– Наташа? – вдруг позвал меня Антон Владимирович.
Я тут же встрепенулась. И осознала, что несколько последних минут совсем потеряла нить беседы.
– Мне кажется, или вы меня больше не слушаете?
– Нет, что вы, – тут же смутилась я. И рассердилась на себя. Ведь договорилась же сама с собой, что не буду больше думать о Макееве. Тем более нашла время – думать о нем сейчас, когда передо мной сидит любовь всей моей жизни.
Золотко как-то печально улыбнулся и снова опустил глаза. Длинные ресницы вздрогнули. А я вдруг увидела в нем что-то такое до боли знакомое, родное, чего не замечала раньше. И даже сердце сладостно замерло. Теперь я не могла отвести от Антона Владимировича взгляда, жадно наблюдая за каждым его движением. Мне снова хотелось уловить то, от чего сердце забилось чаще… Магия какая-то. Необъяснимое притяжение.
Возможно, я излишне внимательно пялилась на Антона Владимировича, потому как он вдруг мило смутился. Он делал так время от времени, когда ему оказывали особое внимание другие ученицы или учительницы. И его смущение меня еще больше умилило. Какой же он классный!
– Ну вот я вам и рассказал программу на каникулы. Проведем мы там пять дней. К пятому января уже будете дома. До гостевого дома доберемся тридцать первого декабря на электричке. Нужно подсчитать только, сколько нужно выделить на дорогу, составить программу питания, что из продуктов купить…
– Я этим займусь! – бойко пообещала я. Вообще я не назвала бы себя особо деятельной и своими полномочиями старосты не очень-то и дорожила. Но когда дело касалось Антона Владимировича, энтузиазм во мне бил ключом. Хотелось ему угодить.
– Я не сомневался в вас, Наташа, – снова повторил Золотко.
И я счастливо заулыбалась в ответ.
– Пора освобождать кабинет, – спохватился Антон Владимирович, взглянув на наручные часы.
Я тоже вскочила с места. Вроде все, что нужно, мы обсудили. И как быстро пролетело время наедине с Антоном Владимировичем! «Большую часть которого я промечтала о Макееве», – сварливо добавила про себя.
Пока я убирала в сумку список, Антон Владимирович внимательно следил за мной и потом вдруг сказал:
– А вы как-то изменились, Наташа.
Я даже замерла на несколько секунд. И тут же принялась судорожно вспоминать, что могла такого забыть. Вроде и нарядилась сегодня, и причесалась, и накрасилась…
Я удивленно посмотрела на Антона Владимировича, и тот снова смущенно улыбнулся.
– У вас глаза блестят, – сообщил мне Золотко. – Будто сейчас не декабрь, а весна.
Теперь уж пришла моя очередь смущаться. Антон Владимирович, заметив мое смятение, негромко рассмеялся и взял со стола свой портфель.
– До встречи, Наташа!
– До свидания, Антон Владимирович.
Когда географ вышел из кабинета, я снова уселась за пустую парту. Школьный двор был залит ярким солнцем. Надо же, какой декабрь… И правда будто весна.
Мои мысли прервал грохот жестяного ведра.
– Ты чего тут одна расселась? – заглянула в класс уборщица тетя Таня. – Уроки уже закончились, марш домой! Мне надо кабинет помыть.
Я снова нехотя поднялась из-за стола и тут же заметила, что на ботинке развязался шнурок. А когда присела на корточки, чтобы его завязать, мой взгляд упал на белый лист, на котором был напечатан какой-то доклад. Лист застрял за батареей. Может, сквозняком сдуло… Еще в тот раз, когда Макеев чуть не выкинул Калистратова из окна. Тогда бумаги с учительского стола по всему кабинету летали.
Я взяла лист в руки. Сомнений не оставалось – это тот самый документ, который искал Антон Владимирович. И который так ему был нужен для завтрашнего дня.
Я схватила лист и, едва не опрокинув ведро с водой, выскочила из класса.
– Вот окаянная! – услышала я спиной недовольный голос тети Тани.
Разумеется, Антона Владимировича в школе уже не было. Как он быстро ушел… Я проверила учительскую и лаборантскую. Представляю, как он обрадовался бы, когда я передала бы ему важный потерянный документ. И, быть может, в очередной раз сказал бы такие приятные для меня слова: «Я знал, что могу положиться на вас, Наташа…»
Однако у меня еще был шанс услышать его одобрение. Как положено любой по уши влюбленной барышне, я знала домашний адрес моего объекта обожания. Тем более что домой идти не хотелось. Наверняка после своих пар там снова торчит ненавистный Эдик Кравец. И тогда я приняла решение доехать до дома Золотка.
Глава девятая
Солнце за окном было обманчивым, на улице стоял настоящий мороз. Вокруг – белым-бело. Главный проспект уже вовсю украшали к Новому году. Даже днем витрины выглядели празднично и были ярко освещены. Несмотря на будний день, на остановках и светофорах толпились люди. Солнце слепило глаза и золотило высотные дома и голые деревья, а мороз при этом покусывал за щеки.
Конечно, Антон Владимирович мог бы поселиться где-нибудь и поближе к школе. Даже перчатки Макеева не спасали. Пальцы мерзли. Быстрым шагом я шла по проспекту и зябко куталась в свой желтый шарф. Быстрее и теплее было бы доехать на троллейбусе, но я упрямо шла пешком. Спешила навстречу своей мечте. Сейчас больше всего на свете мне хотелось увидеть довольное выражение лица географа. А еще услышать от него искреннее «спасибо, Наташа». А я, вся такая благородная, отчаянная, замерзшая, готовая для него на все, буду стоять, скромно опустив глаза. Потому что скромность украшает девушку. Алина мне это всю жизнь твердит.
Золотко жил в старом красивом доме с двором-колодцем. Правда, сюда совсем не проникал солнечный свет. Проход к подъезду покрылся наледью, и я едва не растянулась у самого крыльца. Сердито выругалась, ухватившись за перила. Тут же из мусорного бака выскочил черный кот и бросился мне под ноги. Не скажу, что очень суеверная, это скорее к Алине с мамой, которые могут отложить поездку на дачу из-за разбитого зеркала, но знак показался мне не самым хорошим. Однако что же плохого меня может ждать? Только то, что Антона Владимировича не окажется дома. О том, что после школы он может пойти по другим делам, я как-то не подумала…
Ну и что? Вернусь домой на метро. Подумаешь, прогулялась немного по улицам в минус пятнадцать.
Пока я раздумывала, как поступить, дверь подъезда открылась, и на крыльце появилась девочка с забавной кудрявой болонкой. Тогда уж я метнулась в подъезд. А вдруг у Золотка не работает домофон? Да и неудобно было объясняться в трубке, для чего я пришла. А тут уж как заявлюсь на порог дома – не отвертится.
Квартира Антона Владимировича оказалась на третьем этаже. Некоторое время я пялилась на металлическую дверь, обдумывая свою речь. Что мне сказать? «Антон Владимирович, здравствуйте! Давно не виделись…» Или: «Вы, наверное, и соскучиться по мне не успели…» Фу, какая ерунда! А если он вообще решит, что я сама и сперла важный лист из его документов, чтобы заявиться к нему в гости? Да ну, это просто бред…
Наверное, я так могла бы простоять до позднего вечера, если бы не услышала шаги. А если это он? Или не он? А-а-а! Я в панике все-таки нажала на кнопку звонка. Но это возвращалась домой девчонка с болонкой. Наверное, что-то забыла… Она с интересом посмотрела на меня и принялась подниматься выше.
В это время щелкнул замок, и дверь квартиры географа приоткрылась. А я так и замерла на месте с открытым ртом.
– Привет, – первым поздоровался Макеев, с интересом поглядывая на меня.
Я быстро заморгала. Может, это мираж? Или я просто ошиблась квартирой? Да, скорее всего… Тимур и Антон Владимирович – просто соседи. Надо же, как повезло Макееву! Какое совпадение. Я бы все на свете отдала, чтобы жить рядом с Золотком. Представляю, как бы мы сталкивались утром в подъезде и вместе отправлялись в сторону школы.
– Привет, – наконец отозвалась я, сообразив, что пауза явно затянулась.
На всякий случай я взглянула на номер квартиры.
– Думала, что ошиблась дверью, – пробормотала я. Нет, это точно квартира Антона Владимировича. Ошибки быть не могло.
Макеев продолжал внимательно смотреть на меня. И тут я заметила, что он до сих пор в школьных брюках и джемпере. Видимо, сам только пришел.
– Ты к Антону? – будничным голосом спросил Макеев.
Я снова на пару секунд подвисла, а затем привычно поправила:
– Владимировичу… Но я ничего не понимаю.
– Его еще нет дома, – не вдаваясь в объяснения, сказал Тимур. – У тебя какое-то важное дело?
Я поспешно полезла в рюкзак.
– Да. Здесь один нужный документ. И Антон… Владимирович. Он его потерял, а я нашла…
Глядя на то, как я суечусь, Тимур шире открыл дверь и кивнул в коридор.
– Проходи, дома только я.
Я по-прежнему ничего не соображала, но все-таки послушно прошла в квартиру. Здесь было очень уютно. Симпатичные светлые обои, красивая хрустальная люстра под высоким потолком. Не сказать, что последний писк моды, но все довольно-таки стильно. И уютно. Именно так я представляла себе квартиру Антона Владимировича… Но никак не Макеева. Квартиру Макеева я, если честно, вообще ни разу себе не представляла.
Глядя на мое растерянное лицо, Тимур все-таки сжалился надо мной и негромко рассмеялся.
– Антон – мой старший брат, – сказал он.
– Как?! – почему-то шепотом вопросила я.
Мой мозг вдруг вообразил, что Макеев просто пришел к Антону Владимировичу на репетиторство, а тот куда-нибудь вышел… Или что-то в этом роде. Хотя на кой Макееву подтягивать географию, если он собирается поступать на математико-механический факультет? Да и нет у него интереса и особой любви к этому предмету. Что он и демонстрирует.
– Что – как? – не понял Тимур.
– Ну… вы братья?
– А-а. – Макеев усмехнулся. – Помнишь, сегодня после урока Антон подозвал меня к себе?
Я тут же вспомнила вечно недовольное выражение лица Тимура и кивнула. Даже дыхание затаила. Вот-вот мне должна была открыться семейная тайна…
– Он спросил, есть ли у меня родинка на руке, – продолжил Макеев.
– Родинка? – переспросила я.