Саманта смущенно улыбнулась:
– А вы сможете починить мне принтер?
Броди рассмеялся в ответ:
– Попробую. Хотя мне кажется, что эти чертовы штуки сделаны так, чтобы чаще ломаться.
– Вы любите свое дело. Сложно было все бросить и вернуться в Шотландию?
– Я ничего не бросал. – Он снял очки и потер глаза. – Я живу здесь, но продолжаю работать удаленно. Мне удается заниматься любимой работой, и остается время на хозяйственные заботы.
– Значит, где-то в доме у вас есть офис?
– Есть. – Он поднял на нее глаза. – Саманта, вы мне очень нужны. Забудьте о неловкости и смущении. Только вы можете мне помочь, больше мне не к кому обратиться. Мои знания позволяют спрогнозировать неудачу в финансовом аспекте, но здесь, с поместьем, мне одному не справиться. – Он вновь надел очки, и она заметила, как дрожат его пальцы. – Я готов услышать от вас, что все мои идеи пусты, что они не принесут прибыли. Возможно, я, как и сестра, в некоторой степени надеялся, что все образуется как-то само собой, по взмаху волшебной палочки.
– Скоро Рождество, Броди. – Саманта откинулась на спинку сиденья и впервые за весь день по-настоящему расслабилась. – Время волшебства и чудес. И я сразу развею часть ваших сомнений. Место имеет огромную коммерческую ценность. Как только я все увижу, мы сядем и разработаем план действий, который подошел бы и клиентам, и вашей семье.
– И на недостатки укажете мне без стеснения, договорились?
– Да. И еще… – Саманта замялась. – Я очень сочувствую вам из-за потери отца. Это правда. Мне жаль, что сейчас вам приходится переживать непростые времена.
– Такова жизнь, верно? Похожа на эту дорогу – кочки и выбоины. Того и гляди повредишь колесо.
Броди вздохнул и съехал с обочины.
– Кинлевен прекрасен. Захватывающий пейзаж. Вы обязательно добьетесь успеха, Броди. А теперь расскажите мне об оленях, не терпится их увидеть. Как они у вас появились?
– Папа привез их в поместье около тридцати лет назад. – Он сбросил скорость, увидев на дороге лед. – Сначала было непросто, но отец не сдавался, разговаривал со знающими людьми, к тому же наш ветеринар оказался отличным специалистом, любящим свое дело. Олени хорошо адаптируются к климату Шотландии. Мы с Кирсти выросли рядом с ними. Всю мою жизнь у нас было стадо оленей. Кирсти никогда не думала уезжать из дома. Она получила профессию ветеринарной медсестры и несколько лет назад вернулась сюда. Она старается как можно больше времени проводить с животными.
– Должно быть, ей непросто дается домашняя работа.
– Да, и это серьезная проблема. Она любит бывать на природе. Я говорил ей, что мы открываем семейное дело и всем придется заниматься тем, что необходимо.
– Кто же следит за оленями, когда Кирсти занята в доме?
– У нас есть Джеймс. Он вышел на пенсию и уехал после кончины жены из города. Еще иногда приезжают волонтеры.
– В гости?
– Не совсем. Отец временами читал лекции в местных школах, иногда брал с собой оленей – двух самых смирных. Вообще переправлять куда-то оленей довольно хлопотно.
– Но можно организовать какие-то развлечения с ними здесь. – Саманта залюбовалась искрящимся на солнце снегом на обочине. – Представьте, что мы едем по этой дороге на санях, запряженных оленями.
– Я не только могу представить, я это делал. Значит, одобряете? – Он подмигнул ей и улыбнулся. – К сожалению, все не так романтично, как кажется со стороны. Особенно для того, кто все организует. Олени бывают чертовски упрямы. Они не понимают, что воплощают чью-то мечту, и заставить их порой невозможно.
– Мне не понять, – улыбнулась Саманта. – Я выросла и жила в городе, опыта общения с животными у меня, прямо скажем, почти нет. А уж с оленями в детстве я вообще не встречалась.
– Вы всегда жили в городе?
– Да, сначала в Нью-Йорке, потом в Бостоне.
– А Элла?
– Они с Майклом переехали в маленький городок в Коннектикуте. У них очень симпатичный дом, расположенный прямо у воды. – По ее тону могло показаться, что она завидовала. Впрочем, так и было. – Майкл был очень известным юристом с офисом на Манхэттене, но потом встретил Эллу, и они вместе решили, что хотят другой жизни.
– Раз они так единодушны, то непременно будут счастливы в Коннектикуте. Вы часто видитесь?
– О да, я доезжаю всего за два часа на машине. Поэтому раз в несколько недель в пятницу вечером складываю в сумку рабочие материалы и отправляюсь к ним на выходные. – На текущем этапе жизни для Саманты так выглядело семейное счастье. – А вы жили в Лондоне?
– В основном. Но ездил на несколько недель в командировки в Бостон. Потом умер отец, и я вернулся домой, чтобы помогать маме и Кирсти. Изначально думал уехать вскоре после похорон, но понял, что они без меня не справятся.
– Вы имеете в виду финансово?
– Не только. – Броди вновь съехал с дороги и остановился. – Теперь пойдем пешком.
Саманта не без удовольствия вышла и захлопнула дверцу автомобиля.
– Сначала олени?
– Да. Прогуляемся немного по лесу, потом поднимемся на вершину холма – оттуда открывается замечательный вид на все поместье. Я очень хочу, чтобы вы это увидели. Увидели всё.
Они надели походные ботинки, застегнули пуховики, взяли рюкзаки и зашагали вверх по узкой тропинке.
Воздух был хрустально чистым и очень холодным. Саманта почувствовала, как замерзает лицо, и выдыхала она теперь клубы пара.
Шаги Броди были значительно шире, поэтому вскоре она отстала, что давало возможность любоваться широкими плечами и растрепанными темными волосами.
Саманта смутилась и поспешила отвести взгляд.
– Для чего этот забор? От незваных гостей?
Броди развернулся и подождал, пока она подойдет ближе.
– Чтобы дикие лоси не заходили на эту часть леса. Слишком большое стадо – угроза уничтожения деревьев. Лес должен восстанавливаться. Мы не пускаем лосей туда, где посадили молодые деревья. – Он поднял голову и посмотрел сквозь ветви на небо. – Две тысячи лет назад на этой территории был Каледонский лес: дубы, березы, осины, рябины, можжевельник и сосны. Сейчас трудно себе такое представить.
Саманта вытащила шапку из рюкзака.
– Но вы пытаетесь его восстановить.
– Мы принимаем участие в большом проекте по восстановлению лесов. Это не только деревья, но и вся экосистема. Виноваты в его уничтожении не только лоси. Много вырубили из-за растущего спроса на древесину и под нужды сельского хозяйства. Мы высаживаем только те виды деревьев, которые исторически росли в этих местах, и удаляем привезенные из других регионов. Местные жители проявляют большой интерес, так что у нас немало волонтеров.
Они шли по извилистой тропе. Вскоре лес остался позади, перед ними раскинулось озеро, обрамленное высокими холмами.
Саманта принялась делать снимки.
– Невероятно красиво.
– Соглашусь с вами. – Броди встал рядом. – Видите небольшой домик?
– Домик? – Она опустила фотоаппарат и огляделась. – Я вижу лишь потрясающий пейзаж.
– Слева, на дальнем берегу озера. Он недалеко от главного дома. Низкое каменное строение. – Броди чуть склонился к ней и вытянул руку, случайно задев плечо. Его широкая спина теперь защищала от ветра.
– Да, вижу. Он почти скрыт деревьями, словно слился с лесом. Что это за дом?
– Один из моих предков построил его как убежище от непогоды. Позже любители забраться в горы укрывались там, если их застигали метель и снегопад. Еще позже мой дед сделал его жилым. А уже отец отремонтировал, надеясь, что его можно будет сдавать в аренду. Там он сделал маме предложение.
– Как романтично.
– Думаете? – Он широко ей улыбнулся, и глаза его были такими лучистыми, что душа затрепетала.
Неужели Броди действительно не понимает, как привлекателен?
– Мне кажется романтичным.
– Папа шутил, что сделал предложение в малом доме, потому что мама не смогла бы сбежать. В тот день началась снежная буря, и они оказались в ловушке. Внимательно смотрите под ноги, слой снега скрывает камни. – Он протянул ей руку, и Саманта сжала ее, хотя и не очень сильно.
– Вы тоже намереваетесь сдавать дом?
– Нет. Дело в том, что именно там сейчас мой офис.
– Ваш офис? – Она остановилась и выпустила его руку. – Вы работаете в этом домике на отшибе?
– Не совсем на отшибе, всего пять минут езды от большого дома по хорошей дороге. Но достаточно далеко, чтобы кто-то пришел, стал убирать пустые кружки и складывать листы с записями.
– Понятно. Мне тоже неприятно, когда переставляют вещи на моем столе. Полагаю, ваша мама так же любит горы, как и ваш отец?
– Да. Она родилась и выросла в этих местах. Родители познакомились в школе, им было по шесть лет. В день годовщины свадьбы они уходили в поход и ночевали в малом домике. – Он отвернулся и вгляделся вдаль. – Так было и в прошлом году.
– Вашей маме было тяжело пережить его уход. И вам тоже.
– Вы общаетесь с отцом? – Броди резко повернулся к ней и посмотрел в глаза.
– Нет. Он умер, когда я была совсем маленькой. – Саманта всегда старалась избегать этой темы, но какой смысл что-то скрывать, когда между ними почти не осталось тайн. – Тогда мама была беременна Эллой. Трудное оказалось время. – Откровенно говоря, она редко об этом задумывалась и в последнее время жалела, даже испытывала чувство вины. Она хорошо помнит беременность Эллы, как сама оберегала ее. А о маме некому было позаботиться.
– Ваша мама больше не выходила замуж?
– Нет, она думала о карьере, потому и вернулась в колледж. Много работала, чтобы вырастить нас. – Как же, наверное, трудно заниматься детьми, когда руки опускаются от горя и тоски да и финансовое положение вовсе не простое. Сердце сжалось от все растущего чувства вины.
– У нее есть вы. Хорошо, что вы дружная семья.
Стоит ли ей сейчас признаться? Рассказать, что отношения с матерью всегда были сложными, что они не разговаривали пять последних лет. Да, мама ей не позвонила, но теперь Саманта жалела, что не протянула руку первой. Печально, что нельзя вернуться в прошлое, она непременно бы так и сделала. Трудно представить, что их ссора длилась столь долго. Со временем все труднее преодолеть себя и сделать шаг навстречу. В их ситуации, пожалуй, невозможно, ведь тогда пришлось бы раскрыть секрет Эллы.