И только в одном старшая сестра начала находить в последнее время отраду. Стелла и раньше, конечно, обращала внимание, что та стала за компьютером просиживать все больше и больше… А тут случайно заметила… Марфа однажды комп выключила, а из своего почтового ящика выйти забыла… Стелла и прочитала ее переписку… Грех небольшой. И увидела, с каких сайтов ей пишут…
Оказалось, Марфа свои фотографии в Сети размещает – не эротические, конечно, но довольно откровенные. Короткая юбочка, декольте или купальник, задорный взгляд. И даже имени своего не скрывает. И ей пишут. Мужчины. Пишут, пишут и пишут. Послания становятся все жарче. А она подзадоривает их. А потом, когда виртуальный друг совсем уж готов пасть перед ней на колени, – она обливает его словами, полными холодного презрения, бьет по больному, оскорбляет – не грязно, но безжалостно…
А на одном из социальных сайтов, где встречаются одноклассники да однокурсники, Стелла тоже обнаружила фотографию Марфы и ее краткое сиви. А к тому же… Неизвестно, видела ли это сама Марфа. А если видела, что предприняла? Или что собиралась сделать? Во всяком случае, никакой переписки между этими двумя людьми не обнаружилось… Но Стелла-то его сразу узнала… Значит, тем более узнала и Марфа… К ней на страничку заходил Он. Мерзавец. Тот, кто разрушил их семью. Серьезный, блин, Ухажер.
Звали его Вадим Сухаров. Он заглянул, подонок, на виртуальную страничку к Марфе – вспомнить былое.
…В этот момент я прервал Лесин рассказ. Мы прохаживались по дорожкам по нашему лесу. День очень нехотя, мучительно светлел (перед тем, как снова начать темнеть). Я спросил:
– И ты Стелле веришь?
Леся ответила убежденно:
– Знаешь, да. Похоже, что она раскрылась передо мной. По-моему, она долго ждала, перед кем бы ей облегчить душу. Вопросы упали на благодатную почву.
И юная сыщица продолжила свой рассказ о судьбе Стеллы.
…Когда Стелла увидела фотографию Вадима… Явно преуспевающего, ни в чем не нуждающегося… Да еще имеющего наглость заходить, из чистого любопытства, на страницу к бедной сестренке… Вот тогда ею овладела одна, но пламенная страсть.
Страсть мести.
Она решила свести с ним счеты.
К своей затее Стелла подошла не с кондачка. Она решила подготовиться тщательно – тем более что пока не представляла, что именно она сделает, как конкретно отомстит обидчику своей сестры. Для начала постановила: надо подобраться к Вадиму поближе. Однажды – дело было еще осенью – она проникла в ресторан, где проводили свою «корпоративку» сотрудники его фирмы. Там были и Вадим, и Петр, и их жены… Но клюнули на Стеллу – а она специально вертелась неподалеку от празднующих, и оделась вызывающе, и вела себя разухабисто – не Вадим, а Иннокентий с Саней. (Они как раз присутствовали на междусобойчике без своих вторых половинок.) Ничего личного, ничего задевающего за сердце: просто ухаживания, провожания, хи-хи-хи да ха-ха-ха… А потом – надо ж такому случиться! – Родион попросил Стеллу, чтобы она организовала им поездку за кордон, да лучше всего частным образом, безо всяких турбюро… И Саня, как раз на втором свидании со Стеллой, заявил, что пропадает целая комната в коттедже в Лапландии… И тут два, даже три интереса совпали: Родиона – поехать за границу как частному лицу. Сани – заполнить целую комнату в коттедже своими людьми да милой девушкой в придачу, а ее, Стеллы, – на две недели оказаться рядом с обидчиком сестры, своим кровным врагом, Вадимом…
– Значит, у Стеллы к Сухарову была застарелая неприязнь? – прервал я Лесю.
– Выходит, что так, – согласилась она.
– Может быть, это она убила?
– Может, и она. Но не колется. Уверяет, что нет. Что ее опередили.
– Еще б она сказала «да»…
– А ты знаешь, я ей верю… Пока, во всяком случае…
И сыщица продолжила рассказ.
В начале путешествия Стелла планировала, что она для начала соблазнит Вадима. А потом заложит его жене. В результате – разобьет семью. Однако Вадим слишком легко на нее повелся.
«Да уж», – пробормотал я, вспомнив их совместное джакузи на второй день нашего путешествия.
А главное, Настя Сухарова видела своими глазами, как у ее мужа со Стеллой завязывается роман, и не обращала на парочку ни малейшего внимания. Казалось, ей все равно и она совершенно равнодушна к супругу и его поведению.
Тогда Стелла решила изменить тактику…
– И сбросила на Вадима валун, – перебил я.
– Мы же договорились, – нахмурилась Леся. – Я просто передаю тебе ее слова. Не оценивая и не критикуя. Воспринимай меня в данном случае как аудиоплеер.
– Весьма прехорошенький, надо отметить! – воскликнул я. – Компактный, эффектный дизайн, симпатичные обводы!..
– Ваня, не надо повторять то, что мы с тобой уже проехали, – строго молвила девушка.
– О да, прости. Продолжай.
Итак, не видя толка в соблазнении Вадима, Стелла свернула их начинавшийся роман. И решила действовать иначе, жестче. Придумала отыскать здесь, в Лапландии, подходящего исполнителя – благо на курорте русских братков имелось в избытке. И она нашла того самого Володьку. Как ни противно было с ним общаться, пыталась договориться, чтобы он искалечил Вадима. Первые переговоры с ним она вела тридцать первого. А потом, во второй раз, второго января, в тот день, когда Сухарова убили. Убила не она и не ее «исполнитель». Их опередили…
– А может, – перебил я, – это все-таки была она? Когда поняла, что бритолобый не будет делать за нее грязную работу? Володька говорит, что высадил ее на бензоколонке в половине третьего. Она вполне могла вернуться в коттедж и успеть зарезать Сухарова…
– Может, и могла, – развела руками Леся. – Но улик против нее нет. А держится Стелла уверенно.
– Улик нет, а мотив – есть, – настаивал я. – И нет алиби. И вообще она много врет.
Девушка не успела ответить. У нее зазвонил телефон. Сыщица взяла трубку.
– Да, это я… – ответила она и переспросила: – Прямо сейчас? Ну хорошо… – Я глядел на Лесю и терялся в догадках, кто же ей звонит. А она тем временем продолжала: – Диктуйте адрес… А можно я приеду с Иваном – это мой партнер?..
А когда положила трубку, сказала:
– Нас с тобой просит подъехать к нему в гостиницу Кирилл Боков. Сказал, что для серьезного разговора.
…Через полчаса мы оказались в городке. Боков проживал в гостинице «Хуло Поро», или «Безумный олень», в который мы ходили на дискотеку.
Обитал дипломат в крошечном одноместном номере. Впрочем, ничто человеческое Бокову оказалось не чуждо. В узеньком коридорчике теснились горные лыжи, палки, ботинки. Значит, во время, свободное от взаимодействия с финским следствием, представитель посольства радостно скользил по заснеженным склонам.
– Извините за инвентарь. С тех пор, как на курорте появилось столько русских, – посетовал Боков, – администрация отеля не советует оставлять без присмотра свое обмундирование. Проходите, присаживайтесь. Чай, кофе?
– Нет, спасибо, – ответила за нас обоих Леся.
Дипломат усадил меня на стул, а Лесю – в кресло прямо против окна. Сам он угнездился на кровати – в тени. Похоже, рассадка подозреваемых лицом к свету у него в крови. А может, я наговариваю? Он в жизни никого не вербовал, не допрашивал, а лицом к окну нас усадил случайно? Тем паче свет, что струил на нас лапландский полдень, был не ахти каким ярким.
В окно мы хорошо видели гору. По ней, каплями по стеклу, скользили вниз лыжники.
– Ходят слухи, – начал посольский, – что из расположения вашего лагеря бесследно исчез господин… как его… – он защелкал пальцами, кажется, ожидая, что кто-то из нас ему подскажет, но мы промолчали, и тогда Боков справился со своею памятью сам: – Господин Родион Сыромятский?
Ни я, ни Леся не ответили. У меня по жизни имелось стойкое убеждение: чем меньше откровенничаешь с субчиками, подобными Бокову, тем лучше. Он казался представителем той породы людей, которые каждое сказанное слово могут использовать против вас.
– Вы не в курсе, где он и что с ним стряслось? – как бы между прочим поинтересовался посольский.
– Понятия не имею, – тряхнула головой Леся.
– Я тоже.
– Знаете, – начал Кирилл, – я хотел бы кое-что рассказать вам… Тем более что вы, кажется, ведете своего рода любительское расследование убийства… Видите ли, я охотно допускаю, что в нем замешан как раз гражданин Сыромятский… И его стремительное бегство эту версию только подтверждает… Вы собрали против него улики? Определили его мотивы? Есть ли у него алиби?
Мы с Лесей переглянулись. Она решительно ответила:
– Алиби у него нет. Но и мотива убивать – тоже. Как и улик против него.
– Улик нет – или вы их пока просто не нашли?
– Не нашли, – твердо молвила Леся. – А может, их вообще не существует. А почему вас так интересует Сыромятский?
– Понимаете ли, друзья мои! – с плохо скрываемым торжеством воскликнул Боков. – Сегодня Интерпол объявил вашего Родиона в международный розыск.
Посольский внимательно осмотрел нас обоих, словно желая проверить, какой эффект произвели его слова. На меня, что скрывать, – сильное.
– Но! – продолжил посольский, воздев указательный палец. – Сыромятского ищут не за убийство Сухарова. Пока не за убийство.
– А за что? – вырвалось у меня.
– Хороший вопрос! Не знаю, имею ли я право отвечать…
– А это что – совершенно секретно? – невинно спросил я. – Может, чтобы узнать, мне стоит просто зайти на сайт Интерпола?
Боков улыбнулся, словно отдавая должное моему вопросу, и молвил:
– Родион Сыромятский имеет тесные и плотные связи с организованной российской преступностью. С той ее частью, что занимается наркотрафиком.
Боков исподволь отсмотрел нашу реакцию, а затем продолжил:
– Он является своего рода эмиссаром и одновременно мозговым трестом одной из преступных группировок, занимающейся поставкой из стран Азии, транзитом через Россию, наркотических веществ в Европу. И есть основания думать, что именно здесь, в Финляндии, он осуществлял встречи со своими заграничными