Сам подумай, изображение сгоревшего дома не имеет никакого значения. Особенно для тех, кто живет в Милуоки.
— Хм… — неуверенно протянул шериф.
— На твоем месте я бы нарисовал небольшую карту участка Лакортов и передал ее журналистам с пометками, где лежали тела и так далее, — посоветовал Лукас. — Это тоже не принципиально, но они будут думать, что ты отличный парень. И оставят тебя в покое.
— Это мне не помешало бы, — согласился Карр и снова почесал в затылке, раздумывая над предложением.
— Ребята из Мэдисона приехали? — спросил Лукас.
— Два часа назад, — ответил помощник шерифа. — Они работают в доме.
— Хорошо, — кивнул Лукас. — И как там все выглядит?
— Как и ночью. Только гораздо уродливее. Под головой Фрэнка обнаружили комок замерзшей крови размером с молочный кувшин. Они собираются увезти тела примерно через час, но говорят, что потребуется пара недель, чтобы обработать весь дом.
— Надо поторопить их: там находится нечто важное, иначе убийца не стал бы устраивать пожар, — раздраженно произнес Лукас.
Две недели? Невозможно. Информация требовалась немедленно.
— Что еще нового?
— Нам тут позвонили, — сообщил ему Карр.
Он потянулся через стол и нажал на кнопку воспроизведения магнитофонной записи. Сначала зазвучала музыка. Женщина пела что-то в стиле кантри, затем они услышали мужской голос: «Скажите придуркам из ФН, чтобы они отстали от белых женщин, иначе получат то же, что и Лакорт».
Лукас выпятил нижнюю губу и покачал головой: это бред собачий.
Музыка зазвучала громче, словно кто-то отодвинулся от телефона, а потом послышался другой голос: «Выдайте им упаковку из шести банок „Шлица“ и отправьте в Чикаго к ниггерам».
Снова музыка, потом несколько неразборчивых слов, раскатистый хохот, щелчок и тишина.
— Они позвонили в «девять-один-один», где имеется автоматический определитель номера. Оказалось, что это телефон-автомат в «Легион-холле». Там было около пятидесяти человек. По большей части пьяных, — сказал помощник шерифа.
— Это и звучит как пьяные бредни, — подтвердил Лукас.
Пустая трата времени.
— А что такое ФН? Резервация?
— Да. Форе-Нуар, — ответил Карр. Он произнес это как «Фор-Э-Нва». — Дело в том, что еще до наступления вечера о звонке узнает весь город. Девушка в центре сообщений разболтала о нем по всему зданию суда. Здесь скоро появятся парни из племени. Нам придется поставить в известность ФБР. Вероятность нарушения гражданских прав.
— О нет! — застонал Лукас, закрыв глаза. — Только не федералы!
— У нас нет выбора, — возразил шериф, качая головой. — Я постараюсь, чтобы они не вмешивались в расследование, но бьюсь об заклад, что они примчатся к выходным.
— Расскажи ему про вендиго, — попросил Лейси.
— В резервации ходят разговоры о том, что зимой появится вендиго, — сказал Карр, еще больше помрачнев.
— Я слышал о них, — ответил Лукас. — Но не знал…
— Духи-людоеды, которые бродят среди снегов и пожирают людей, — пояснил Лейси. — Если ты увидишь одного такого, прихвати с собой для допроса.
Они с Карром рассмеялись.
— Похоже, у нас начинается истерика, — сказал шериф и, повернувшись к Лукасу, добавил: — Мне вообще не удалось заснуть. Я выбрал шесть человек, которые будут работать с тобой. Наши лучшие люди. Они в столовой. Ты готов?
— Да, пошли.
Помощники шерифа расположились за полудюжиной расшатанных столов. Они пили кофе и жевали печенье, внимательно разглядывая Лукаса. Карр указывал на каждого и называл имена. Пятеро были в форме, шестой, старше остальных, — в джинсах и толстом свитере. Слева на ремне у него висел автоматический пистолет, так чтобы его было удобно выхватывать.
— Джин Климпт, следователь, — представил его шериф. — Ты видел его ночью в доме.
Климпт кивнул. Его лицо было испещрено морщинами и походило на кусок плавуна в озере, глаза внимательные, настороженные.
Лукас кивнул в ответ, затем окинул взглядом комнату. Карр сказал, что он собрал здесь лучших людей департамента. Все, кроме двоих, были коренастыми белыми мужчинами. Один из этих двоих — индеец. Второй — следователь Климпт, худой, точно громоотвод.
— Ночью мы с шерифом разработали несколько вариантов подхода к проблеме, — начал Лукас. — Сегодня мы будем опрашивать разных людей. Я беру на себя пожарных, которые первыми приехали к дому. Кроме того, нам нужно найти близких друзей Лакортов, одноклассников их дочери и тех, кто входит в религиозную группу, членом которой являлась Клаудиа Лакорт.
Они совещались двадцать минут, разделяя обязанности. Климпт взял двух помощников, чтобы заняться поисками друзей Лакортов, а также пообещал выяснить у представителей племени, не было ли у Лакорта проблем на работе в казино. Еще двое — Рассел Хинкс и Дастин Бейн, Расти и Дасти, — отправятся в школу. Последний человек шерифа обойдет все дома, стоящие вдоль озерной дороги, и узнает, не видел ли кто-нибудь чего-либо необычного перед пожаром. Ближайших соседей Климпт опросил предыдущим вечером.
— Я буду весь день на связи, — сказал Лукас. — Если обнаружите что-нибудь стоящее, звоните. Меня интересуют даже самые незначительные мелочи.
Когда полицейские потянулись к выходу, надевая на ходу куртки, Карр повернулся к Лукасу и сказал: