Наплевав на смущение, я тоже залезла с ногами на кровать и улеглась рядом с Федей. Заглянула в экран ноутбука. Федя так и разглядывал свои рисунки с сосредоточенным видом. Мне был знаком этот оценивающий взгляд. Я и сама могла долго подвисать над своими работами.
– Роня ушла, – сообщила я.
– Давно вы дружите? – спросил Федя.
– Мы не дружим, – ответила я. И сама удивилась, как плаксиво прозвучал мой голос. Словно я об этом сожалела. – Она просто помогала мне закрыть сессию.
– На экономфаке, который ты всей душой ненавидишь и хочешь забрать оттуда документы? – удивился Федя.
– Ну да, – вздохнула я. – Не спрашивай ни о чем. У меня всегда все сложно.
Федя пожал плечами. Мол, как скажешь.
– А ты сразу понял, что я приходила к Роне? Ну… тогда…
– Когда ты на четвереньках ползала по подъезду? – как ни в чем не бывало уточнил Федя.
Я пихнула его локтем. Обязательно было акцентировать на этом внимание?
– Ага, – засмеялась я. – Именно тогда.
– Конечно, сразу. У нас в подъезде одни пенсионеры живут. Роня – единственная, к кому ты могла прийти.
– Ты просто Шерлок.
– Элементарно, Ватсон.
Мы замолчали. В соседней комнате больше не играла музыка. Гитара тоже смолкла. Федины друзья что-то со смехом обсуждали.
– А ты давно знаешь Роню? – нарушила я наше молчание.
– С детства. Мы раньше близко дружили.
– Вот как, – сказала я. Постаралась уточнить как можно равнодушнее: – И насколько близко?
Федя оторвался от экрана и повернул ко мне голову. Улыбка у него была при этом до ушей.
– Ну что? – не выдержав, я все-таки разнервничалась. – Почему ты такой счастливый? Сияешь, как рождественская елка.
– Приятно, что ты меня ревнуешь.
– Иди ты. Никто тебя не ревнует!
Федя продолжал улыбаться, а я не знала, куда себя деть. Спасением стал телефонный звонок. На экране высветилось «TD». Федя точно заметил эти «инициалы»… Я взяла трубку и отползла на другой конец кровати.
– Привет! Ты уже спишь? – спросил дядя Костя. – Или вовсю отмечаешь?
– Угу, – неопределенно ответила я, поглядывая на Федю. Тот продолжил изучать что-то в ноутбуке, но явно прислушивался к разговору.
– Прости, раньше не мог позвонить. С днем рождения, Агния! – поздравил меня крестный. Затем принялся перечислять необходимые, по его мнению, жизненные блага. А я просто периодически мычала в трубку.
– Спасибо большое за поздравление, – наконец сказала я.
– Как фотографии? – все-таки спросил об этом дядя Костя.
– Пока никак.
– Может быть, все-таки оставишь все как есть?
Уже поздно. Но дяде Косте я ответила:
– Может быть.
Крестного такой ответ более чем удовлетворил. Попрощавшись, я нажала на «отбой». И тут же встретилась глазами с Федей.
– Что за «ТэДэ»? – спросил он.
– Приятно, что ты меня ревнуешь, – повторила я Федины слова.
Теперь он нащупал подушку и запустил в меня. Поймав подушку, я крепко ее обняла и сказала:
– Это просто сокращение. От «True Detective». Смотрел сериал?
– Тебе звонил Мэттью МакКонахи?
– Нет, – улыбнулась я. – Мне звонил мой крестный. Он частный детектив. Я его так записала в контакты, чтобы мама не догадалась, с кем я вышла на связь. Я наняла крестного, чтобы он следил за моим отчимом и нашел на него какой-нибудь компромат.
– И нашел? – спросил Федя.
– Нашел, – кивнула я.
– У тебя очень странная жизнь, Агния, – доверительно сообщил мне Федя.
– Я знаю.
Мы помолчали.
– А с чем он тебя поздравлял?
– У меня сегодня день рождения, – ответила я. И посмотрела на свои наручные часы. – А у тебя еще остается десять минут, чтобы меня поздравить.
– Ты шутишь? – не поверил Федя.
– Какие шутки? – притворно оскорбилась я.
– И ты в свой день рождения сидишь здесь, с малознакомым парнем?
– Это мой лучший день рождения, – почему-то шепотом ответила я.
Федя явно опешил от моего признания. Однако следующая моя фраза повергла его в еще больший шок:
– Я остаюсь у тебя на ночь.
Что-то незнакомое и очень волнующее тут же появилось во взгляде парня.
– Ты явно не ошиблась с выбором подарка, – наконец сказал он.
– А ты там ничего себе не надумывай, – предупредила я. – Мне просто негде спать.
– Могу, конечно, ошибаться, – начал Федя, – но я видел твой дом. Там наверняка наскребется хоть на одну спаленку.
Я вместо ответа только зевнула. Внезапно на меня напала такая усталость… Всю неделю я плохо спала. Федя заметил, как я начала клевать носом, и поднялся с кровати.
– Ложись, – сказал он.
Я послушно растянулась на кровати прямо в колготках и нарядном черном платье.
– Ты будешь так спать?
– Но у меня ничего с собой нет.
– Тогда погоди.
Федя подошел к шкафу и вытащил оттуда футболку и шорты.
– Вот, – кинул он мне одежду на кровать. – Переодевайся. Все чистое. И отдыхай.
Я потянулась за футболкой и шортами. В соседней комнате по-прежнему велись громкие веселые разговоры.
Уходя, Федя сказал:
– С днем рождения, Агния.
Я улыбнулась в ответ. Он успел. У него оставалось так мало минут, чтобы меня поздравить…
Я быстро переоделась в его одежду. Вещи оказались на мне безразмерными и приятно пахли стиральным порошком. Я стянула с кровати тяжелый темный плед, выключила свет, улеглась, накрывшись одеялом, и с наслаждением вытянула ноги. На удивление уснула быстро, впервые за долгое время не думая ни о чем.
Однако посреди ночи проснулась после того, как на улице раздался пронзительный вой сигнализации. Я открыла глаза. Из-за раздвинутых штор и света оранжевых фонарей в комнате было светло. За окном торчали голые ветви и падал снег. Падал так быстро, будто кто-то сверху хорошенько взбивал перину. Я повернула голову и увидела рядом с собой сладко спящего Федю. От неожиданности так перепугалась, что со всей дури пихнула парня в бок.
– М-м, – промычал Федя. – Ты чего?
– Что ты тут делаешь?! – шепотом спросила я, поднимая одеяло. Слава богу, Федя был в одежде.
– Сплю.
– Почему здесь?
– А где еще? Это теперь моя спальня.
– Действительно.
Я легла на спину и уставилась в потолок, по которому в свете фонарей расползлись причудливые тени от веток. Сигнализация перестала визжать. А я вдруг отчетливо поняла, что не смогу уснуть, зная, что Федя лежит рядом. Так близко… Я перевернулась на бок. Зажмурилась. Снова легла на спину. На бок. На другой. На спину…
– Агния, ты долго будешь вертеться? – сонно проворчал Федя.
– Я больше не могу уснуть, – отозвалась я, усаживаясь на постели. Подоткнула подушку под спину и уставилась на голую стену. Затем осторожно взглянула на Федю. Он лежал с закрытыми глазами, но наверняка тоже больше не спал.
– А где все? – спросила я.
– Я их сразу прогнал, как только ты уснула, – ответил Федя. – И пришел сюда стеречь твой сон… Только ты мой, наоборот, не бережешь.
– Прости, – сказала я.
Со стороны улицы больше не доносилось ни звука. Только снег продолжал бесшумно падать.
– О чем ты часто думаешь? – спросил Федя, не открывая глаза.
– Честно? – отозвалась я каким-то глухим голосом. – О своих похоронах.
– И как я сам не догадался? – снова ворчливо отозвался Федя. – Очень предсказуемый ответ от девушки. Хотя, погоди, я не ослышался? Ты сказала – о похоронах? Не о свадьбе?
– Ну да. О похоронах.
Я некстати рассмеялась. В полутьме мой смех прозвучал как-то особенно нервно и жутко.
– Я думаю, как много человек придет со мной попрощаться. Кто станет искренне плакать, а кому будет все равно… Мне было бы интересно взглянуть на маму. Она бы точно страшно расстроилась. И раскаялась. Горько плакала бы у гроба и говорила: «Ах, почему я так мало проводила времени с Агнией?»
Федя молча слушал мои ночные бредни. Потом тоже уселся на кровати и потер глаза.
– Ты это все серьезно?
– Да. Зачем мне с тобой шутки шутить?
– Ты, оказывается, очень страшный человек, Агния.
– Я знаю.
– И жуткая эгоистка.
– Угу.
– И еще очень одинокая.
– О-о-о, – протянула я, изображая умиление. – Как здорово ты читаешь людей, Федя. Кстати!
Я осмелилась и взяла его за руку. Провела пальцем по одной из татуировок на предплечье. Я уже давно успела разглядеть красивого дракона. И татуировку на шее наконец рассмотрела. Русалка… Я осторожно провела по ней указательным пальцем. От кадыка до Фединых ключиц…
– Что означают твои татуировки?
– Мифология, сказки…
– Ты любишь сказки?
– Кто не любит сказки? – посмотрел на меня Федя.
– У меня тоже есть одна татуировка, – решила признаться я.
– Правда?
– Ага. Я ее сделала втайне от мамы на свое шестнадцатилетие. Татуировка глупая. Но, как оказалось, очень пророческая.
Я осторожно приподняла край футболки и продемонстрировала надпись: «Maybe some people aren’t meant to be saved».
– Что это? – спросил Федя, вчитываясь.
– Некоторым людям не суждено быть спасенными, – сказала я.
Теперь Федя осторожно провел пальцем по черным буквам, обжигая кожу, а затем посмотрел на мое лицо. Его взгляд остановился на губах, и я едва не задохнулась от волнения.
– Пожалуйста, – попросила я шепотом. – Я знаю, что ты хочешь сделать. Не надо меня целовать. Я этого не хочу. Иначе все будет необратимо.
Я вспомнила про свой отъезд и теперь ясно поняла, что, если все зайдет слишком далеко, я не смогу его отпустить. Я с ума сойду в разлуке с этим человеком. И весь мой надуманный будущий мир лопнет как радужный мыльный пузырь.
– Тогда одерни, пожалуйста, футболку, – хриплым голосом попросил Федя. – А то у меня уже и так сносит башню.
Я поспешно поправила футболку, сама поцеловала Федю в лоб и снова легла, на сей раз укрывшись одеялом до самого подбородка. Наверное, теперь Федя сочтет меня за совершенно чокнутую. Ненормальную. Быть может, так ему легче будет остыть ко мне?