— Ладно, пошли ее искать, — обреченно согласилась Юлька, которой на самом деле больше всего на свете сейчас хотелось завалиться в кровать и хоть немножко поспать.
— Куда? — осведомилась Мариша. — Куда мы пойдем?
— Откуда я знаю? — в отчаянии взвыла Юлька. — Пройдемся по этому Лисину и поищем нашу подругу.
— Но куда именно? — допытывалась Мариша.
— Не знаю, но не будем же мы просто так стоять и обсуждать, куда она могла пойти? Если вам хочется просто поболтать, то я лично иду спать.
И, произнеся это, Юлька отправилась к вешалке, нашла свою одежду, сунула ноги в валенки и высунула нос на улицу. Свежий воздух немного отрезвил ее и прогнал сон. По крайней мере — на время. Юлька вышла во двор и покрутила головой. Потом обошла дом, но ничего интересного так и не увидела. Во всяком случае, Тани она не обнаружила. К этому времени к ней присоединились Мариша с Олей.
— Возле дома Таньки нет, — сказала им Юля.
— Ничего страшного, пройдемся! — бодро заявила Мариша. — Предлагаю всем пойти в разные стороны. Так мы скорей наткнемся на Таню.
Предложение показалось подругам дельным. На улице уже совсем рассвело, ярко светило солнышко, и, казалось, бояться было совершенно нечего. Сразу же от ворот девушки разошлись в разные стороны. Мариша пошла к озеру. Юля с Олей расстались на ближайшем перекрестке. Смелая Оля двинулась в сторону Старого Лисина. А Юлька направилась к реке. Впрочем, далеко ей идти не пришлось. Первая часть ее путешествия закончилась уже через километр. И вовсе не потому, что она нашла Таньку. Просто утоптанная дорога закончилась возле общественного колодца. Дальше стояла изгородь, а в ней была калитка, через которую и нужно было идти к реке. Но так как в снегу за изгородью не просматривалось ни единого человеческого следа, то Юлька здраво рассудила, что Танька тут явно не появлялась. И повернула обратно.
Дома она попыталась добиться от Ники, чтобы та взяла след Тани. Но такса только брезгливо вздрагивала, ступив лапкой в холодный снег. И всем своим видом показывая, что и одного выступления в качестве поисковой собаки для такой крошки, как она, достаточно на всю жизнь. Танин след она решительно отказывалась брать, симулируя все, начиная от насморка и кончая потерей слуха. Пришлось Юльке оставить упрямицу дома и двигать на поиски самой.
В поселке она наткнулась на Танину маму, которая тоже спохватилась, что ее дочь куда-то делась. И тоже отправилась на поиски. Через минуту к ним присоединились Никита Михайлович, а затем и Лена с Русланом, которые как раз шли от дома Киры к дому Уткиных, чтобы поддержать Галину Александровну в тяжелый момент. Итак, теперь Таню искали уже семь человек. Трое из которых отлично ориентировались в Лисине и хотя бы приблизительно могли сказать, куда могла пойти Таня.
— Шла она пешком — это ясно, — сказал Никита Михайлович. — Все наши машины стоят в доме. Значит, далеко она уйти не могла. Найдем.
Они обошли Лисино и его ближайшие окрестности, встретились с Олей, которая уже успела смотаться в Старое Лисино. Там Тани тоже не было.
— Дорога туда одна, а в первом доме бабка в окне круглые сутки торчит, — рассказывала Оля. — К ней сегодня внук из Лодейного Поля должен приехать. Вот она его с утра и поджидает. Говорит, что, как рассвело, она сразу у окошка устроилась. Так что если бы Таня там появилась, то она бы ее обязательно увидела.
А потом, отведя Юльку в сторонку, Ольга конфиденциальным шепотом сообщила ей на ухо:
— Кстати, я там у этой бабульки про того парня расспросила, так он сегодня пораньше встал на лыжи и исчез куда-то. Кто он такой — бабка совершенно без понятия. Но говорит, что вчера поздно вечером, должно быть, просочился к ним в деревню. А сегодня взял и исчез.
— Ясное дело, после того как мы вчера все вместе к нему заявились, он, наверное, струхнул порядком, — сказала Юля. — Небось сам-то городской, вот и думал, что в деревне надежно спрятался от своих врагов. А на самом-то деле чем меньше селенье, тем легче найти в нем человека.
— Да, — согласилась Оля. — В деревне каждый человек на виду. Это не город, где всем друг на друга начхать.
— Танька ему наверняка вчера объяснила, почему она именно в Старое Лисино поперлась. Мол, соседи ей про чужака сказали. Вот мужик за свою шкуру и перепугался. Он-то думал, что надежно от врагов спрятался. Ан нет! Про него, оказывается, уже вся округа знает. Слушай, а в том заброшенном доме, где мужик свою жену убил, ты не была?
— Была, — подтвердила Оля. — Но нет ее там. И не было.
Исподтишка она бросила взгляд на Таниных родителей. Никита Михайлович заботливо поддерживал под локоть жену и, как мог, старался ее успокоить.
— Что ты мне твердишь, что все будет в порядке! Я так волнуюсь! Ее нет уже почти три часа! — кричала Танина мама. — Где она?
— Может быть, она вспомнила что-то важное и помчалась к этому сыщику? — предположила Ленка. — Как его фамилия?
— Круглов!
— Вот, к этому Круглову Таня и поехала!
— Тогда бы она взяла машину! — не согласился с ней Руслан. — Пешком она до Лодейного Поля не пошла бы.
— Это верно, — кивнул Никита Михайлович. — Тут она где-то. Сейчас передохнем, погреемся и снова пойдем искать.
В его словах было рациональное зерно. Юлька уже давно не чувствовала своего носа, щек и кончиков пальцев. А Оля была стопроцентно уверена, что воспаление легких ей гарантировано, так она окоченела. В подавленном настроении все направились к дому. И вдруг…
— Э-э-э! — раздался откуда-то сбоку приглушенный, но все же знакомый голос.
Все дружно повернули головы на звук и увидели Маришу, которая, согнувшись в три погибели, тащила на себе что-то тяжелое. Заметив, что привлекла наконец к себе внимание, Мариша остановилась, осторожно положила свою ношу на снег и бухнулась рядом.
— Думала, что не дойду! — выдохнула она, когда все подбежали к ней.
— Танечка! — кинулась мать к лежащей рядом с Маришей на снегу ноше. — Что с тобой? Девочка моя! Мариша, она жива?
— Жива, — кивнула Мариша, тем не менее здорово мрачнея. — Дура этакая. Виданное ли это дело, чтобы из-за мужика так расстраиваться. Да будь он хоть с золотыми руками, семи пядей во лбу, косая сажень в плечах и непьющий, все равно такая жертва для мужика слишком жирно.
— Ты это о чем? — спросила у нее Юля.
— По-моему, она собиралась покончить с собой, — все еще очень мрачно произнесла Мариша. — Поэтому я ее там, у озера, одну и не решилась оставить. Подумала, вдруг она в себя придет и в прорубь нырнет.
— В прорубь? — с недоумением спросил у нее Никита Михайлович. — Но почему? Она вроде бы вся сухая!
— А с чего ей быть мокрой, если она с обрыва сиганула? До дяди-Колиной проруби там еще пёхать и пёхать! — рассердилась Мариша и воскликнула: — Господи, да что вы тут застыли? Тащите Таньку в дом скорей. Она там под снегом долго провалялась. Девку скорее в чувство приводить надо, а не рассуждать.
Все моментально оживились. Таньку поднял Никита Михайлович и понес к дому. Все поспешили за ним.
— А я? — возмутилась Мариша. — А меня кто поднимет? Я, между прочим, Таньку в гору на себе перла. А она тяжеленная, хоть и тощая и хвастается, что у нее кость легкая. А у меня от ее костей ноги совсем не идут!
Юлька с Олей вернулись к Марише и помогли ей подняться.
— Семь потов сошло, пока Таньку тащила, — жаловалась Мариша. — Руки-ноги до сих пор трясутся.
Но в конце концов все вернулись в дом. Мариша, уже не морщась, выпила подряд два стакана домашнего вина, которое Юлька сварила для всей компании в большой медной кастрюльке вместе со специями, корицей и сахаром. Получилось нечто вроде домашнего глинтвейна. Пришедшей в себя Таньке и Марише дали выпить первыми. Таня пока что говорить еще не могла. Выпив горячий напиток, она откинулась на подушку, закрыла глаза и тихо заплакала. А согревшаяся Мариша приступила к рассказу.
— Честно говоря, моей заслуги в том, что я Таньку нашла, немного, — начала она. — Я бы мимо прошла и ничего не заметила. Соседская собачонка за мной на озеро увязалась, вот она и нашла. Помните тот обрыв, с которого мы тонущего Ромку вчера увидали? — спросила она, повернувшись к подругам.
Те кивнули.
— Вот под ним Танька и лежала, — сказала Мариша. — Неудивительно, что я ее не увидела сразу. Там же кругом снег. Просто так вниз спустилась, а собака к этому месту подбежала, начала лаять и снег лапами копать. Да еще с таким остервенением разрывала, что я даже удивилась. Но я и тут внимания не обратила: думала, роет себе и пусть роет, а потом увидела, что там, в этом месте, снег вроде бы неровно как-то лежит. Словно кусок с обрыва упал и засыпал. Ну, тогда и я принялась в снегу рыться. И скоро мы вместе с собачкой Таньку целиком откопали.
— Это чудо! — тихим голосом произнесла Галина Александровна, притихшая от свалившихся на ее голову бед. — Бедняжка, как же она любила Ромочку, если решилась из-за него на такое!
И она зарыдала. Следом заголосила и Ленка, и Танина мать. Воспользовавшись тем, что мужчины рванули подальше от рыдающих баб, подруги проскользнули в комнату к Таньке. Та лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Увидев подруг, она поманила их к себе.
— Что же ты, Танька, так себя не жалеешь! — попеняла ей Юлька. — А мать свою тоже не пожалела? А бабушек?
— А нас? — поддержала Юльку Мариша. — Мы же тебя любим.
— И я вас люблю! — растрогалась Танька. — Вы замечательные подруги.
— Так чего же ты покончить с собой решила? Мало ли мужиков у тебя еще будет, если из-за каждого…
— Постой! — перебила ее Таня. — Ты имеешь в виду, что я решила на себя руки наложить? Да ничего подобного мне и в голову не приходило.
— Ну да! — хмыкнула Мариша. — А как же ты под обрывом очутилась?
Таня, как показалось подругам, смущенно отвернулась к стене. Девушки тем временем обменялись тревожными взглядами. Им было совершенно ясно, что Таньке стыдно за свой поступок. Но внезапно Таня повернулась к ним с совершенно сухими глазами и прошептала: