– Он жив, – сказала я громко. – Он жив. Он и не в таких переделках бывал.
Без конца повторяя это, я укрылась в ближайшем строении с выбитыми стеклами и дверью на одной петле. И услышала тихий свист.
– Саша, – прошептала я.
Из темноты позвали:
– Эй, ты где?
– Здесь. Господи, ты жив…
– Конечно. Кровища хлещет, упал неудачно.
Он вошел в ветхое строение, которое иначе, как сараем, не назовешь, а я бросилась к нему. Он держался за правую ногу и прихрамывал.
– Подожди, сниму рубашку, надо перевязать.
Он снял куртку, рубаху, разорвал ее и перетянул ногу у бедра. Джинсы набухли от крови, штанина была разорвана.
– Выйдешь с той стороны, – кивнул Саша в темноту. – Там дыра в заборе, потом через поле. Особо не торопись, они будут искать здесь. Я их задержу.
– Они думают, что мы погибли.
– Вряд ли они столь доверчивы. А если не дураки, быстро найдут нас по крови на земле. Давай, Детка. Прощаться времени нет.
– Я с тобой.
– Куда со мной? – засмеялся он. – Все. Топай. Без тебя мне будет легче. Да уходи ты… черт тебя дери…
В ворота лесопилки одна за другой въехали машины. Первый джип сразу остановился, два других разделились, двинулись по кругу.
– Говорили же тебе, – в сердцах сказал Лукьянов.
Мы осторожно пробирались к противоположной двери, время от времени сарай освещался светом фар, машины продолжали движение по кругу, мы прижимались к стене, замирали и, дождавшись темноты, двигались дальше, пока не достигли скрипучих ворот, выбрались из сарая, и стало понятно, что шансы наши равны нулю. До стены два десятка метров открытого пространства.
– Попробуем перебраться к соседнему складу, – пробормотал Лукьянов, кивнув на ветхое сооружение.
Мы его почти достигли, но тут из-за угла вывернул джип, зацепив нас светом фар. Грохнул выстрел, и началось веселье.
Мы засели в сарае. Наши преследователи подогнали к воротам машину, но на счастье ворота были слишком узкие, проехать джип не смог. Фары осветили сарай, а парни принялись палить.
Минут через пять я увидела троих мужчин, которые попытались ворваться в сарай, но, после того как Лукьянов дважды выстрелил, и кто-то с той стороны вскрикнул, прыти у них поубавилось. Однако было ясно: парни настроены весьма серьезно, и нам отсюда не выбраться. Я пыталась помечтать.
– Они должны поскорее убраться отсюда, – шепнула я Лукьянову. – Машинист наверняка сообщил об аварии на переезде. Сюда приедут…
Договорить я не успела. Стену, возле которой мы сидели, прошила автоматная очередь. Лукьянов успел толкнуть меня на пол, я накрыла голову рукой и с грустью поняла, что вряд ли встречу рассвет.
– Давай вперед, – шепнул Лукьянов. – Ползком и не поднимай головы.
Ползком мне было в самый раз. Я едва не свалилась в обморок от боли в руке, тут же чертыхнулась, потому что опять принялись палить.
– У тебя есть идеи? – спросила я Сашу, не очень-то надеясь услышать оптимистичный ответ.
– Воз и маленькая тележка.
– Черт, где же милиция?
– Позвони своему Вешнякову, – посоветовал Саша.
– И где ты окажешься после этого? – усмехнулась я.
– Зато ты сбережешь задницу.
Вешняков мечтает о звании, а не о перестрелке. Впутывать его в сомнительную историю мне не хотелось, так что его кандидатура отпала сразу. Но умирать в ту ночь я не желала, все во мне этому противилось.
– Дай мобильный, – попросила я Лукьянова.
– Зачем? – нахмурился он, должно быть решив, что я и в самом деле собралась звонить Вешнякову, но меня посетила другая мысль. Правда, самой мне она казалась идиотской, но мобильный я получила и тут же набрала номер Тагаева.
– Тимур, – позвала я, не слыша его голоса из-за выстрелов. Палить наконец перестали, и тогда я разобрала вопрос:
– Ты где?
– На брошенной лесопилке возле переезда.
– Черт…
– Помнится, ты обещал умереть за меня… Сейчас самое время. Вытащи нас отсюда.
– Нас? – спросил он издевательски.
– Ты же знаешь, я без него не уйду.
Тут опять принялись палить, и разговор пришлось прервать.
– Ты ведь не думаешь, что он идиот? – весело спросил Лукьянов.
– Ну и черт с ним, – ответила я.
– Вон там лестница, попробуем выбраться на крышу.
Не знаю, как он ее разглядел в темноте, но лестница точно была.
– Давай первым, – шепнула я Лукьянову.
– Ты без меня не справишься, – ответил он.
– Еще как справлюсь, – буркнула я, памятуя о том, что не собиралась быть ему обузой.
Он уже выбрался на чердак, а я еще болталась на третьей перекладине. Я сцепила зубы и заставила себя подниматься, Лукьянов ухватил меня за шиворот и втащил наверх.
Доски здесь давно сгнили и готовы были проломиться в любой момент, но рядом был лаз на крышу. Мы распластались на дырявом шифере, а я поняла, что мы мало что выиграли. Ребятам надоест палить, и они предпримут очередную попытку войти в сарай, увидят лестницу и быстро сообразят, где мы. Вряд ли они полезут на крышу, понимая, что Лукьянов в узком проходе перестреляет их по одному, но вполне могут поджечь ветхое сооружение, и мы сами слетим в их объятия. Странно, что они до этого не додумались до сих пор.
Неожиданно стало тихо, я слышала, как внизу переговаривались мужчины.
– Там никого нет! – крикнул кто-то.
Они засуетились. Лукьянов кивнул мне, указывая направление, и мы поползли по крыше. Его намерения остались для меня загадкой, но задавать вопросы я поостереглась: если я слышу парней, то и они меня могут услышать.
– Там еще сарай! – крикнули внизу.
Свет фар переметнулся вправо, на крыше так никто и не появился, но я этому не особо радовалась. Ясно, что они в конце концов обратят внимание на лестницу, а это значит, что мы просто оттягиваем момент своей бесславной кончины. Тут еще беда: пока мы бегали внизу, холода не чувствовали, но здесь, на крыше, холод пробирал до костей, ночью подморозило. Не пристрелят, так к утру замерзнем.
Что-то они очень долго копошатся. Я с надеждой взглянула в сторону переезда, должна же в конце концов появиться милиция. Вдруг повезет, парни проявят благоразумие, а мы тихо смоемся.
– Твой дружок спятил, – весело заявил Лукьянов.
Я повернула голову и увидела, что от города на всех парах несется кавалькада машин. Впереди – «Хаммер» Тагаева. Палить они принялись еще на подходе, давая понять, как относятся к тому, что нас загнали на крышу.
Наши преследователи малость растерялись. Не один Саша решил, что Тагаев спятил, в наступившей тишине кто-то проорал:
– Ты что, сдурел? – В голосе слышалась большая обида.
«Хаммер» и еще две тачки выстроились в линию. В свете фар появились молодцеватые ребята, три джипа выехали им навстречу и замерли напротив. Ребятишки вышли из машины и сбились плотной кучей. Тагаев стоял впереди, в куртке нараспашку, руки в карманах, вглядывался в темноту, повернув голову в нашу сторону.
От толпы наших преследователей отделился здоровячок и подошел к Тагаеву. Они говорили слишком тихо, чтобы я могла их услышать, но по тому, как вел себя здоровяк, стало ясно: то, что сказал Тагаев, ему не понравилось. Он немного помахал руками, громко матерясь. Тагаев, не обращая на это внимания, направился к сараю, откуда мы наблюдали за происходящим.
– Ольга, – крикнул он. – Ты жива?
То, что Тагаев появился здесь, еще ничего не значило, он мог легко договориться с нашими преследователями. Я покосилась на Лукьянова, тот улыбнулся:
– Ответь любимому.
– Думаешь, стоит?
– А что мы теряем? – хмыкнул он.
– Тимур! – заорала я. Он не видел меня, вертел головой, пытаясь по голосу определить, где я нахожусь.
– Выходи.
– Ты же в курсе – я не одна.
– Хочешь, чтобы я его вынес на руках?
– Это бы не помешало, – пробормотала я, не желая думать о том, как буду спускаться с крыши.
Пока мы тратили на это время, внизу парни Тагаева его зря не теряли. Выйдя наконец к воротам, я увидела, что наши преследователи лежат на земле мордами вниз, а вокруг толкутся люди Тимура. Налицо было их численное превосходство, и у наших врагов хватило ума это оценить. Лукьянов шел за мной, заметно отстав, он прихрамывал и морщился. Тагаев направился к нам.
– Ну, здравствуй, – обращаясь к Лукьянову и игнорируя меня, сказал он вроде бы насмешливо, но получилось это у него зло. Он не торопясь оглядел Лукьянова с ног до головы. Тот выпрямился и выдал свою лучшую улыбку. – Орел, – усмехнулся Тагаев. – Чего б ты без бабы-то делал?
– В такое бы дерьмо не попал, – ответил Саша.
– Конечно. Ты ведь у нас крутой.
– Нам нужна машина, – влезла я.
– Ты в самом деле думаешь, что я его отпущу? – вроде бы не поверил Тагаев.
– Отпустишь, – продолжал расточать улыбки Лукьянов. – Так хочется быть благородным. Меня можно и завтра пристрелить, а в ее глазах ты теперь герой. Она тебя полюбит. Вот увидишь. Бабы обожают таких придурков.
– Не мог бы ты заткнуться, – вежливо попросила я.
– А я в ее любви не сомневаюсь, – хмуро сказал Тагаев. – Нам было хорошо вдвоем, пока ты тут не появился. Девчонка дурочка, когда-то что-то тебе пообещала, вот и рвется в бой. Она быстро успокоится. Обещаю, через пару недель она о тебе даже не вспомнит.
– Кончайте базар, – не выдержала я. Чувствовалось, что этим двоим не терпелось вцепиться друг другу в горло, но это не входило в мои планы. – Машину дашь?
– Конечно. Забирай любую. «Хаммер» подойдет?
– Лучше что-нибудь попроще.
– Слава, – позвал Тагаев, – дай ключи от машины. – Один из парней подошел и протянул ключи. Тагаев взял их и перебросил Лукьянову. – Держи, сынок.
– Спасибо. Даст бог, встретимся, – ответил Саша. – И я тебя отблагодарю.
– И не мечтай, придурок. Тебе крышка. А она нарожает мне детей, и мы будем жить долго и счастливо.
Лукьянов собрался что-то ответить, но передумал, сел за руль, а я немного замешкалась.
– Тимур, – сказала я виновато.
– Сваливай, – зло бросил он.