Мы шли молча, снова каждый думая о своем. Мои мысли по-прежнему скакали – правда, теперь я думала преимущественно о том, что произошло в кинозале. Мне больше никогда не хотелось вспоминать о Кравеце. Поцелуи с Тимуром затмили все. Целоваться с упоением оказалось так приятно… Сердце застучало только при одном воспоминании. И все-таки теперь между нами возникла страшная неловкость.
– Ты ведь понимаешь, что это ничего не значит, – откашлявшись, сказала я и покосилась на Тимура. Макеев тоже посмотрел на меня немного озадаченно.
– Понимаю, – наконец сказал он. Я к тому времени уже вся извелась в ожидании его ответа. Не хотелось, чтобы он все не так понял.
– Я сегодня немного не в себе, – призналась я. – И сама не ведаю, что творю.
Снег без остановки сыпал с черного неба. Несмотря на нашу «условную договоренность», меня продолжало тянуть со страшной силой к Тимуру. Его ко мне, по всей видимости, тоже. Во второй раз он первым притормозил и, взяв меня за руки, нагнулся и поцеловал в губы. Так мы, не сговариваясь, несколько раз остановились посреди улицы и, мешая прохожим, снова и снова целовались, словно безумные. Холодные снежинки мягко касались наших лиц, вокруг нетерпеливо гудели машины, играла музыка, шумел вечерний зимний город…
Только когда мы попрощались у моего подъезда, я вспомнила, что оставила грязные вещи у Тимура.
Вернувшись домой, я открыла квартиру своим ключом. В коридоре было темно. Дверь в комнату Алины привычно закрыта, только тонкая полоска желтого света под ней. Из кухни выглянула мама. Я не сказала ей ни слова. Молча разделась и прошла в ванную – мыть руки. Мама пошла за мной.
– Что на тебе за одежда?
– Мужская, – ответила я.
– Вижу, что мужская. Наташа, где ты была?
– Мама, ничего серьезного. Это вещи Тимура. Меня обрызгала машина, я попала под дождь… – Все это я объясняла будничным голосом, стараясь не вспоминать о сегодняшней ссоре. Наедине с Тимуром мне казалось, что все прошло и немного отпустило. Но гнетущая тишина снова вернула все на свои места. Мама продолжала смотреть на меня обеспокоенно, а я почувствовала, как задрожали мои губы.
– Вы меня в могилу сведете своими ссорами и побегами из дома, – устало сказала мама. – Всем сейчас тяжело.
Я упрямо вытирала руки полотенцем и молчала. Иногда в такие моменты, когда всем плохо, кажется, что тебе хуже всех.
Мама молча меня обняла.
– Две мои самые любимые девочки. Ну, где болит? Дай подую? – спросила она меня точно так же, как спрашивала в детстве.
Тогда я показала на сердце. Мама грустно рассмеялась.
– Алина показала точно так же. Как жаль, что сейчас я не могу примирить вас, как в детстве. Мы все это переживем. Осталось дождаться, кто сделает первый шаг.
Глава тринадцатая
В школе меня нервировало абсолютно все. Раздражали контрольные в конце полугодия и бесконечные придирки учителей. Даже предновогодняя суета не радовала. Все обсуждали предстоящие праздники – кто как проведет, кто куда уедет на каникулы. А меня даже разговоры о походе огорчали. То, что я ждала с таким трепетом еще месяц назад, сейчас казалось мне глупым, надуманным, а главное – бесполезным. Теперь мне, как Алине, хотелось закрыться в своей комнате и проваляться, укрывшись одеялом до головы, все каникулы. Никакого праздника я так и не почувствовала.
Историчка слегла с гриппом, поэтому первым уроком была география. В коридоре толпились сразу два одиннадцатых класса – наш и параллельный «Б». У них в соседнем кабинете должна была проходить биология. Снежана и Милана сидели на подоконнике и, практически синхронно болтая ногами, рассказывали о прошедших спортивных сборах. Мы с Яной стояли рядом. Я – не выспавшаяся и не слишком счастливая. Янка – молчаливая. Только при этом вполне себе довольная и загадочная. Наверняка в мыслях летала, вспоминая вчерашний поход в кино с бойфрендом. У меня при воспоминании о поцелуях с Макеевым тоже вспыхнули щеки. Наш поход в кино – луч света в темном царстве. Я оглянулась, но Макеева в оживленном шумном коридоре не было. Все понятно: снова прогуливает гуманитарные науки.
Одни только близнецы с самого утра были в приподнятом настроении. Как обычно, оживленно болтали, перебивая друг друга.
– Говорят, у Золотка появилась девушка, – сказала Снежана и выразительно посмотрела на меня.
Для меня это уже было не новостью, но я все-таки осторожно спросила:
– А ты откуда знаешь?
– Рита Кошелева видела его позавчера с дамой сердца у кинотеатра «Знамя», – ответила вместо Снежаны Милана.
– Ага, – подтвердила Снежана. – Рита говорит, они совсем не смотрятся. Она какая-то дурнушка.
– Нормальная она, – буркнула я, хотя информацию о новой девушке Антона Владимировича слушать было неприятно. Это не было ревностью, нет. Просто тоска по чему-то несбывшемуся и ускользнувшему. В последнее время я так запуталась в себе, что сама ничего не понимала. Ссоры с Алиной и бесконечные контрольные вытягивали из меня все душевные силы. Под конец полугодия я очень устала. – Рита бы на себя посмотрела. Красавица нашлась.
– Так ты ее тоже видела? – оживилась тут же Милана.
– Расскажи, какая она, – подключилась к допросу Снежана.
– Высокая?
– Низкая?
– Блондинка?
– Брюнетка?
– Во что одета? Пуховик? Только не говори, что пуховик!..
Казанцева не участвовала в допросе. Просто с интересом наблюдала за моей реакцией.
– Поэтому ты такая кислая? – наконец спросила она.
– Ах, да при чем тут это! – в сердцах воскликнула я. – Все дело в Алине. Придурок Кравец испортил не только Новый год, но и всю нашу жизнь. Этот гад лапшу на уши навешал сестре. Сказал, будто бы я все время была в него влюблена… И даже приставала к нему, представляете? Урод! И теперь Алина меня ненавидит.
Я думала, девчонки вместе со мной начнут возмущаться, но они вдруг притихли и уставились куда-то за мою спину. Я быстро обернулась. За мной стоял Тимур. Встретившись с ним взглядом, я почувствовала, как мое сердце тут же подскочило. Мне захотелось броситься к нему на шею и крепко обнять. Но я так и продолжила стоять истуканом.
– Макеев, ты что-то хотел? – спросила Яна.
Тимур протянул мне пакет.
– Вот твои вещи, которые ты вчера у меня оставила, – сказал он.
Я, смутившись, быстро взяла из его рук пакет с одеждой. Даже сказать ничего в ответ не успела. Тимур уже отошел в сторону и встал у кабинета. Девчонки удивленно уставились на меня. Я заглянула в пакет. Он все постирал – вещи приятно пахли свежим кондиционером для белья.
– И что это было? – удивилась Яна. Близнецы тоже сидели с вытянутыми лицами.
– Мне передали вещи, – невозмутимо ответила я.
И нашел же время, когда отдать пакет! Хотя я догадывалась, что Макеев поступил так нарочно, чтобы у девчонок возникли вопросы.
– Ты была в гостях у Макеева? – спросила Снежана.
– Ты раздевалась в гостях у Макеева? – ахнув, уточнила Милана. – Для чего?
Я только поморщилась. Все эти догадки и домысливания в последнее время меня просто с ума сводили.
– Меня облила машина недалеко от его дома, – принялась объяснять я. Но девчонки стояли с такими лицами, будто мне не верили.
Но тут к кабинету географии подошел Антон Владимирович, и я первой закончила разговор. Золотко сегодня буквально сиял. Нет, он всегда был довольным и дружелюбным, но сегодня выглядел особенно счастливым. Я злилась на Тимура за то, что он отдал мои вещи при подругах, поэтому в кабинет прошла, демонстративно его проигнорировав. Усевшись за свою парту, обернулась к нему и провела ребром ладони по шее. Мол, ты не мог найти для этого другое время? Убью! Тимур равнодушно пожал плечами и раскрыл тетрадь.
По мере того как Антон Владимирович во время лекции становился все довольнее и веселее, мое настроение скатывалось куда-то вниз, прямиком к плинтусу. Вчера был такой эмоционально насыщенный день, что я даже впервые за долгое время не подготовилась к географии, что было совсем на меня не похоже. Не мог, что ли, Золотко хотя бы влюбиться в другое время? Почему все проблемы навалились именно сейчас?
Антон Владимирович задал какой-то вопрос, который я благополучно прослушала, и с довольным видом оглядел класс. Но все молчали. Тогда он пришел за помощью ко мне, зная, что я никогда его не подвожу.
– Наташа, тогда, может, вы подскажете?
– Понятия не имею, – буркнула я.
Влюбленный вид Антона Владимировича раздражал. Точно так же, как раздражал безразличный вид Макеева… А-а-а! Ну почему все так сложно?
Казанцева удивленно покосилась на меня. Антон Владимирович тоже явно растерялся от моего ответа. Не привык он к такому тону.
– Вы не готовились? – спросил географ.
– Я не готовилась, – глухо согласилась я, удивив, кажется, своим ответом не только Казанцеву и Золотко, но и остальных одноклассников.
– Что ж… – Золотко замолчал. Потом откашлялся. – Надеюсь, у вас все в порядке?
– Да, вполне, – сказала я, тем не менее опустив глаза.
– Может, Вова Галушка ответит нам? – переключился Антон Владимирович на моего одноклассника.
– Я тоже не готовился, – признался Галушка с последней парты.
– Мне ставить вам двойку, Владимир? – спросил Золотко.
– Почему вы не спросите, в порядке ли я, Антон Владимирович? – оскорбился Галушка. – У меня с самого утра живот сильно крутит, между прочим.
В классе раздались смешки. А бедный Антон Владимирович был явно сбит с толку. «Ну, ничего, – злорадно подумала я. – Так тебе и надо. Привык, что я за весь класс отдуваюсь».
– Ставьте тогда и Зуевой двойку, – ворчал с задней парты Галушка. – У нас вроде равноправие.
– С Наташей я тоже поговорю, – обескураженно пообещал Антон Владимирович и поспешил приступить к объяснению новой темы.
Казанцева пихнула меня локтем.
– Все в порядке? – задала мне тот же вопрос подруга.
Я посмотрела на нее со страданием, давая понять, что в жизни моей – бардак. Казанцева взглянула на меня сочувствующе, а потом внезапно скромно улыбнулась.