Когда лорд Сэкстон заговорил, то в голосе его было не меньше льда, чем в дыхании северного зимнего ветра:
— Вы очень продешевили с нею, мэр. Сумма в пять тысяч фунтов — лишь жалкие крохи от того, что я был готов заплатить. — В вырвавшемся коротком смешке не было слышно иронии. — Но это уже ваши потери. Дело сделано, а я получил то, что хотел.
Эйвери медленно опустился в стоящее позади него кресло и захлопнул отвисшую челюсть.
— Вы имеете в виду… вы бы… заплатили больше за эту девчонку?
— Я без колебаний выложил бы вдвое больше.
Мэр осмотрел комнату, внезапно почувствовав себя несчастным.
— Что же это… я бы разбогател.
— На вашем месте я бы слишком не расстраивался. Богатства вряд ли хватило бы надолго.
Эйвери пристально посмотрел на него, не в состоянии уловить, как конкретно его оскорбили.
— Если вы не собираетесь изложить мне свои претензии, то зачем же вы приехали?
— Я хотел сделать заявление о нападении на мою карету.
Заметив удивление на лице собеседника, лорд Сэкстон пояснил:
— Я возвращался из Уэркингтона с супругою, когда нас попытались атаковать разбойники с большой дороги. К счастью, я был готов встретить их.
— На вашу карету, милорд?
— Да, на мою карету.
— Вы говорите, что ждали их?
— Не в тот момент, однако я догадывался, что рано или поздно они попытаются захватить мою карету.
— Судя по тому, что вы здесь и рассказываете об этом, вы отбили их.
— Двое разбойников были убиты, а остальные, как я полагаю, сильно напуганы.
— Мне об этом ничего не известно.
— Для мэра вы не очень хорошо информированы.
Эйвери вспыхнул от жгучего гнева, но, почувствовав на себе холодный, недрогнувший взгляд, который, казалось, пронзил его насквозь, тут же утратил свой кураж:
— Докладывать мне о том, что происходит здесь, входит в обязанности шерифа.
— В таком случае мне, вероятно, лучше обратиться к шерифу. — В голосе лорда Сэкстона по-прежнему не ощущалось сердечности. — Однако я полагал, вам было бы интересно узнать о том, что с Эриенн все в порядке.
— Ну… у нее как будто всегда все в порядке. Я о ней слишком не беспокоюсь. Она сильная… и упрямая.
Рука в перчатке еще крепче сжала набалдашник трости, и прошло продолжительное время, прежде чем лорд Сэкстон принял решение ответить:
— Редкий отец выказывает столько уверенности в своей дочери. — Он коротко, иронично усмехнулся: — Это вообще можно ошибочно расценить как равнодушие.
— А? — Теперь был озадачен Эйвери.
— Да нет, ничего. — Лорд Сэкстон поднялся. — Я ухожу. У меня дела в Йорке.
— А… сударь, — начал Эйвери и резко откашлялся, — Я вот думал, что, может быть, поскольку вы муж моей девочки и все такое, вы смогли бы поделиться несколькими фунтами с бедной семьей. Нас преследуют неудачи, меня и моего мальчика, и мы остались почти без денег. Нам пришлось продать старину Сократа… а раз вы говорите, что были готовы заплатить больше…
— Я отложил сумму для вашей дочери. — Голос его светлости был резок. — Если она решит помочь вам, то вправе поступить так, но без ее разрешения я вам больше ничего не дам.
— Вы позволяете женщине решать дела за вас? — в изумлении выпалил Эйвери.
— Ее семья — это ее дело, — резко ответил лорд Сэкстон.
— Она очень сердится на меня с тех пор, как я продал ее.
— Это, мэр, ваша проблема, а не моя.
Спустя менее получаса после того, как ландо лорда Сэкстона выехало по восточной дороге, ведущей к Йорку, по южной дороге из Уэркингтона в город въехал усталый Кристофер Ситон. Он отвел своего не менее выбившегося из сил коня в конюшню позади постоялого двора, где попросил мальчика проявить особую заботу о животном и в качестве вознаграждения бросил ему блестящий двухпенсовик.
Кристофер не успел и шагу сделать из конюшни, как почувствовал, что в его рукав вцепились чьи-то пальцы. Он оглянулся и обнаружил, что за ним поспешает Бен с широкой и отчасти ущербной улыбкой на красном лице.
— С неделю уже вас не видел, сударь, — ухмыльнулся старый моряк. — Старина Бен беспокоился, не отправились ли вы на встречу со своим Создателем. Заняты были?
— Ездил посмотреть свои корабли в Уэркингтоне, — не останавливаясь и не замедляя шаг, рассмеялся Кристофер и толкнул дверь гостиницы. — Молодыми умирают только хорошие люди, Бен. А нам с вами предстоит увидеть еще не один закат.
Они прошли через короткий коридор, который вел в общий зал, и двинулись к столу возле окна. Глаза у Молли разгорелись, когда она узнала высокую фигуру. Она повела плечом так, что кофточка сползла с него и повисла у нее на груди, и застенчиво улыбнулась Кристоферу, когда тот велел ей жестом принести два эля. Через минуту она была тут как тут, пустив по столу переполненные высокие кружки.
— Я уж думала, что вы покинули Мобри навсегда, сударь, — тихонько пропела она, упершись расставленными руками в стол и наклонившись вперед, выставляя напоказ только для Кристофера свои зрелые формы. — Я бы так грустила, если б вы не вернулись…
Кристофер поднял взгляд, отметив, как нескромно оголились ее большие соски. Он откинулся на стуле и бросил несколько монет:
— Только за эль, Молли. Больше ни за что.
Надувшись, Молли выпрямилась и бросилась прочь.
Она не знала, под чьи юбки он забирается, однако, кто бы та женщина ни была, она своей ненасытностью вытянула из Кристофера все силы. С чего же иначе такой крепкий, мужественного вида человек станет отказываться от щедрого предложения, видимого невооруженным глазом?
Облизнувшись в сладостном предвкушении, Бен взял кружку:
— Сударь, вы мне все равно что матушка, упокой Господь ее душу.
Он отпил изрядную порцию содержимого, прежде чем вновь опустил кружку, и с глубоким благодарным вздохом вытер рот рукавом:
— Вас, значит, не было, и вы пропустили все тутошние события.
— События? — Кристофер лениво отхлебывал свой эль, с терпеливым ожиданием рассматривая своего собеседника.
— Да, сударь, — смаковал Бен удовольствие от информирования своего благодетеля. — Что касается лорда Сэкстона, то он дал о себе знать, женившись на дочери мэра, а буквально вчера, значит, его чуть было не подстерегла шайка кровавых разбойников.
Кристофер озабоченно сдвинул брови:
— Кто-нибудь пострадал?
— О, конечно, с ним была его жена, — понимающе заржал негромко Бен и наклонился ближе. — Но вы за нее не беспокойтесь. Плохо пришлось только ворам. Его светлость пристрелил пару разбойников, а остальных посшибал. — Голос Бена опустился до хриплого шепота. — Я слышал, что теперь никто из них не может ходить без палки.
Кристофер переваривал эту информацию молча, пока его размышления не были нарушены стуком копыт. Бен поднялся и выглянул в окно, выходящее на улицу. Он тут же вернулся:
— Я… э… увижусь с вами позже, сударь.
Прежде чем исчезнуть в тени в дальнем конце комнаты, Бен осушил содержимое кружки. Он придвинул стул к стене и, усевшись на него, тут же как бы задремал.
Через минуту дверь распахнулась, и в гостиницу ввалился Тимми Сиэрс. Радостно оглядываясь по сторонам, за ним по пятам вошел Хэггард, который тут же чуть не выпрыгнул из сапог, когда заметил за столиком у окна Кристофера. Поймав Тимми за рукав, он стал бешено жестикулировать и, казалось, не мог подыскать нужных слов. Приятель повернулся, чтобы выяснить, что же так обеспокоило его, и при виде объекта, всполошившего Хэггарда, рыжие брови Тимми поехали на лоб.
— Я ранен, — заявит Тимми, быстро отбрасывая в сторону свой плащ, чтобы было видно его руку на перевязи.
— Я вижу, — спокойно ответил Кристофер, продолжая изучать состояние Тимми.
Шерстяной сюртук Тимми был короток ему в рукавах и в длину и сильно стягивал его широкие плечи. Одежда изжевана, как будто он натянул ее сразу после стирки, а сапоги были на вид сыроваты, и носы у них задрались.
Молли была заинтригована и быстро подскочила к нему:
— Послушай, Тимми, дорогой. У тебя такой вид, будто ты попал под стадо свиней.
— Почти что так и есть, Молли.
Он обхватил ее здоровой рукою и шепотом проговорил:
— Под стадо безмозглых дураков.
Прочистив горло, Тимми заговорил так, чтобы его было слышно всем:
— Н-да! Мой сумасшедший коняга поскользнулся на льду и сбросил меня.
Осторожно поглядывая на Кристофера, Хэггард бочком подобрался к стойке бара и нервно захихикал:
— Жаль, я не видел.
Тимми посмотрел на приятеля, затем выбросил его из головы и поднял перевязанную руку:
— Она не поломана, просто немного занемела. Н-да, а вот коня он моего угробил. Пришлось в него загнать еще одну пулю.
— Еще одну пулю? — невинно посмотрела на него Молли.
— Я имею в виду, что раз он угробил свою ногу, то пришлось мне его пристрелить.
— А как же ты добрался сюда, раз пристрелил его?
— Взял другого. — Тимми подтянулся. — Получше старого.
— Ну конечно! — сказала Молли, смеясь. — И у кого же ты его украл на этот раз?
Лицо у Тимми потемнело, и он хмуро посмотрел на нее:
— Если ты думаешь, что я докатился до воровства… А вот смотри… — Он пошарил двумя пальцами в кармане жилетки. — Посмотри-ка, что я принес тебе.
Он держал пару золотых серег, покачивая их у Молли перед глазами, которые тут же расширились и подобрели. Молли забыла все свои насмешки и даже на какой-то момент выбросила из головы Кристофера Ситона.
— О-о-о, Тимми, ты слишком добр ко мне. Вечно ты принесешь мне какую-нибудь безделушку или побрякушку. — Она взяла у Сиэрса одну сережку и приложила ее к уху. — Хочешь, пойдем наверх, — кивком головы показала она на лестницу, — и… э… посмотрим, как они выглядят на мне?
— Не знаю, — небрежно ответил Тимми. — Где же ты собираешься их носить?
— Как? Разумеется, в моей комнате.
Нахмурившись, Молли уставилась на него в изумлении, после чего хлопнула легонько по плечу, заставив Тимми содрогнуться от боли.
— О-о-о, Тимми, вечно ты шутишь. Пойдем.