И торговец земельными участками Билли Брукс тоже не отказывал.
Билли был завсегдатаем в «Мустанге», пожирал глазами почти обнаженных танцовщиц и искал клиентов. Обычно его сопровождали два головореза – Джорджи Ознеженский, известный, по понятным причинам, как «Джорджи О», и Энджи Бассо, который был любимым чистильщиком Эдди Монако, когда не ломал ноги врагам Билли.
Энджи мог бы испугать кого угодно, но Джорджи О был еще краше. Он был особый случай. Высоченного роста, бандитского вида иммигрант из Киева с мощными запястьями и мощной головой, он был до того глуп и агрессивен, что даже русская мафия из Фэрфэкса не желала видеть его в своих рядах. Каким-то образом он прибился к Билли, и тот время от времени давал ему поручения, а потом даже порекомендовал Эдди взять его вышибалой в «Мустанг».
Эдди не возражал, делая одолжение Билли, да и почему бы нет? Билли дал Эдди в долг сто тысяч долларов.
Потом Билли захотел получить обратно свои деньги.
Эдди его отшил.
Но Билли все равно приходил в клуб и требовал деньги. Поначалу Эдди говорил ему: «Завтра. Обещаю», – или: «На следующей неделе, Билли, не сомневайся». Он посылал к Билли свободных девушек, которые удалялись с Билли в заднюю комнату, чтобы сделать ему минет, или в ближайший мотель, чтобы по-быстрому с ним перепихнуться.
Однако Билли этого было мало. Он хотел вернуть долг.
И не мог это сделать.
Но сидеть и смотреть, как Эдди арендует клубы для своих вечеринок, как на «роллс-ройсе» разъезжает по городу с прижимающимися к нему моделями, как стодолларовыми купюрами расплачивается со швейцарами и официантками, как щедро швыряет деньги, словно бумажные самолетики, и ни цента не возвращает из долга, Билли тоже не мог.
Не важно, что Эдди был красавчиком, что Эдди был что надо, а Билли не был ни тем, ни другим. Лицо у него было идиотское, отталкивающее. Волосы редкие, кожа отвратительная. Наверное, размышляет Фрэнк через много лет, так Ричард Никсон смотрел на Билла Клинтона, к которому липли цыпочки.
Будь Эдди пообходительнее с Билли, все могло бы кончиться иначе. Но Эдди надоело постоянно видеть околачивающегося рядом Билли, и он стал прогонять его, игнорировать, не отвечать на звонки, проходить мимо, словно тот был пустым местом.
– Как это называется? – не выдержал один раз Билли, когда рядом был Майк Риццо. – За кого он меня принимает?
Это случилось накануне Нового года. Они сидели в баре «Мустанга», где Билли назначил Эдди встречу, чтобы обсудить сложившееся положение.
Кстати, отсутствие Фрэнка в канун Нового года разозлило Пэтти.
– Это же Новый год, – ворчала она. – Я думала, мы куда-нибудь съездим.
– Мне надо работать.
– Работать? Хороша работа – разгуливать в окружении шлюх.
– Они не шлюхи, – огрызнулся Фрэнк. Во всяком случае, не все. – Они танцовщицы.
– То, что они делают, не называется танцами.
– Это самая напряженная ночь в году. Ты представляешь, какие я получу чаевые? – спросил Фрэнк. К тому же обойдусь без ресторана и, возможно, отеля под Новый год, когда за все надо платить вдвойне, когда обслуживание из рук вон плохое, но чаевые – восемнадцать процентов. Вместо этого сам заработаю. – Послушай, мы погуляем завтра. Я поведу тебя, куда захочешь.
– Никто не ходит по ресторанам после того, как наступил Новый год.
– Значит, сможем заказать столик.
– Тоже мне удовольствие, – отозвалась Пэтти. – Два скупердяя в пустом ресторане.
– Я позвоню тебе в полночь. Мы поцелуемся по телефону.
Ее это не утешило, и она ни слова ему не сказала, когда он уходил.
Добравшись до клуба, Фрэнк засел в баре и стал слушать, как Билли жалуется Майку на жизнь. Майк и Билли познакомились еще в Чино и, можно сказать, были старыми приятелями. Сидя в баре и прислушиваясь к сетованиям Билли, Фрэнк знал, что скажет Майк, и Майк сказал:
– Без обид, Билли, но ты должен знать, что говорят люди о том, как ты позволяешь Эдди смеяться над собой. Для тебя это плохо.
Еще как плохо, подумал Фрэнк.
У ростовщика должны быть две вещи – наличные деньги и уважение. Если позволишь хоть одному должнику уйти от расплаты, да еще посмеяться над тобой при людях, жди беды – и очень скоро. Все остальные должники быстро уразумеют, что им тоже необязательно возвращать деньги. Пройдет слух, что ты простофиля, баба, слизняк, – и можешь распрощаться со своими денежками. Они никогда не вернутся, не жди ни процентов, ни основной суммы.
Тогда лучше оставить Шейлоков бизнес и заняться чем-то более подходящим – пойти в няньки или в библиотекари.
Как раз это грозило Билли Бруксу, и в этом состояла главная проблема, потому что Эдди Монако был твердым орешком и имел связи в мафии. Однако, если бы Билли отпустил Эдди, ничего с него не получив – как предполагалось, – у него самого начались бы серьезные неприятности с Мильоре. Дилемма еще та.
И все с интересом ждали, как Билли Брукс будет выпутываться.
– Майк, это никуда не годится, – сказал Билли.
Это было все, что требовалось сказать – все, что требовалось сказать, – и Фрэнку стало ясно: Эдди Монако недолго жить.
Майк Риццо принадлежал к тем людям, которые зря время не теряют.
– Титьки и задницы – это деньги, – сказал Майк Фрэнку много лет назад. – Большие.
Фрэнк не знал, имел тот в виду большие титьки, большие задницы или большие деньги, однако Майку до смерти хотелось попасть в клубный бизнес, и он не собирался упускать свой шанс. На другой день, то есть в первый день нового, 1987 года, Майк отправился к Эдди в Ла-Холлу. Ему пришлось ждать до полудня, потому что Эдди, вероятно, лег спать не раньше восьми-девяти часов утра.
С трудом раздирая веки, Эдди открыл дверь.
Он улыбнулся, разглядев Майка.
– Эй, приятель, зачем?..
Майк трижды выстрелил ему в лицо.
Билли Брукс восстановил свою репутацию и получил часть клуба «Мустанг».
Майк решил, что если Билли стал совладельцем клуба, значит, он – Майк – тоже совладелец. Теперь он не только, высаживая клиентов у дверей, заглядывал в «Мустанг» выпить, а вышагивал по клубу как хозяин, каковым себя считал.
Там же стала ошиваться и вся команда Майка – Бобби Бэтс, Джонни Брицци, Роки Кораццо, – и Майк обеспечивал им бесплатную выпивку, бесплатную еду и бесплатный минет в задних комнатах клуба. В «Мустанге» записи долгов Майка являли собой свиток длиною в его руку, однако Пэту Уолшу не хватало смелости требовать плату, и Билли тоже не хватало, а самому Майку даже в голову не приходило платить.
Майк считал, что Билли ему обязан.
И не ошибался.
Но Майк не был бы Майком, если бы удовлетворился дармовщиной, ушел в сторону и стал спокойно смотреть, как крутятся деньги. Только не Майк. Ему надо было выжать из клуба все, что только возможно. И он принялся продавать девочкам кокаин.
Дело оказалось прибыльным – продавать кокаин, подсаживать девочек на дорогое удовольствие, потом заставлять их торговать собой, чтобы было чем платить за наркотики. Затем отбирать у них пятьдесят процентов выручки.
Майк даже купил дом недалеко от клуба и скостил девочкам аренду за первый и последний месяцы, отлично зная, что кокаиновая зависимость выжмет из них всё. Энджи Бассо и Джорджи О аккуратно собирали с девочек подати, и те быстро оказывались в рабстве.
Их доходы не поспевали за тратами – на этом все и строилось.
Очень скоро Майк стал отбирать у них все деньги – их чаевые, деньги за проституцию, за порно. Таков был антрепренерский маневр Майка: дать девочке увязнуть в долгах, а потом посулить возможность заработать на участии в порнофильме.
Так продолжалось год, а потом Билли это надоело.
– Из-за него все полетит к черту, – сказал Билли. – Копы с нас не слезают. Пять девочек – точно, пять – задержаны за наркотики и проституцию. У него шестизначный счет в баре…
– Чего ты хочешь от меня? – спросил Фрэнк. – Я всего лишь сижу за рулем лимузина. Ты сам, Билли, впутал его в это. Если Майк не был тебе нужен, решал бы без него свои проблемы.
– Ты прав, Фрэнк, но это же свинство!
– Кругом свинство, Билли.
У меня свои проблемы, думал Фрэнк.
Например, развод.
Пэтти угрожала разводом.
И винить ее не в чем, думал Фрэнк. Я все время работаю. Дома только сплю. И она вечно подозревает меня. Где я? Что делаю? С кем? Хотя я пятьдесят тысяч раз говорил, что не сплю с танцовщицами.
Тем не менее ссоры продолжались, и последняя была хуже остальных.
– Ты все знала, – сказал Фрэнк. – Ты знала, кто я, когда выходила за меня замуж.
– Я думала, ты рыбак.
– Ну конечно. Фрэнк Баптиста, Крис Панно, Майк Риццо, Джимми Форлиано были гостями на нашей свадьбе и принесли толстые конверты с деньгами. Пэтти, ты же выросла тут. И ты умная женщина. Так не изображай из себя Диану Китон.[28]
– Ты трахался с другими женщинами!
– Следи за выражениями!
Пэтти рассмеялась.
– Заниматься этим тебе позволено, а мне даже говорить не позволено?
– Лучше бы занималась, чем говорила, – сорвалось у Фрэнка с языка. – Тогда было бы легче устоять на стороне!
– Это когда же я должна этим заниматься? – возмутилась Пэтти. – Ты ведь не бываешь дома!
– Я добываю для тебя хлеб с маслом!
– Другие мужья тоже добывают, но по ночам они дома!
– Тогда, значит, они умнее меня!
Пэтти сказала, что, если ничего не изменится, она подаст документы на развод.
Фрэнк не мог отвязаться от этих мыслей, пока Билли жаловался на то, что Майк разоряет «Мустанг».
– Это не мое дело, – сказал он Билли. – У тебя проблемы с Майком, так и решай их с Майком.
Отличный совет.
Три дня спустя Майк поймал Фрэнка в баре и сказал, что они должны поговорить с Билли.
– Этот парень на меня наезжает. Представляешь? Во беспринципиальный тип!
– Беспринципный.
Майк мигнул.