Звук ее голоса затихает, и я представляю себе лица парней, которые смотрят сейчас на нее, выкатив глаза.
– Ты слишком много ей рассказал, – продолжает Джаспер. Я слышу шаги и предполагаю, что он переходит ближе к Ретту. Как его понимать? Что это: предупреждение или угроза? Не знаю. – А она просто бежит и сразу все рассказывает той ведьме, подружке своей.
– Ничего я ей не рассказывал, черт, – ворчит Ретт.
За дверью снова слышится какое-то движение, похоже, там еще кто-то есть. «Они даже друг другу не доверяют», – думаю я. Обстановка накаляется, и чем напряженнее она будет, тем больше тайн выползет наружу. Они уже просто не могут остановиться, не говорить об этом, каждого из них подгоняет глубоко засевший внутри страх.
– Кончайте! – кричит им Сюзи и, очевидно, встает между парнями, потому что сразу наступает тишина.
– Парни, вы все только еще хуже делаете, – вступает новый голос. Лин, надо думать.
Кто-то тяжело выдыхает, затем слышно, как кто-то садится на кровать, под его весом жалобно скрипят пружины.
– Нам просто нужно переждать, – говорит Ретт, но голос у него звучит сдавленно. Кажется, он сам не очень-то верит своим словам.
В комнате наступает затишье, и я еще сильнее вжимаюсь в стену, напрягаюсь, не понимая, что там у них происходит.
Но тут наконец тишину нарушает Лин, и голос его звучит высоко и напряженно, как перетянутая на скрипке и готовая лопнуть струна.
– В конце концов они его все равно найдут.
Снова длинная пауза, словно все боятся что-либо сказать.
Сюзи откашливается, но голос у нее все еще звучит надтреснуто, когда она спрашивает:
– Вы знаете, где Макс?
Раздается низкое ворчание, один что-то произносит – не могу разобрать, что именно. Он говорит так тихо, словно боится, что его могут стены подслушивать. Стены или прячущаяся в коридоре девчонка.
– Когда его найдут вожатые, это лишь вопрос времени, – прорезается голос Лина. Возможно, он отвечает на вопрос, которого я не расслышала. – Он не очень хорошо спрятан.
Вот что они скрывают. Вот о чем избегают говорить. Но сейчас Лин сказал об этом вслух.
Мое сердце начинает стучать как барабан – бум, бум, бум! – и я впиваюсь ногтями в стену.
– Да не собираются они искать Макса, – отвечает Ретт, и я слышу его шаги. По-моему, он отходит к дальней стене комнаты. Возможно, смотрит сейчас в окно.
Макс. Его тело, его труп где-то спрятан.
Скрыт.
– Я не могу влипать в неприятности из-за этого, – говорит Джаспер, и в его голосе смешаны страх и угроза.
– Никто из нас не может, – отвечает ему Ретт.
– Нет, – упрямо возражает Джаспер. – У меня все не так. Мой папаша убьет меня, если узнает. Этот лагерь был моим последним шансом. Я не могу… – он не договаривает, умолкает.
– Это для всех нас последний шанс, – говорит Лин.
Он прав. В лагерь «Щучья пасть» парни не на зимние каникулы приезжают. Не на лыжах покататься. Они здесь оказываются потому, что уже слетели с катушек. Уже искорежили себе жизнь. Предполагается, что в лагере они исправятся, вернутся на путь истинный.
Исправятся, ага. Но только не том случае, если один парень умрет. А они будут виноваты вэтом.
– Теперь с этим уже ничего не поделаешь, – отвечает Ретт, и вновь я слышу его шаги. Возможно, просто расхаживает по комнате. – Что случилось, то случилось.
Другой голос что-то тихо и невнятно говорит, но я ничего не могу разобрать. Мне очень хочется, чтобы они говорили громче, а еще лучше – стать бы мне невидимкой и самой оказаться в комнате.
И тут тема их разговора резко меняется.
– Я по-прежнему что-то слышу по ночам, – негромко говорит Лин. Мне кажется, что он произносит это, уставившись в пол.
– Вот что бывает, когда кто-то утонул, – огрызается Джаспер. Голос у него звенит от напряжения так, что того и гляди сорвется. – Эти чертовы привидения преследуют тебя, потому что злятся.
Утонул.
Утонул.
Утонул.
Преследуют, преследуют, преследуют.
Сердце подкатило у меня к горлу, и я задыхаюсь. Слежу, чтобы как можно тише дышать, хотя воздуха мне не хватает.
Макс утонул. В озере? Провалился под лед? Моя голова гудит, в ушах отдаются пушечные удары сердца. Нужно уйти назад в гостиную раньше, чем они найдут меня и обнаружат, что я их подслушивала.
– Заткнись, – говорит Ретт, и я прижимаю ладонь ко рту, чтобы приглушить свое дыхание.
– Но я спать из-за этого не могу, – возражает Лин.
Еще несколько невнятных слов, а затем раздается голос Сюзи, и меня удивляет странная интонация, с которой она как о чем-то секретном сообщает:
– Нора говорит, что нашла Оливера в лесу.
Чувствую, как у меня брови сходятся к переносице. Не могу понять, зачем она говорит об этом, да еще таким тоном. Почему это может быть так важно, где я его нашла.
– А еще говорит, что он провел там последние две недели – прятался или что-то в этом роде, – добавляет Сюзи.
– Что? – восклицает один из парней, Ретт, по-моему.
Музыка внизу внезапно обрывается, а спустя несколько секунд тишины начинается новая песня. Снизу доносится нестройный гул голосов. Обычные пьяные разборки.
Один из парней в комнате неразборчиво произносит что-то, а затем я слышу шаги – трое парней и девушка не спеша направляются к двери.
Я проторчала здесь слишком долго.
В открывшемся дверном проеме появляется Ретт, и на мгновение я надеюсь, что если не буду двигаться, они, возможно, пройдут мимо, приняв меня за лежащую на стене тень. Или за привидение. Но Ретт вздрагивает и впивается в меня взглядом.
– Какого дьявола! – восклицает он.
В следующую секунду Джаспер протискивается мимо Ретта и хватает меня за руку.
– Эта ведьма слышала все, о чем мы говорили, – цедит он сквозь зубы. На левой щеке Джаспера я вижу ярко-красную рану на том месте, где его поцарапала ветка дерева, когда он упал возле костра.
– Вот гадство! – хватается за голову Ретт.
Я отдергиваю руку, но Джаспер еще крепче хватает меня, впиваясь мне в кожу ногтями.
– Не прикасайся ко мне! – кричу я и пытаюсь вырваться, но Джаспер сильнее, и он заталкивает меня в комнату.
В окно льется лунный свет, падает на лоскутное одеяло, которым застелена стоящая возле ослепительно-белой стены кровать. В комнате холодно, словно здесь был сквозняк, однако окно плотно закрыто.
– Черт, черт, черт, – повторяет Ретт, расхаживая по темной комнате. Его голос напоминает осколки стекла, при каждом слове режущие меня на части.
Сюзи стоит в дверном проеме, я пытаюсь заглянуть ей в глаза, но она стоит, опустив голову, сложив руки на груди. Она напоминает мне птицу, сложившую крылья, словно желая защититься от меня.
А вот Ретт смотрит на меня как на пойманного в западню зверя. Собственно говоря, так оно и есть. Я в западне. Я поймана. Стою, опустив руки, напряженная, готовая царапаться и кусаться, если надо будет, чтобы выбраться отсюда.
– Ну и что же ты слышала, лунатичка? – спрашивает Ретт, на полшага приближаясь ко мне. Глаза его скрыты в тени.
– Ничего, – с вызовом отвечаю я.
– Лжет, – рычит Джаспер, по-прежнему не выпуская мою руку. – Она слышала, как мы говорили про Макса. Теперь все расскажет копам, как только дорогу расчистят.
Я искоса смотрю на него и соображаю, что мне делать дальше.
Ретт проводит пятерней по своим тусклым светлым волосам, шарит взглядом по темным углам комнаты, словно ищет там ответ на свои вопросы. Затем качает головой и отступает от меня на шаг.
– Ей нельзя доверять, – добавляет Джаспер, глядя на Ретта.
А я вновь смотрю на Сюзи, затем на Лина – даже здесь, в доме, он снова в своей большой, не по размеру, куртке-пуховике с накинутым на голову капюшоном. Жду, когда кто-то из них что-нибудь скажет, вмешается, прикажет Джасперу отпустить меня. Но никто из них даже не смотрит в мою сторону. Боятся Джаспера и Ретта, стоят, уставившись в пол.
– Ты останешься здесь, – говорит Ретт, и его зрачки напоминают мне черные бездонные дыры. – До тех пор, пока мы не решим, что с тобой дальше делать.
Я пытаюсь броситься на него, но Джаспер по-прежнему удерживает мою руку.
– Вы не можете запереть меня здесь! – кричу я.
Ретт смотрит на меня немигающим, ничего не выражающим взглядом. Лицо у него холодное, побледневшее.
– Ретт, – подает наконец голос Сюзи, заходя в комнату. – Она ровным счетом ничего не знает.
Но Ретт поворачивается и говорит практически ей в лицо:
– Ты что, тоже хочешь здесь остаться?
Сюзи смотрит на него так, словно хочет что-то возразить или толкнуть Ретта в грудь и крикнуть мне «Беги!», но затем отводит взгляд, не покорно, а понимая, что ничего не может сделать. Она в меньшинстве, и сила на стороне парней. У меня замирает сердце, а Ретт направляется к двери, схватив Сюзи за руку и уводя ее с собой.
Он все уже решил для себя и собирается оставить меня здесь.
Джаспер отпускает мою руку, поспешно выскальзывает вместе со всеми остальными в коридор, и Ретт с громким стуком немедленно захлопывает за ними дверь.
Комната погружается в темноту.
Я подбегаю к двери, кручу ручку, царапаю ногтями. Но поздно, слишком поздно. Я бьюсь в дверь, но она лишь слегка прогибается под моими ударами. Они меня каким-то образом заперли, подперли, быть может, дверь чем-то, чтобы запереть ведьму в этой клетке.
– Нет! – кричу я, вновь налегая на ручку. Дверь не поддается ни на миллиметр. Проклятье!
Я прижимаюсь ухом к двери, пытаюсь понять, ушли они или до сих пор там, за ней. Затем слышу топот удаляющихся по коридору шагов.
– Постойте! – кричу я в дверь. – Пожалуйста!
Но в ответ – тишина.
И окружающая меня со всех сторон тьма.
Я поворачиваюсь, прислоняюсь к двери, запрокидываю голову назад. Думаю о словах мистера Перкинса, что золотоискатели чаще гибли от рук друг друга, чем от опасностей, которые скрываются в жестокой темноте леса.