– Заходи, – гостеприимно предложил он.
Вход с улицы вел прямо в кухню, где горел свет, окно было занавешено тряпкой, которую даже самая буйная фантазия не позволяла назвать шторой. Справа до половины разрушенная печь, слева у окна стоял табурет, дальше дверь, ведущая в соседнюю комнату. Дверь была открыта, свет в комнате не горел, но там кто-то возился и поскуливал. Наличие здесь какой-то жизни поначалу меня удивило, а потом вызвало некоторое беспокойство.
– Я здесь, и что дальше? – вяло поинтересовалась я.
– Надеюсь, ты проявила осторожность?
– Повышенную. Кстати, благодаря Вешнякову я на время избавлена от назойливого любопытства. Кто у тебя там? Собака? – не выдержала я. Насчет собаки я, конечно, пальцем в небо, на кой черт она Лукьянову? Но более ничего в голову не приходило. Кто еще может так поскуливать?
– Сейчас увидишь. – Лукьянов вошел в соседнюю комнату и щелкнул выключателем.
Очам моим предстало удручающее зрелище. На колченогом стуле, под одну из ножек которого был подложен для равновесия кирпич, восседал мой недруг и начальник охраны Деда господин Ларионов. Хотя слово «восседал» в данном случае не подходит. Вид он имел жалкий: руки, ноги связаны, рот заклеен скотчем, на лице кровь, левое ухо выглядит как-то очень подозрительно, волосы над ним слиплись от крови. В глазах слезы и смертная мука.
Он всхлипывал, часто дыша, эти звуки я и приняла за скулеж. Несмотря на давнюю неприязнь к Ларионову, увиденное меня отнюдь не порадовало.
– Ты что, спятил? – повернулась я к Лукьянову.
– Просто решил ускорить поиски, – лучезарно улыбнулся он. – У меня мало времени, а узнать надо много и как можно быстрее. Это самый простой способ: задаешь человеку вопросы, а он на них отвечает. Искренне.
– А что у него с ухом?
– Пока ничего страшного, но, если начнет запираться, я его отрежу.
– Вот черт, – выругалась я, подходя ближе. Ларионов отчаянно замычал. – Ты его похитил? – вновь повернулась я к Лукьянову, потому что смотреть на пленника мне было ужасно неприятно.
– Зачем? Он сам пришел. Я назначил ему встречу, и он пришел. Если помнишь, он мне кое-чем обязан. Вот он и поспешил.
– Ума нет у человека, – прокомментировала я и сдернула скотч с губ Ларионова. Он вскрикнул и уронил голову на грудь. Я было испугалась, что он лишился сознания, но Ларионов заговорил:
– Детка, он чокнутый. Он просто садист. Ему лечиться надо. Он избивал меня и запугивал…
– Ничего подобного, – возразил Лукьянов. – Я готовил тебя к встрече с Деткой. Нам надо немного поболтать, а вот если ты начнешь юлить, тогда я займусь тобой всерьез.
– Детка, мы с тобой не всегда ладили… скажи этому психу, чтобы он не прикасался ко мне, – взмолился Ларионов.
Я только покачала головой.
Разумеется, я помнила недвусмысленный приказ Деда оставить Ларионова в покое. Вряд ли Деду понравится, если его начальник охраны вернется на службу без уха, да еще выяснится, что я присутствовала при сем злодеянии. Лукьянов совершенно спятил, зазвав меня сюда. Теперь Дед узнает, что мы бегаем по городу на пару, точно собачки по весне. Вот уж ему радости и мне тоже. Хотя, может, Лукьянов вовсе не собирается отпускать бывшего дружка. Эта мысль понравилась мне еще меньше.
– Почему бы нам просто не поговорить спокойно, – вздохнула я, понимая, что для Ларионова это звучит просто издевательски.
Я оглянулась в поисках какой-нибудь мебели, но комната была пуста, если не считать единственного стула, к которому был привязан Ларионов. Я сходила в кухню и принесла оттуда табурет. Лукьянов привалился к стене, сложил руки на груди и поглядывал на Ларионова с малоприятной улыбкой, отчего тот начал ерзать и поскуливать.
– Давай рассказывай, – попросила я. В глубине души я была уверена, что его рассказ мне не доставит никакого удовольствия.
– Что рассказывать? – жалобно спросил Ларионов.
– Все, – удивилась я, а Лукьянов со словами «кто меня подставил?» отлепился от стены.
– Я здесь ни при чем, – совершенно по-бабьи взвизгнул Ларионов.
Такое его поведение меня даже удивило. Ларионова я не любила и совсем не уважала, но он офицер и вроде даже воевал. Дед хорошо разбирается в людях. Интересно, чем он руководствовался, назначая этого типа начальником своей охраны? Впрочем, были у Ларионова свои достоинства: приказы хозяина он выполнял не раздумывая, и хотя свою жизнь ценил, чужую не ставил ни в грош. Должно быть, эта похвальная черта и сделала его фаворитом.
– А кто при чем? – потерла я нос. Говорила я спокойно и даже ласково, пытаясь придать нашей беседе некоторую задушевность.
– Кто убил девчонку? – рявкнул Лукьянов.
– Веди себя прилично, – возмутилась я, – иначе уйду.
Не знаю, как воспринял угрозу Лукьянов, а Ларионов испугался.
– Ты же не оставишь меня с ним? – взмолился он.
– Оставлю. Надоели мне ваши игры. Просто тошнит от них. Если они вам по душе, сами и разбирайтесь.
– Я думаю, девчонку убили по приказу Филиппова, – скороговоркой выпалил Ларионов.
– Серьезно? – съязвил Лукьянов. – А почему ты так думаешь?
– Я сейчас все объясню. Дед… – Тут Ларионов с огорчением взглянул на меня, вздохнул и простонал: – Черт… – но продолжил: – Дед сомневался в Никитине. Он считал его не совсем надежным. И в Москве это мнение поддержали.
– Никитин человек совершенно незначительный, – сказала я, желая сделать нашу беседу более доверительной. – Без собственных идей и вообще слабохарактерный. Мне всегда казалось, что он смотрит Деду в рот, пока я не вспомнила, что они трудились бок о бок, наживая свои миллионы. У него был компромат на Деда?
Лукьянов уважительно взглянул на меня и даже подмигнул, а Ларионов запечалился еще больше.
– Мы так считали, – после недолгой паузы сказал он.
– И твои хозяева тоже? – обратилась я к Лукьянову. Он кивнул. – Им желательно было получить этот компромат, и они подсунули Никитину Светлану. Дед об этом знал?
– Конечно, – ответил Ларионов, – но Деда это вроде бы не волновало. Он был спокоен. Впрочем, ты лучше меня знаешь, невозможно понять, что у него на уме.
– Расскажи мне о Филиппове, – предложила я.
– О Филиппове? – переспросил Ларионов и вновь заерзал. – Детка, мы из одной команды и только поэтому… У Филиппова здесь были большие интересы, а Дед не со всеми его планами желал соглашаться.
– Оттого-то Филиппову и очень хотелось заполучить на него компромат. Это он тебя сюда послал? – обратилась я к Лукьянову. Тот молча кивнул. – Отлично. Идем дальше. Лукьянов обольщает Светлану, надеясь через нее подобраться к бумагам. А что в это время делает служба безопасности? Неужто даже не знает, что творится у них под носом?
– Все мы прекрасно знали, – поморщился Ларионов, – но Дед проявлял странное спокойствие. Даже беспечность.
«Это вряд ли, – подумала я. – Спокойствие – еще куда ни шло, но только не беспечность. Его московские друзья, зная о компромате на него, готовят покушение на Никитина, то есть после убийства соратника он не просто зависел от своих дружков, а очень зависел. Заказное убийство не фунт изюма, а доказать к нему причастность Деда проще простого, имея компромат на руках. Вполне возможно, что Тагаев прав: Дед в этой ситуации решил внести коррективы в чужую игру, оттого девушка и погибла. Правда, Тагаев утверждал, что ее убийство вызвано желанием Деда избавиться от соперника, но я-то знаю старого змея гораздо лучше. У него на первом месте всегда соображения, так сказать, политические».
– Вы все прекрасно знали и что делали? – опомнилась я от тяжких дум.
– Наблюдали за Светланой, – ответил Ларионов.
– Наблюдали или время от времени приглядывали?
– Следили, – нахмурился Ларионов.
– Тогда ты просто обязан знать, кто ее убил.
Ларионов покосился на Лукьянова, тот стоял возле стены с постным видом, никак не демонстрируя своего отношения к происходящему. Наш разговор вроде бы не очень-то его занимал.
– Мы засекли одного типа, а когда проводили его, выяснилось, что это шофер Филиппова. И тогда Дед приказал наблюдение снять.
– Очень интересно, – протянула я.
– Вот именно, – усмехнулся Ларионов разбитыми губами. – Как прикажешь это понимать? Я даже не пытался отгадать, что у него на уме. Просто снял наблюдение.
– А ты зачем с Филипповым встречался? – спросила я. Лукьянов вновь выдал улыбку, и его бывший приятель скривился. – Так хорошо, по-товарищески говорили, – сказала я, решив, что пауза затянулась.
– Филиппову были интересны намерения Деда, – буркнул Ларионов.
– В отношении Никитина?
– Я же сказал, у него большие планы в нашем регионе… были.
– И ты на него шпионил?
– Ничего особенного я ему рассказать не мог. Планы Деда известны только Деду.
– С Тагаевым ты свел Филиппова?
Удивляться и ерзать он перестал и теперь смотрел недовольно.
– У меня не было желания ссориться с Тагаевым, – ответил он, немного подумав. – В конце концов, ты тоже с ним встречаешься. И что такого?
– Я тебя не о том спросила.
– Ну да, их познакомил я, по просьбе Филиппова.
– Он видел в нем замену Никитину?
– Почему и нет, если бы они смогли договориться.
– А Дед об этом не знал? Или ты не спешил докладывать? – Ларионов отвернулся, не желая отвечать на вопрос. Для меня ответ был очевиден.
На самом деле об этих контактах Деду было прекрасно известно, коли я сама о них ему донесла. Однако Дед повел себя загадочно: приказал оставить Ларионова в покое и даже разозлился на мою прыть. Из этого нетрудно заключить, что глаза я ему не открыла, он обо всем знал раньше, вел свою игру и мое неожиданное вмешательство не приветствовал. В одном Ларионов был, безусловно, прав: планы Деда известны только Деду.
– Самое ценное в нашем серпентарии – это информация, – задумчиво произнесла я, после чего со значением взглянула на Ларионова. Этот прием я, кстати, позаимствовала у Лукьянова. В свое время он обогатил мою жизнь разными разностями. Лукьянов не мог не обратить внимания на мой трюк и довольно ухмыльнулся. Ларионов сцепил зубы, но, должно быть, вспомнив об ухе, расслабился. – Ну так что? – изрекла я.