Оля, почувствовав на себе чужой взгляд, обернулась. Мимо девочек в этот момент проходила Цветолина. Константинова с интересом осмотрела одноклассниц и проследовала дальше. Шла быстрым шагом, но ступала осторожно, чтобы не поскользнуться. На припорошенном снегом асфальте четко отпечатались следы ее светлых тяжелых ботинок.
Рина и Оля молча проследили за Цветой, а затем вернулись к спору.
– Ты не пойдешь к нему! Не пойдешь! Не смей! – твердила Рина. – Ты не слышала, что я сказала? В пятницу нас пригласили к Егору. А из-за Потупчика не то что приглашение отменят, а вообще разговаривать перестанут!
– Отцепись ты! – сердито выдернула руку Оля. Развернулась и пошла вслед за Цветолиной.
Выйдя за школьные ворота, с удивлением обнаружила папину машину. Юрий Михайлович на всякий случай помигал дочери фарами. Оля растерянно подошла к машине и нырнула в теплый салон.
– Папа, ты почему не на работе? – первым делом задала вопрос девочка. – Что-то случилось?
– Ничего не случилось, – улыбнулся в ответ Юрий Михайлович, глядя на дочь. Но улыбка его вышла какой-то натянутой и печальной. – Сколько двоек получила сегодня, птенчик?
– Сегодня – нисколько, – вздохнула Оля, стягивая с головы мокрую от снега шапку. Опустила козырек и посмотрела в небольшое зеркальце. Лицо красное и мокрое, словно заплаканное…
– Я взял отгул, – сообщил отец. «Дворники» быстро и бесшумно работали, сметая с лобового стекла крупные снежинки.
– Ты взял отгул, чтобы забрать меня из школы? – спросила Оля. Ушибленное колено немного ныло. – Что ж, это хорошо. На улице такая мерзкая погода!..
– Мы утром поговорили с мамой, – неуверенно начал отец, и у Оли упало сердце. Даже колено уже не так болело. А вот в груди, наоборот, защемило.
– Вы разводитесь? – спросила Оля глухим голосом.
– Разводимся? Нет, нет! – покачал головой отец. – Не думаю. Хотя… Не знаю!
– Но ты ведь обо всем догадывался! – воскликнула Оля. – Почему сразу с ней не поговорил? Думаешь, это не могло бы зайти далеко?
Юрий Михайлович растерянно пожал плечами.
– Считаешь, мне нужно ее отпустить? – спросил он у дочери.
Оля молчала, а сердце продолжало тревожно колотиться.
– И зачем мы затеяли этот переезд? – вздохнул отец, обеими руками крепко сжимая руль.
– А мама что говорит? – нервно сглотнув, спросила Оля.
– Хочет, чтобы все осталось как раньше… Быть с тобой и со мной. Говорит, эти обеды с ним – самая большая ошибка в ее жизни.
– Но наши совместные завтраки и ужины теперь станут такими неестественными, жалкими… – растерянно проговорила Оля. Разве сможет она быстро забыть все, что случилось?
– Меня отправляют на международный конгресс по когнитивной лингвистике. Уже командировочные выдали. У мамы будет время хорошенько подумать, как нам жить дальше. Если решит, что нам не по пути, так тому и быть. Прости, что привез тебя в этот город, Оля! Не думал, что так все обернется…
– Ну а ты, папа? – не выдержала Оля. – Сам-то ты чего хочешь? И почему так долго делал вид, будто ничего не замечаешь?
– Я ведь люблю ее, птенчик, – проговорил отец. – Всю свою жизнь сильно-сильно люблю.
Оля вздохнула и уставилась в окно. Снег падал на лобовое стекло, темный капот и тут же таял. «Дворники» активно работали. В тусклом свете фар проезжающих мимо машин хороводили снежинки.
– Тема сегодняшнего урока: «Становление самодержавия Романовых»… Почему тряпку никто не намочил? Кто сегодня дежурный?
Рина, отвернувшись от Оли, смотрела на мокрый школьный двор. Вчерашний снег за ночь растаял. Теперь окна стегали крупные капли дождя. Такая тоска! Рина едва сдержала зевок.
После вчерашнего Оля и Рина не разговаривали друг с другом. Синицына перед первым уроком даже не поздоровалась с Воробьевой. Оля тоже решила не предпринимать шагов к примирению. Эти игры в «сваху» Воробьевой надоели. Поэтому уже второй урок она всячески игнорировала косые взгляды Рины. Историка слушала вполуха, гипнотизируя взглядом экран смартфона. Посмотрела друзей онлайн… Лисин, чью заявку девочка приняла совсем недавно, был в сети. «Странно, зачем он вообще добавился?» – подумала Оля. Постучался и молчит. Только лайк на аватарку поставил. Первой писать ему Оля тоже не собиралась. Да и о чем им говорить?
Оля обновила страницу, и дыхание перехватило. Женя Потупчик был онлайн! С дрожью в коленях Оля быстро перешла во вкладку с сообщениями. Именно в эту минуту Женя читает ее послания! Сердце гулко стучало по ребрам. Оля, схватившись за виски, склонилась ниже к телефону, но парень пока не отвечал… Внезапно Рина толкнула локтем соседку по парте.
– Что? – сердито прошипела Оля, оторвавшись от экрана.
– «Што-што»! – передразнила Синицына. – Тетрадь открывай! Записывай: «Ликвидация последствий Смуты…»
Оля осмотрелась. Действительно, все одноклассники в тетрадях старательно вели конспект. Девочка вздохнула и последовала их примеру. Записывала за учителем лекцию, особо не вникая в тему, то и дело косясь на разблокированный телефон. Наконец экран загорелся от нового оповещения. Рина вытянула шею, чтобы посмотреть, кто написал подруге, но Оля быстро схватила телефон и спрятала его под парту. Синицына снова надулась.
Женя! Написал Женя! Сердце вальсировало…
«Знал, что ты беспокоишься, но даже не думал, что настолько! Прости! Прости! Прости! Все объясню при встрече!»
«Когда тебя выписывают?» – быстро напечатала в ответ Оля.
– Воробьева! – прогремел на весь класс историк. Оля от неожиданности едва телефон из рук не выронила…
– Я тебе говорила! – ядовито прошептала Рина.
Пришлось до конца урока убрать смартфон.
После звонка Рина демонстративно собирала сумку, не глядя на Олю.
– Янчик! – крикнула она Пучковой. – В столовую идем?
Яна Пучкова закивала. Оля же только усмехнулась. Рина стабильно обижалась на нее раз в неделю. Если поначалу Воробьева страшно расстраивалась из-за этого, то теперь привыкла. Тем более что рано или поздно Рина первой шла на примирение.
Оля дождалась, когда Синицына и свита в полном составе покинут класс, затем сама вышла в коридор и не спеша направилась в столовую. Женя пока не отвечал. «Может, ушел на какие-нибудь процедуры?» – подумала Оля. Когда она проходила мимо лестницы, кто-то схватил ее за запястье и потянул к себе.
– Ой! – от неожиданно пискнула Оля. Перед ней стояла Цветолина. Константинова смотрела на одноклассницу и загадочно улыбалась. Тогда Оля растерянно спросила: – Что случилось?
– Вот! – Цвета взяла Олину руку и вложила однокласснице в ладонь клочок бумаги.
– Что это? – все еще не понимала Оля, разворачивая маленький лист.
– Я вчера нечаянно подслушала ваш разговор с Синицыной… – Щеки Цветолины алели. – Здесь адрес Жени Потупчика.
– Да? – удивилась Оля. – Откуда он у тебя?
– Ты сильно удивишься, если скажу тебе, что взяла его у нашей классухи? – улыбнулась Цветолина.
– Блин, как я сама не догадалась? – растерянно улыбнулась в ответ Оля.
Вечером ее голова была занята не только попавшим в аварию Женей, но и родителями… Их семейный ужин был похож на какую-то пытку! Эти неловкие паузы в разговоре, неестественные улыбки… На завтрак Оля и вовсе схватила со стола бутерброд и, несмотря на мамины протесты, съела его на улице по дороге в школу.
– Спасибо! – выдохнула Оля.
– Ой, было бы за что! – махнула рукой Цветолина. – Ты мне дважды помогла! С Большовым и когда билет в театр отдала…
– Ай, да ерунда! – смутилась Оля. – Ты идешь обедать?
– Иду, – кивнула Цветолина.
Вдвоем они зашли в просторную столовую. Рина что-то активно обсуждала с девчонками, но, заметив Олю с Цветолиной, замолчала. Проводила их взглядом до столика и, гордо вскинув голову, продолжила беседу.
Девчонки бросили рюкзаки на стулья.
– Возьмешь мне чай и какой-нибудь десерт? – попросила Цветолина. – А я стол посторожу.
– Конечно! – кивнула Оля.
В другом конце столовой грохнул громкий мужской хохот. Оля с Цветой тут же повернулись на источник шума. Несколько десятиклассников во главе с Филимоновым окружили Юлю Игошину. Оля обеспокоенно завертела головой. Учителей поблизости не было. Цветолина, нахмурившись, молча наблюдала за одноклассниками.
– Может, все-таки вмешаемся? – жалобно проговорила Оля, поглядывая на суровую Цвету. – Заклюют ведь!
– Может, и вмешаемся, – на сей раз отозвалась Цветолина. – Чувствую, моя лекция на нее не подействовала! Но так просто это точно нельзя оставлять.
Цвета уже поднялась из-за стола, когда произошло что-то невероятное, заставившее всех присутствующих дружно ахнуть. Юля Игошина неожиданно ударила Вадика Филимонова пустым подносом. Со страшным звоном, прямо по лицу! После произошедшего в столовой повисла гробовая тишина. Только откуда-то сбоку донесся неуверенный нервный смешок одного из приятелей Филимонова.
– Ах ты… – грязно выругался Вадик, схватившись за лицо.
– Игогоша, беги! – выкрикнула Пучкова. И ее звонкий голос разнесся эхом по просторному помещению с высокими потолками…
Юля дернулась было в сторону, но затем все-таки осталась стоять на месте.
– Могу еще раз дать! – дрожащим голосом проговорила она.
– Да я тебе сам сейчас так дам! – замахнувшись на девочку, ответил Филимонов. Оля и Цветолина даже отсюда могли разглядеть, как пылает одна сторона его лица и еще почему-то уши.
– Ну-ну, перестань! – схватил друга за руку Егор. – Она тебя сегодня сделала, смирись!
Игошина устало опустила руки, которые крепко держали поднос. Казалось, еще немного – и она свалится от ужаса в обморок. Оля и Цвета обеспокоенно переглянулись. Но вдруг Юля резко развернулась и гордой походкой направилась к выходу. В столовой по-прежнему стояла тишина. Лишь из кухни доносились звон тарелок и приглушенные голоса поварих.
– Капец, она его опозорила! – негромко проговорила Оля.
– Да уж, неслабо! – присвистнула Цветолина. – Моя девочка! Не ожидала от нее такого.