– Он, конечно, предпочел остаться неизвестным.
– Ага. Человек явно не ищет популярности.
– А жаль, я бы с ним потолковал. На его наглой роже малость потоптался бы.
– Что я слышу, Артем Сергеевич?
– Ты сейчас не такое услышишь. Сегодня и нам звонили. Некто, пожелавший сохранить свое имя в тайне, сообщил, что на господина Никитина будет совершено покушение. Правда, позвонил поздновато, малость опоздали. А то бы киллера накрыли.
– Он ушел?
– Ушел. Можно сказать, из рук выскользнул. Винтовочка осталась на память.
– Мне мент в оцеплении сказал, что киллера гоняли.
– Гоняли – сильно сказано, растворился он на заснеженных просторах. А теперь скажи, кому понадобилось нас предупреждать?
– Тому, кто хотел сохранить жизнь Никитину, – пожала я плечами.
– Тогда чуть раньше обеспокоиться стоило бы. Кто-то хотел убить двух зайцев: и от Никитина избавиться, и от киллера.
– То есть звонили для того, чтобы сдать киллера? А смысл?
– Киллер – профессия опасная. Кто-то решил, что парень свое отработал.
– И надеялся, что во время задержания его пристрелят?
– Во время задержания или чуть позже.
– Чуть позже рисковано. Паренек сообразит, что его сдали с потрохами, и от большей обиды хозяев заложит.
– Если успеет.
– Я вот что думаю, – вздохнула я. – У него есть враг, он воду мутит, а нам загадки загадывает.
– У киллера враг?
– Ага. Это он нам записочку кровью написал, мне денежки прислал и даже позвонил сегодня. Все для того, чтобы вывести нас на этого типа. А мы по бестолковости ничего не поняли. Киллер ушел, и нас, скорее всего, ожидает еще один труп. Человека, который его нанял.
– А у тебя оптимистичных прогнозов нет?
– Не держим.
– Да-а… – протянул Вешняков. – Возразить тебе трудно. Скорее всего, так оно и будет. По-твоему, наш киллер и есть таинственный любовник Светланы?
– Любовник либо он, либо тот, кто нам пытался его сдать.
– Подожди, но тогда выходит, что он девчонку убил только для того, чтобы нам записочку кровью оставить?
– Почему бы и нет.
– Тогда он псих. Терпеть не могу психов. Сам с ними психом станешь. Убить девчонку, чтобы сдать нам какую-то сволочь? Все-таки это слишком. Нет, пусть с этим кто-нибудь посообразительней меня разбирается.
– Когда можно будет взглянуть, что нам оставила Луганская в ячейке банка? – спросила я. – Чего возитесь?
– Думаешь, так просто? Там одних бумаг два десятка, банк частный, и хозяин на Канарах, а они без него чихнуть боятся. Да и наши хороши… Но теперь засуетятся.
– Вешняков, – предложила я, – пойдем водки выпьем.
– Водку я не против… А чего так?
– Что-то у меня предчувствие нехорошее. С самого утра.
– С этим надо бороться, – забеспокоился Артем. – Пошли.
Но далеко уйти нам не удалось. Ему позвонили на мобильный, и он, чертыхаясь, побежал на работу. Я подумала и решила, что не худо бы заглянуть к Деду, сделать, так сказать, ритуальные приседания. Толку от этого никакого, но он должен видеть, что я не отлыниваю и в трудную минуту пасусь рядом.
Лишь только я вошла в здание, сразу поняла: заявиться сюда было плохой идеей. Граждане либо метались по коридорам с очумелым видом, либо затаились по кабинетам. И те и другие не чаяли пережить сегодняшний день.
Приемная была пуста, дверь в кабинет Деда распахнута, кабинет тоже пуст. Вслед за мной влетела Ритка с кипой бумаг в руках.
– Где Дед? – спросила я шепотом.
– Он в бешенстве.
– Понятно. Как думаешь, стоит показаться ему на глаза или смыться по-тихому?
Ответить она не успела. Дверь, ведущая в комнату отдыха, открылась, и появился Дед. Выглядел он бодрым и совершенно спокойным.
– Совещание через двадцать минут, – сказал он Ритке. – Позвони Абрамову. А ты зайди на минутку, – кивнул он мне.
Я вошла, закрыла за собой дверь и немного потопталась у порога.
– Сядь, – сказал Дед. Я прошла и села, сам он замер у окна в своей излюбленной позе. – Ты оказалась права, – медленно произнес он, не поворачивая головы. – Не спрашиваю, как ты догадалась о готовящемся убийстве, но, если догадалась, значит, что-то тебя к этому сподвигло. Что происходит, черт возьми? – глухо спросил он.
– Со мной или вообще?
– Прекрати. Твое дурацкое чувство юмора…
– Извини, нервничаю, – покаялась я. – А что происходит, тебе лучше знать. Я могу лишь догадываться. Мне было бы много проще жить, намекни ты самую малость на свои планы.
Дед сделал вид, что не услышал этих моих слов. Прошел к столу, хмуро взглянул на меня и сказал:
– Найди убийцу.
– Киллера? – спросила я и присвистнула, выражая свое отношение к этой затее.
– Найди, – повторил он.
– Я ценю твое высокое мнение о моих способностях, но…
– Прекрати паясничать, я говорю серьезно.
– Так и я не шучу. Игорь, – заговорила я, сделав паузу, – у меня есть основания полагать, что за Никитиным присматривали, и не кто-нибудь, а твои друзья из Москвы. Очень может быть, что ты в курсе их намерений… Я не убийство имею в виду, – поспешно заметила я, увидев, как свирепеет его лицо. – Тебе наверняка известно, кто мог проявлять недовольство Никитиным и по какой причине. А вообще-то искать убийцу не мое дело, – вздохнула я, зная, что мое замечание на него не произведет никакого впечатления. Так и вышло.
– Я распоряжусь, чтобы тебе дали зеленый свет.
– Спасибо. Для начала хотелось бы заглянуть в банковскую ячейку Луганской. Может быть, там все разгадки.
– Хорошо, – кивнул Дед.
Я еще немного потосковала в кресле и, не дождавшись ни ласковых слов, ни каких-либо вообще, побрела восвояси.
Поразмышляв, я отправилась в офис к Лялину. Хотелось выслушать его мнение о происходящем. Секретарь сказала, что он у руководства, ждать его пришлось минут сорок. За это время я выпила две чашки кофе и пришла к выводу, что меня с души воротит от этого дела.
– Даже врать не буду, что рад тебя видеть, – заявил Лялин, увидев меня. Я пожала плечами, давая понять, что ему придется это пережить. – Ладно, заходи.
Он вошел в кабинет, плюхнулся на диван, а я устроилась рядом, подумала и подвинулась к нему поближе.
– Не подхалимничай, – фыркнул он.
– Я нуждаюсь в поддержке и утешении.
– С Дедом виделась?
– Конечно. Он сказал: найди убийцу.
– Киллера, что ли? На фига он ему сдался?
– У меня такое чувство, что Дед понятия не имеет, кто ему подложил свинью. Может, московские друзья здесь ни при чем? Иначе с какой стати ему пускать меня по следу?
– Что у Деда в голове, знает только Дед, а ты уже не раз и не два убеждалась, что ход его мыслей проследить затруднительно.
– А если это Тагаев?
– Зачем Тагаеву убивать Никитина? Не вижу смысла.
– В последнее время мне не нравится его умонастроение, – пожаловалась я.
– Что ж, сказано найди, так ищи. Только не особо напрягайся.
– Это я уже слышала.
Тут у меня зазвонил мобильный, высветившийся номер ни о чем мне не сказал, и голос поначалу я не узнала.
– Детка, это Владимир, из «России». У тебя пять минут, чтобы добраться до меня.
– А что случилось?
– Приежай и увидишь.
– События развиваются? – нахмурился Лялин.
– Похоже, что так. Я позвоню.
Добраться до «России» за пять минут не удалось, я потратила восемь. Вошла в холл и увидела Володю. Он вышагивал от лифта до стола администратора и был мрачнее тучи.
– Ну, – буркнула я. – В чем дело?
– Дядя, которым ты интересовалась, отдал богу душу.
– Филиппов? – нахмурилась я.
– Он самый. Застрелен в своем люксе. Заказал выпивку в номер. Официантка растерялась, увидев на двери табличку «Не беспокоить», но все же постучала, ей не ответили. Она сообщила администратору, та – охране. На телефонный звонок Филиппов не ответил, а дверь оказалась не заперта. Я обнаружил его сидящим в кресле с пулями в груди и в голове.
– Когда обнаружил?
Володя взглянул на часы:
– Двенадцать минут назад.
– Ментам звонил?
– Сначала тебе.
– Что ж, идем взглянем на убиенного.
На третьем этаже в комнате администратора плакала девушка, две женщины ее успокаивали.
– Официантка? – спросила я.
– Да, – кивнул Володя.
– А чего она ревет?
– Покойников боится.
– Она его видела?
– Нет. Но боится. Женщин трудно понять.
Возле тридцать восьмого номера переминался парень из охраны.
– В номер, кроме тебя, заходил еще кто-нибудь?
– Из наших – нет. И я не заходил, с порога все прекрасно видно.
Он распахнул дверь, и я смогла убедиться в правдивости его слов. Одноместный, но просторный люкс отделан со вкусом. Из холла дверь вела в гостиную, справа дверь в спальню, она была закрыта. В гостиной прямо напротив входной двери стояло кресло, где сейчас сидел человек. Кресло было с низкой спинкой, и я подумала, что теперь здесь придется делать ремонт, на стене за креслом красное пятно. Выглядит все это скверно. Про Филиппова и говорить нечего, я вообще трупы не люблю, а этот был, считай, без головы.
– Что делать? – сурово спросил Володя, точно я была виновата во всем.
Я быстро сняла кроссовки, достала носовой платок.
– Присмотри здесь, а я там посмотрю. Дверь закрой.
Я вошла в номер и быстро проверила шкафы и ящики тумбочек. В шкафу кейс: документы, пачка долларов, примерно тысяч пять, рубашка, носки и журнал «Плейбой». В ванной – бритвенные принадлежности. Все. Проверила карманы: связка ключей, носовой платок. Я еще раз огляделась и покинула номер.
– Вызывай ментов.
Он кивнул парню, и тот поспешил к администратору. Я надела кроссовки и спросила:
– Что еще?
– Тебе мало? – огрызнулся он.
– Мне в самый раз, пошептаться бы надо.
– Пошептаться… Черт, как назло, в мою смену.
– Чего тебя так трясет? А еще в разведке служил. Первый раз покойника видишь?
– Иди ты к черту.
– Значит, есть еще что-то, – покивала я. – Давай, колись.