«Видимо, это и есть орудие несостоявшегося убийства», — решил Севостьянов. Он сделал немалое усилие, чтобы найти в книге хоть что-то по составу преступления, но все тонуло в бесконечных «палимпсестах», «инициалах», «скрипториях», «минускулах», «унциалах» и «семиунциалах». Полкниги вообще было посвящено сравнению фрагмента № 38 с фрагментом № 67 и с какими-то «гомилиями». Особенно автору не давали покоя «лигатуры», которые в обоих фрагментах были точь-в-точь как в гомилиях. «Это же аборт мозга», — не выдержал Севостьянов, но любопытство уже овладело полковником, и он-таки напал на след преступника. Им, правда, к немалому разочарованию сотрудника ФСБ, оказался дьявол.
Алехин цитировал фрагмент № 67:
В лето 965-е от Рождества Христова цезарь и август Оттон прибыл в обитель святого Галла, чтобы отпраздновать здесь Крещение Господне. Враг же рода человеческого, который никогда не дремлет, решил нашего господина и императора погубить. Ибо сказано в Писании: «Он был человекоубийцем от начала», и подобно псу всегда возвращается на блевотину свою. Только этот нечестивейший обманщик мог задумать нанести нашему господину Оттону смертоносный удар в святой обители, в потаенной крипте у сосуда священного тела Галла, а оружием своего коварства избрать крест Господа и Спасителя нашего. В крест этот, который есть залог жизни вечной, древний враг хитроумным своим искусством вставил лезвие необычайной остроты, которое мог воровским способом извлекать, и так надеялся, нечестивый, привести свой замысел во исполнение. Когда же заступничеством святого отца нашего Галла злодеяние было остановлено, то означенный враг, посрамленный добродетелью святости, растворился в воздухе, оставив оружие свое перед самой пречистой гробницей Галла Исповедника. Многие, заслуживающие доверия, потом рассказывали, что чуяли запах серы в крипте. Но перед тем как столь постыдно исчезнуть, враг этот опробовал свой смертоносный инструмент на двух братьях, Филиппе и Сергее, которые в тот день несли послушание при крипте святого Галла Исповедника. Тела их были потом найдены и со всеми подобающими молитвами преданы земле. Да упокоятся их души подле отца нашего Небесного, и возликуют они в сонме праведных, ибо погубил дьявол тела их бренные, но души не захватил. Ведь было потом видение брату Иерониму, монаху большой учености и строгих нравов, которому на сороковой день явились юноши эти и сообщили: «Ликуй, отче, посрамлен враг древний молитвами Галла». Ибо муж Божий хранит своих не только в бренном мире, но и по смерти из-под крыла спасительного не отпускает.
«Забавно — подумал Севостьянов — убитых звали так же: Филиппом и Сергеем. Что-то в этом определенно есть, знать бы что. Интересно все-таки, куда Алехин запропастился?» От размышлений полковника отвлек звонок. Ему сообщили, что 0242 доставлен. «Жду», — энергично приказал Севостьянов. «Есть», — ответила трубка.
Издательский дом «Голдпресс», ул. Петровка
У Липатова даже настроение поднялось. Впервые за несколько недель он хоть что-то стал понимать в загадочных действиях Алехина. Анастасия Порываева оказалась насквозь лживым и подозрительным персонажем, но это-то и помогло многое прояснить. На прямой вопрос Липатова, что такое «Персей», Порываева ответила:
— Это вам бедный Кен рассказал? — голос ее был полон сочувствия то ли к бедному Кену, то ли к введенному им в заблуждение сотруднику прокуратуры.
— Да он, признаться, рассказал мне все. Хотелось бы, чтобы теперь вы попытались мне объяснить, почему Кена так обеспокоила ситуация с «Персеем».
Вообще-то Липатов блефовал. Он ничего не знал про «Персей», кроме того, что там работал убитый Сергей, а еще раньше Кен интересовался знакомыми Филиппа из этой компании. Но Порываева наживку проглотила. Видимо, Кен с ней разговаривал по этому поводу, и теперь она хотела довести до следователя свою версию истории.
— Ох, говорила я Кену еще в Милане, что ничего противозаконного здесь нет, а он твердил мне, что был какой-то подкуп, бесчестная игра.
— А разве он не прав? — сурово, но на свой страх и риск, спросил Липатов.
— Конечно, нет. «Персей» — солидное пиар-агентство, между прочим, английское, которое представляет интересы нашего крупного клиента — компании LVMH. Кен почему-то решил, что оно подкупило директора по рекламе «Джентльмена», чтобы оттеснить важнейшего конкурента LVMH в России и нашего старого клиента — компанию «Меркури».
— Директор по рекламе «Джентльмена» — так-так… Вы говорите о Константине Разумове, любовнике Алисы? — уточнил Липатов.
— Костя?! Любовник Алисы?! А я и не знала! — Липатов заметил, что глаза Порываевой скосились влево, — психологи утверждают, что это верный признак вранья.
— Вчера гражданин Разумов был задержан при попытке убийства Иннокентия Алехина, — соврал в свою очередь Липатов.
— О господи, не может быть! — всполошилась Порываева.
— Почему же? — изобразил недоумение следователь. — Алехин аргументированно обвинил его в махинациях и взятках. Хочу напомнить, что за последний месяц были убиты три человека.
— Ну какое это имеет отношение к делу?! Филиппа убил маньяк, Алису — альфонс из Таджикистана…
— Из Молдавии, — поправил Порываеву Липатов.
— Ну да, а Сергей… — начала было Настя, но Липатов не дал ей договорить:
— А Сергей, — следователь сделал эффектную паузу, — он просто слишком много знал, не так ли?
— Вы все передергиваете. Я с ним, вообще-то, не знакома, но слышала, что он принимал у себя по ночам разных мужчин, — с притворным ужасом сообщила Порываева.
И тут на самом интересном месте у Липатова зазвонил телефон. Он с раздражением ответил:
— Слушаю.
— Нашли Алехина, Антон Петрович, едем уже. Адрес: Южнобутовская улица, дом 111, — прокричал возбужденный стажер Маслов. — Выезжаете?
— Да, сейчас буду, — сообщил Липатов и повернулся к Порываевой: — Спасибо за помощь. У меня дела, но я, если не возражаете, задам вам еще пару вопросов попозже.
— Конечно, — Настя наградила симпатичного следователя ослепительной улыбкой и продолжила: — Я буду рада помочь вам, чем смогу.
Издательский дом «Голдпресс», ул. Петровка
Липатов нетерпеливо переминался у лифта. Машина сначала гудела, а затем екнула и замерла где-то в глубине здания.
— Застрял он, что ли? — раздраженно вопросил пространство Липатов. Неожиданно пространство в виде женщины с колючими озорными глазами ответило:
— Разгружают на седьмом — вещи на съемку привезли.
— А вы в каком журнале работаете? — поинтересовался Липатов.
— Ни в каком, я юрист компании, — отозвалась женщина. В глубинах здания что-то вздрогнуло, машина, избавившись от ноши модных вещей, словно издала вздох облегчения. Двери закрылись, но вверх лифт не пошел, судя по всему, его перехватили.
— И часто у вас так? — с раздражением спросил Липатов.
— Бывает, — женщина изучала молодого человека. Ей определенно не нравились ни его ботинки с квадратными носами, ни черная бесформенная куртка, ни папка из кожзаменителя.
— А вы похожи на милиционера, — подытожила свои наблюдения женщина.
— Не совсем. Я следователь прокуратуры.
— Распутываете махинации продажных журналистов? — съязвила женщина.
— Продажных директоров по рекламе, — парировал Липатов.
— Неужто Костика Разумова?
— А вы откуда знаете? — удивился Липатов.
— Так интуиция! Поторопитесь там со своими следственными действиями, а то Алехина уже отстранили.
— В каком смысле отстранили?
— Ну, в таком. До окончания следственных действий отправлен в отпуск. — На этих словах лифт, наконец-то, допыхтел до их этажа и, устало открыв двери, выпустил стайку моделей: худосочных девиц с бледными лицами и томных всклокоченных юношей. Липатов посмотрел на них как на инопланетян. Инопланетяне смотрели и вовсе сквозь Липатова. Промелькнув бесплотными тенями, они оставили в воздухе аромат пачулей, ветивера и, пожалуй, кориандра.
— М-да, — прокомментировал явление природы Липатов и пропустил даму вперед.
— Вообще-то по этикету, — заявила женщина с колючими глазами, — в лифт первым входит мужчина. Лифт — пространство неизвестности, зависшее между небом и землей. Мужчина должен сначала подчинить себе это пространство, а уж потом пригласить туда женщину.
— Извините, я не знал, — Липатов почувствовал, что краснеет. — Вы говорили про отпуск Алехина.
— Понятия не имею, могу ли я с вами откровенничать, — решительно начала женщина, когда лифт двинулся вниз, — но в этом издательском доме что-то определенно не так. Алехин — единственный, кто хотел распутать махинации руководства, в результате три человека убиты, а Кен отстранен. Вместо него теперь любовник генерального — Вася Липкович.
— Какого генерального? — Липатов представил себе почему-то генерального секретаря ЦК КПСС с любовником по имени Вася, и ему стало смешно.
— Ну, Насти Порываевой.
— У Порываевой есть любовник?
— Да, люди иногда любят друг друга. Такое случается от одиночества или безделья, — глаза женщины сверкали. — Вы в прокуратуре не вступаете в половые отношения? — На этих словах лифт дернулся и замер, через мгновение погас свет.
— Застряли! — вскрикнул Липатов.
— О господи! — высказалась женщина непонятно в чей адрес: лифта или вскрикнувшего мужчины. Она энергично сняла белую трубку внутреннего телефона и сообщила о случившемся диспетчеру. — Сейчас разберутся.
Липатов почувствовал, что потеет. Он боялся замкнутого пространства. Тем не менее версия начала выстраиваться.
— То есть Порываева назначила вместо Алехина своего любовника, в том числе потому что Алехин мешал в деле «Персея»?
— Догадался опытный разведчик Штирлиц, — снисходительно отозвалась женщина.
В ближайшие десять минут Липатов узнал все о прайм-позициях, четвертых обложках и войне честолюбий, которую вели гиганты модной индустрии. Под их ногами, облаченными в мокасины из кожи аллигатора, гибли люди.