– Ну, как жизнь? Радует?
– Не очень.
– Дальше будет хуже. Особенно если ты решишь поучаствовать.
– В чем? – невинно поинтересовалась я.
– Детка, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Если бы не мои седины, простатит и импотенция в перспективе, я бы уже давно занял место в твоей постели.
– Врешь.
– Вру, – согласился Лялин. – Но тебя я люблю, и это чистая правда. С этим тебе придется согласиться, коли ты не раз пользовалась моей любовью.
– Любовью ни разу, только добротой.
– Мне нравится твое настроение. Обещай, что будешь благоразумной.
– Я всегда стараюсь.
– Боюсь, сейчас особый случай.
– Обожаю, когда ты говоришь загадками.
– Обожаю, когда ты строишь из себя дуру. Но и дуракам свойственно чувство самосохранения. Киллера хотели сдать, он ушел, а под твоими окнами пасутся московские ребята.
– Господи, это-то ты откуда знаешь? – с искренним изумлением спросила я.
– Кое-кто из моих людей все еще в охране Деда и обо всем, что касается тебя, сообщают незамедлительно. Тобой интересовались, и их тачка, скорее всего, все еще под твоими окнами.
– Так и есть. Мы даже успели познакомиться. Не скажу, что близко, но все равно приятно.
– А без этого нельзя было обойтись? – недовольно поинтересовался Лялин.
– Я же любопытна. Как думаешь, Дед в курсе?
– Возможно, только Ларионов. Если так, то он не спешит с докладом. Хотя и Деда не исключаю. Ты знаешь старого змея.
– Еще бы.
– Ну так что? Скажешь мне что-нибудь доброе?
– Ты мужчина моей мечты.
– Это я знаю. Скажи, что ты их всех в гробу видела и будешь думать только о себе.
– Я так и собиралась.
– Слава богу, хоть усну спокойно. Пока.
Лялин отключился, а я прошла на кухню, выпила полстакана мартини, чтобы поскорее уснуть. В отличие от Лялина спокойной ночи я не ждала.
Однако на этот раз все вышло по-другому. Уснула я почти мгновенно, а проснулась от того, что настойчиво трещал телефон. Сашка в знак протеста залаял.
– Ольга, возьми трубку! – завопил Вешняков, когда включился автоответчик. – Дело есть на сто рублей!
Я сняла трубку и сердито спросила:
– Чего у тебя? Еще восьми нет, а ты звонишь. Стоит придумать что-нибудь существенное, чтобы у меня пропало желание тебя придушить.
– Получили разрешение вскрыть ячейку в банке.
– Надо же, – съязвила я, – не прошло и года.
– К девяти подъезжай к банку.
– Мне-то зачем? – удивилась я.
– Как это? – вроде бы тоже удивился Вешняков. – Тебе что, не интересно?
– Мне интересно. Только кто ж меня пустит?
– Шутишь? – весело фыркнул Артем. – Ты у нас в списке первая, так что давай раскачивайся и рви когти к банку. Только Сашку не бери, ради Христа. Дед у нас человек исключительно уважаемый, но собачка – это все-таки слишком.
Я покачала головой и даже хмыкнула, повесила трубку и припустилась в ванную. Сонную одурь с меня как ветром сдуло. Я накормила Сашку, выпила две чашки кофе и ровно в девять тормозила возле здания банка. На стоянке замерли две «Волги», «Форд» и «Ауди», из чего я заключила, что все в сборе.
Вешняков топтался на ступеньках, ведущих к центральному подъезду.
– Где народ? – спросила я.
Артем кивнул на дверь. Банк начинал работу в 9.30, нас просили прибыть к девяти, дабы не распугать клиентов.
Дверь нам открыл охранник. В просторном вестибюле стояла группа мужчин, что-то оживленно обсуждавших. Заметив нас, все смолкли. Я поздоровалась, мне недружно ответили. Всех присутствующих, за исключением главы банка, я хорошо знала, и они меня тоже. На их лицах мелькало тщательно скрываемое недовольство, но высказать его никто не решился. И правильно. Деду это вряд ли понравится.
С главой банка мы были едва знакомы, и сейчас он подошел ко мне первым, представился, сообщил, что ему приятно меня видеть, а я напомнила, что являюсь их клиентом. Мы бы поговорили еще, но кто-то кашлянул, банкир взглянул на часы и засуетился.
– Что ж, господа, – немного пискляво начал он и как-то растерянно развел руками. – Прошу.
Появился охранник и повел нас в подвал, по дороге он придерживал тяжеленные двери и выглядел весьма ответственно. Мы вошли в небольшую комнату с металлическими шкафами вдоль стен. Арсений Егорович (так звали нашего банкира) достал из ячейки ящик, поставил его на стол и отошел в сторону. Мужчины переглянулись.
– Ольга Сергеевна, – не без язвительности сказал Николаев, – давайте вы.
Я подняла крышку и увидела конверт. Обычный почтовый конверт. Извлекла его из ящика, конверт не был заклеен, в нем лежала фотография. Я, не торопясь, достала ее, взглянула и передала Вешнякову.
– Больше ничего? – вроде бы рассердился Николаев. – Проверьте, может, еще есть записка?
Записки не было, но мне и фотографии хватило за глаза. «Ну что, Саша, наши дороги опять пересеклись. Хотим мы или нет, а судьба нас сводит. Вот как сейчас».
– Эй, – окликнул Вешняков, подергав меня за рукав. – Ты как?
– Отлично.
Следующие полчаса я пребывала в прострации, занятая своими мыслями, и не слышала, что творится вокруг. В памяти, во всяком случае, ничего не осталось. В себя я пришла только на улице: площадь, моя машина и Вешняков рядом.
– Это Лукьянов, – сказал с печалью Артем, как будто я не узнала его на фотографии. – Черт… садись в машину. – Я села, и он устроился рядом. – На снимке у него закрыты глаза, наверное, спал, когда она его фотографировала. И чего теперь делать? Эй, ты не молчи. Я, конечно, понимаю, для тебя это, как гром среди ясного неба…
– Брось, – вздохнула я. – После записки, которую ты нашел в куртке… Кто еще решился бы послать мне привет?
– А ты догадываешься, почему он это сделал? – посерьезнел Артем.
– Догадываюсь.
– Догадываешься? Он просил тебя о помощи.
– Вот так-так, – протянула я, приглядываясь к Артему.
– Конечно. Мы знаем, что Лукьянов не раз выполнял конфиденциальные поручения московских друзей Деда. Не раз и не два. Нам с тобой от него здорово досталось и тоже не раз и не два. Чтоб ему… – Тут Артем покосился на меня и недовольно нахмурился. – Логично предположить, что в этот раз он тоже был на задании. Но где-то прокололся, и девчонка его заподозрила. Теперь самое интересное. Либо из-за этого прокола, либо по иной причине, но хозяева решили избавиться от Лукьянова. Но он смылся. Скорее всего, пристрелил Филиппова и оставил тебе записку.
– И ты считаешь ее криком о помощи? – усмехнулась я.
– Почему бы и нет? Лукьянов хочет, чтобы ты включилась в игру и разобралась, что происходит.
– Я и так в игре. С самого начала. Я вот что думаю: так ли уж случайно Светлана узнала обо мне? Из всего, что она тогда наплела на приеме, выходило, будто Лукьянов ей обо мне рассказывал, что совершенно невероятно. Я болтливости за ним не замечала. И если обо мне она узнала от него, значит, он очень хотел, чтобы девушка отправилась именно ко мне.
– Думаешь, девчонку застрелил вовсе не он?
– Не знаю. Мог и он. Лукьянову человека убить – раз плюнуть.
– Ольга, – тяжко вздохнул Артем. – Дедовы друзья мутят воду. Скорее всего, они перегрызлись между собой и с Дедом у них тоже проблемы. Гибель девчонки для них ерунда, просто очередной ход. Мы с тобой уже сейчас все знаем, а чего не знаем, о том догадываемся, – сказал он. – Давай пошлем все к черту. Следствие пойдет ни шатко ни валко, а эти гады пусть стреляют друг друга на здоровье. Лукьянова ты не посадишь. Никто не даст ему сесть в тюрьму. Это ж какой хвост он за собой потянет. От него решили избавиться, а значит… как говорится: «сколько веревочка ни вейся, а все равно конец придет». Поставь Деда перед фактом и умывай руки. Это лучшее, что мы можем сделать.
– Тебя куда отвезти? – спросила я.
– На работу, конечно, куда же еще? А ты что думаешь делать?
– Загляну к Деду.
– Ага.
Дальнейшая дорога прошла в молчании. На площади мы простились. Вешняков вышел, но на работу не спешил, стоял и смотрел мне вслед.
Я отъехала на квартал и остановила машину. Уткнулась лицом в скрещенные на руле руки и задумалась. Артем прав, если от Лукьянова решили избавиться… Работа у него опасная, а главное – тупиковая. Рано или поздно схлопочешь свою пулю или придушат втихаря, если не угодишь хозяевам. Не очень-то мне верилось, что записка – просьба о помощи. Это совершенно не в духе моего бывшего возлюбленного. Он тщеславен, высокомерен и слишком горд, чтобы обратиться ко мне. Хотя, если припечет по-настоящему, тут уж не до гордости. Зная его хитрость и извращенный ум, вовсе не факт, что он не угодил хозяевам. Это может быть очередная игра, где ходы просчитаны до конца партии.
«Он здесь, – неожиданно подумала я, и дрожь прошла по моему телу. – Он здесь, рядом». Хотя, если Артем прав, я бы советовала ему исчезнуть из города как можно быстрее, и не только из города. Найти нору поглубже и забиться туда до конца дней, может, и не найдут. А если он еще здесь… значит, все не так просто.
– Он здесь, – повторила я вслух. Не зря меня вчера пасли ребятишки на джипе. Надеются, что он появится? Неужто правда появится? После того как я пообещала пристрелить его, если наши пути пересекутся еще раз? Почему бы и нет? Лукьянов – это Лукьянов. И если бы он был другим… Тут я сделала долгую паузу, не только произносить это, даже думать не хотелось. Но ведь себя не обманешь. Я пробовала, не получается.
Немного отдышавшись, я отправилась к Деду. Разговор предстоял неприятный, и я, чтобы создать себе соответствующее настроение, вспомнила все его грехи. Их набралось немало. В общем, в приемную я вошла, едва сдерживая праведное негодование. Дед принял меня сразу и, как часто бывало, спутал все мои карты. Не успела я открыть рот, как он заявил:
– Может, съездишь куда-нибудь отдохнуть?
– С чего бы вдруг? – нахмурилась я.
– Ну… ты выглядишь усталой. Я жалею, что поручил тебе эту работу.
– В самом деле? Если быть точной, я сама взвалила ее на свои хрупкие девичьи плечи, потому что Светлана смогла меня заинтриговать.