– Можно тебя на минутку? – позвала я одноклассника.
Тимур снова улыбнулся Кате, и мы отошли к лестнице.
– В чем дело? – спросил Макеев.
– Издеваешься? – рассердилась я. – Ты мог бы с ней так в открытую не флиртовать?
– А мы разве флиртуем? – удивился Тимур.
– А это что такое? – Я передразнила идиотский смех Кати: – О-ха-ха-хы-ы!
Тимур улыбнулся:
– А ты ревнуешь, что ли, Наташа Зуева?
– Вот еще! – вспыхнула я. – Просто на этот уик-энд ты вроде как мой парень. Не делай из меня идиотку при моей семьей.
Я думала, что Макеев возмутится: мол, он вообще не соглашался принимать правила этой игры, я все за нас двоих решила. И с чего он должен отказываться от общения с хорошенькой девушкой? Но Тимур внезапно сказал:
– Хорошо, я больше к ней не подойду. Чтобы не расстраивать свою вроде как девушку.
Я криво и растерянно улыбнулась:
– Спасибо.
Когда мы вернулись к остальным, в доме уже появились папа и Эдик.
– Представляешь, Тимур подарил мне билеты на «Щелкунчика»! – весело щебетала Алина, прильнув к Кравецу. – На тридцатое декабря. Помнишь, мы хотели?
– Ты хотела, – не самым довольным тоном поправил ее Эдик.
– Пойдем вместе? Ведь пойдем? – продолжала заглядывать в глаза Эдику Алина. – Какой Тимур молодец!
– Несомненно, – сквозь зубы соглашался Кравец. Скрывать антипатию к Макееву ему было все сложнее. Однако Тимур, кажется, вовсе не замечал косые взгляды Кравеца. Уже спокойно уплетал пирог и отвечал на вопросы мамы. Я же была в таком напряжении, что не знала, к чьему разговору прислушиваться. Вроде мама что-то спрашивала у Тимура насчет поступления в университет, и я впервые узнала, что Макеев собирается поступать на математико-механический факультет.
Но зря я решила, что Тимур ничего вокруг не замечает. Когда мы уже сидели рядом за столом и все были увлечены беседой, Макеев вдруг склонился ко мне и спросил:
– Этот Эдик на тебя запал?
– Что? – склонилась я к нему, и мы едва не ударилась лбами.
И я снова вижу свое отражение в обеспокоенных карих глазах.
– Этот Эдик на тебя запал? – спокойно повторил свой вопрос Макеев.
Я испугалась, что кто-нибудь может это расслышать, но всем в ту минуту было не до нас. Света встала с торжественным тостом и потерялась в каких-то студенческих веселых воспоминаниях. Катя и Алина время от времени ее перебивали и со смехом дополняли рассказ.
– А это так заметно? – шепотом спросила я.
– Очень даже, – ответил Тимур. – Он на тебя часто пялится.
Слава богу! Не то чтобы я рада быть симпатична Кравецу, конечно… Просто хоть кто-то подтвердил мои догадки и сомнения. Я ведь уже решила, что у меня крыша едет.
Я осторожно посмотрела в сторону Эдика и тут же встретилась с ним взглядом. Он и не думал слушать длинный тост Светы. Все это время пялился на нас с Тимуром.
– И что же делать? – растерянно спросила я у Макеева практически одними губами.
– Расслабься, – посоветовал Макеев.
Он откинулся на спинку дивана и увлек меня за собой. Я тут же машинально положила ему голову на плечо, а Тимур меня осторожно приобнял.
Я почувствовала его уже знакомый волнующий запах. Сидеть в обнимку с Макеевым оказалось очень даже приятно. Сердце громко стучало. Я боялась пошевелиться, дабы не спугнуть это мгновение. Снова ощутила волнение. Оно не было похоже на то, что я чувствовала, когда оставалась после уроков с Антоном Владимировичем. Это было что-то другое.
Эдик тут же отвел от нас взгляд, а Тимур зачем-то чмокнул меня в макушку. У меня дыхание перехватило.
– Ну, ты сильно-то не наглей, Макеев, – шепотом сказала я, приподняв голову и посмотрев однокласснику в глаза.
– Не волнуйся, Зуева. Просто мне не очень нравится делить с кем-то вроде как своих девушек.
Вечером Алина предложила сыграть всем в «Крокодила». Папа развел огонь в камине, и пламя начало уютно потрескивать.
За окном уже было темным-темно. На улице разыгралась настоящая вьюга. Ветер порывисто свистел, стучался в дом. А мы расположились в большой комнате, объевшиеся и очень довольные.
Конечно, Катька в леопардовой юбке так и не думала сводить взгляд с Макеева. Когда она объясняла свое слово, то смотрела только на Тимура. Будто они играли в «Крокодила» вдвоем. Я нарочно выкрикивала самые разные предположения, чтобы отвлечь ее наконец от парня. Порой такие нелепые, что Алина время от времени поворачивалась ко мне с удивленным взглядом. Наверное, решила, что я просто придуриваюсь.
В этой ситуации радовало одно: Тимур на провокации Кати не велся. Как и обещал, за весь вечер ни разу к ней больше не подошел. Разве только сама Катя все время крутилась там, где мы. Даже в игре в «Крокодила» уселась рядом. А я уже даже не скрывала своего раздражения.
И злорадства не скрывала тоже. Хотелось ей сказать: ну чего ты пыжишься? Разве не видишь, что ты ему безразлична? Он – не твой! Правда, своим я Тимура назвать тоже не могла. Он на эту дачу приехал вообще не по своей воле. Хотя… Не шантажом же я его сюда загнала. Он сам был согласен провести со мной уик-энд. А ведь вполне мог отказаться. И это открытие стало для меня очень приятным.
За игрой вечер пролетел незаметно. Вскоре подруги Алины засобирались в город, чему я была неимоверно рада. Нет, против Светы я ничего не имела, а вот Катя меня жутко раздражала. Прихватили бы они еще с собой Эдика, запихнув его куда-нибудь в багажник, – и вечер субботы получился бы просто идеальным.
Наша дача была двухэтажной. И еще чердак. Но на нем пылились старые вещи, в основном старая мебель и одежда, из которой мы с Алиной уже выросли. Чердак производил мрачное впечатление, с самого детства вселяя в меня ужас.
Дружно убрав все со стола, мы решили, что все, кроме нас с Тимуром, отправятся спать наверх. Родители – в свою спальню, Алина и Эдик – в нашу с сестрой комнату. А мы с Макеевым останемся внизу, в большом зале, где стоял старый скрипучий диван и кресло-кровать. Диван достался мне, а кресло – Макееву. Когда все ушли наверх, мы еще некоторое время сидели у камина. Я положила на блюдце кусок торта и с блаженством вытянула ноги. Только стук чайной ложечки по блюдцу и треск огня нарушали тишину. Макеев смотрел на языки пламени, и в темных глазах его плясали искорки. Я некоторое время молча косилась на одноклассника, а потом все-таки не выдержала и сказала:
– Сегодня у тебя был шанс завести подружку.
Конечно, я имела в виду надоедливую Катю. Хватило же ей смелости флиртовать с чужим парнем, да еще и при его «девушке». Я все не могла успокоиться, так была возмущена этим фактом. Все-таки при всей идеальности моей старшей сестры есть у нее один огромный недостаток: она не умеет выбирать подруг и парней.
– Такой шанс у меня был не только сегодня, – самонадеянно произнес Макеев, не сводя взгляда с огня.
Я цокнула языком и отправила в рот новую порцию торта. Прожевав, спросила:
– Ну, она тебе действительно понравилась? Когда уедем с дачи, я могу у Алины попросить ее номер телефона… Когда мы с тобой «расстанемся».
Тимур наконец посмотрел на меня.
– А когда мы с тобой расстанемся? – спросил он.
Я растерянно пожала плечами:
– Да хоть завтра.
– Я не такой ветреный, Наташа, чтобы так быстро бросать девушек.
– Сейчас ты можешь не придуриваться, – негромко рассмеялась я. – И ничего из себя не воображать. Мы здесь одни.
– А я никогда никого из себя и не воображаю, – спокойно возразил Тимур. И мы снова замолчали.
Доев торт, я отложила блюдечко в сторону, подобрала под себя ноги и тоже уставилась на огонь. Но долго молчать не смогла.
– И все-таки… Она в твоем вкусе? – не унималась я.
– Почему тебя так это интересует? Ты в моем вкусе, – ответил Тимур. – Я ведь тебе уже говорил.
Я почувствовала, как мои щеки пылают от близкого пламени. Или не от него? Удивленно посмотрела на Тимура и почему-то шепотом спросила:
– Правда, что ли?
Макеев посмотрел на меня. Долго, внимательно и немного насмешливо. Но к этому взгляду я уже привыкла.
– Да, – наконец ответил он. И улыбнулся. Так искренне, широко и лукаво, что я тоже не смогла сдержать улыбку. Если он не врет, то… Это чертовски приятно. Хорошо нравиться таким парням, как Макеев. Если бы мне в симпатии признался трусливый Стас Калистратов, хлопая, как корова, своими белесыми ресницами, я бы даже расстроилась. А нравиться Макееву было даже как-то немного почетно.
Но я с ответным признанием не торопилась. Потому что давно для себя решила: мое сердце навсегда принадлежит Антону Владимировичу. Даже если любовь до конца моей жизни останется безответной… Мне казалось, если я посмотрю на какого-нибудь другого парня, то предам Золотко. Пусть он даже никогда об этом не узнает. Но мне-то будет горько от этого.
– Может, пока мы не «расстались», будем вести себя как настоящая пара? – предложил Макеев.
Вот жук! Я снова засмеялась и нарочно включила дурочку.
– А это как? – тут же спросила я.
Тогда Тимур пододвинулся ко мне и снова приобнял. Треск костра и вся эта романтичная обстановка действовали на меня дурманяще. Захотелось прильнуть к Макееву, и я обняла его в ответ. И даже почувствовала, как громко стучит сердце Тимура. Мне казалось, что я сейчас растаю от этой внезапной близости. Боже, что я творю? Обнимаюсь с одноклассником, с которым до недавнего времени даже в школьном коридоре не здоровалась. Но запах парфюма Тимура и выпитый за ужином бокал шампанского вскружили мне голову. Почему объятиям придают так мало значения? По-моему, это несправедливо. Хотя Казанцева бы обязательно сейчас снова сказала, что у меня, как обычно, играют гормоны и для семнадцати лет это нормально. Кстати, о Казанцевой… Из-за этих объятий мне еще больше захотелось сохранить наш с Макеевым уик-энд в секрете. Пусть Яна считает, что нас с Тимуром ничего, кроме той злосчастной коробки с шоколадными конфетами, не связывает.
Тимуру явно понравилось, что я обняла его в ответ. Я почувствовала, как он улыбнулся мне в макушку. И по-прежнему ощущала под рукой, как стучит чужое сердце. Мне давным-давно не было так спокойно и хорошо.