о подземном ходе.
Сгорая от любопытства, она огляделась, но не заметила ничего интересного. Ирена уже собралась поворачивать назад, когда краем глаза заметила какое-то движение и, обернувшись, увидела пробиравшегося по лесу невысокого мужчину.
Его плотная фигура показалась ей знакомой. Приподняв юбки, Ирена поспешила вниз по еле заметной тропинке.
Мужчина, очевидно, не замечал, что за ним следят. На опушке он на мгновение оглянулся, и Ирена поспешно нырнула за толстый ствол дуба. Незнакомец, казалось, смотрел прямо на нее, и тут она узнала в нем Банди. Зажав рот рукой, Ирена пригнулась, гадая, что он собирается делать и почему оставил своего хозяина: она могла поклясться, что Банди сидел на козлах кареты, в которой уехал ее муж.
Банди перебрался через небольшой ручей, и Ирена наконец увидела цель его путешествия. У подножия холма среди деревьев притулился маленький домик.
Банди подошел к нему и скрылся в густой листве. До Ирены донеслось ржание и топот копыт, словно лошадь была напугана внезапным появлением человека. Услышав скрип двери, Ирена покинула свое убежище и побежала к домику. С трудом перебравшись через ручей, она приблизилась к изгороди. Ирена старалась ступать как можно тише, но по недовольному храпу лошади она поняла, что животное почуяло ее присутствие.
— Да что с тобой, Сарацин? — воскликнул Банди. — Ну, успокойся наконец.
Лошадь снова заржала.
— А, знаю, что тебя гложет. Хозяин взял твоего соперника, да? Не стоит расстраиваться. Он бережет тебя для самого важного.
Ирена обнаружила просвет в зарослях и наконец увидела коня, с которым разговаривал Банди. Огромный вороной жеребец метался по небольшому загону. Его грива и хвост развевались, как плащ рыцаря, ноздри раздувались, а уши стояли торчком. На мгновение остановившись, он, казалось, посмотрел ей прямо в глаза и, развернувшись, снова понесся по загону.
С трудом отведя взгляд от великолепного жеребца, Ирена внимательно осмотрела домик и примыкающую к нему конюшню, сквозь открытые двери которой виднелась карета ее мужа.
Ирена недоуменно нахмурилась. Она знала, что находится на земле лорда Сакстона, но никогда не слышала от него о существовании этого домика. Банди, однако, вел себя здесь как дома.
Ирена вернулась к ручью. Преданность Банди лорду Сакстону не вызывала сомнений, и ее муж наверняка знает об этом тайном убежище. Так что и Банди, и Кристофер Ситон явно не совершают ничего дурного.
Ей потребовалось немало времени, чтобы найти дверь в подземный ход, но дальше дорога была знакома, и уже через десять минут Ирена очутилась в своей спальне и снимала испачканное землей платье. Когда через час ей сообщили, что к дому приближается экипаж мужа, Ирена вышла встречать его на крыльцо.
Чем ближе подъезжала карета, тем больше росло ее удивление, так как она словно две капли воды походила на ту, что стояла в конюшне у маленького домика.
Ирена перевела взгляд на кучера, и у нее похолодело в груди. На козлах сидел Банди! Смятение охватило ее: она никак не могла найти разумное объяснение увиденному. Лорда Сакстона не было целый день. Как же Банди оказался вместе с ним?
Улыбка, которой она встретила мужа, была лишь тенью ее обычной улыбки. Опасаясь, что он заметит ее смятение, Ирена при его приближении быстро повернулась к двери. Что-то здесь не так! Фрагменты головоломки не состыковывались, и она могла только гадать, какие секреты хранят ее муж, Банди и Кристофер Ситон.
Глава 18
В честь прихода весны в Сакстон-Холле был затеян праздник. Торжество объединило и хозяев имения, и слуг, и крестьян из близлежащих деревень. Это было также время ежегодной ярмарки, когда местные жители собирали изготовленные за долгую зиму поделки и продавали их. На ярмарочной площади, словно грибы, вырастали навесы, ларьки, палатки и небольшие павильончики.
Веселье просто не могло быть испорчено ненастьем, и действительно, погода не подвела. Яркие лучи солнца заставляли еще ярче блестеть глаза юношей и девушек, да и их родителей тоже. Мозолистые от постоянной работы крестьянские руки радостно хлопали в такт музыке. Здесь и там собирались толпы зевак, чтобы поглазеть на танцоров, акробатов, жонглеров или дрессированных животных.
Лорд Сакстон с женой пробирались сквозь толпу, останавливаясь время от времени, чтобы полюбоваться танцами или послушать музыку. Люди расступались перед ними, затем сразу же смыкали ряды. Когда они останавливались, веселье тут же стихало. Дети кидались к материнским юбкам, испуганно глядя на страшную черную маску. Взрослые застывали, не в силах отвести глаз от своего грозного хозяина.
Все вели себя с подобающим уважением, но за спиной четы Сакстон люди начинали шептаться о том, какое же чудовище скрывается за этой маской и каким мужеством должна обладать их хозяйка, чтобы жить бок о бок с таким человеком.
Из уст в уста передавались рассказы о его расправе с бандой разбойников. Говорили, что он убил десятки людей и даже не поморщился. С другой стороны, они знали лорда как своего хозяина, которому были небезразличны их нужды. После тяжелейших лет под властью лорда Толбота они были безмерно счастливы, когда им вполовину снизили арендную плату за землю.
После возвращения хозяина у них появилась надежда, что теперь все изменится к лучшему. Мало-помалу он перестал быть для них неведомым чудовищем. Сейчас они с презрением относились к тем, кто называл его колдуном. В какой-то степени они привыкли к лорду Сакстону и вставали на его защиту, если кто-то посторонний плохо отзывался о нем.
И все же больше всего на людей повлияло постоянное присутствие рядом с лордом Сакстоном его молоденькой жены. Они забыли, что она когда-то жила в Мобри. Теперь они видели в ней только хозяйку, и ее спокойствие и доброжелательность при общении с мужем уменьшали и их собственный страх.
К Ирене Сакстон они относилиссь как к ангелу, спустившемуся на землю. Матери с довольными улыбками следили, как она гладит по головкам их ребятишек. Она раздавала малышам сладости и частенько останавливалась, чтобы перекинуться с кем-нибудь словечком-другим. Женщины одобряюще заохали, когда она взяла на руки грудного младенца. Даже лорда Сакстона развеселило это зрелище, и он протянул улыбающемуся крохе палец.
Вскоре стали говорить, что пусть лорд Сакстон и похож на порождение преисподней, но в качестве хозяина его иметь очень даже неплохо.
Мэр Мобри решил присоединиться к своему сыну и также навестить Сакстон-Холл. Флеминг-младший интересовался преимущественно оружием, в то время как его отца снедала страсть к азартным играм. Мэр не отличался привередливостью, его устраивала и игра в наперстки, и партия-другая за карточным столом. В конце концов речь шла всего о паре пенсов, и летом крестьяне все равно возместят потери. Тем не менее Звери старался не попадаться на глаза зятю.
К концу дня мэр так увлекся, что не заметил, как за ним наблюдает его дочь, и сильно удивился, когда Ирена подозвала его к себе. Быстро собрав свой выигрыш, он извинился и, беззаботно посвистывая, направился к Ирене.
— Папа, я надеюсь, ты не пользуешься тем, что ты теперь родственник лорда Сакстона? — серьезно спросила она.
— Что ты имеешь в виду, девочка? — возмутился Эвери. — Неужели ты думаешь, что я не знаю, как себя вести на подобных праздниках? Да я бывал в компании герцогов и графов — людей познатнее, чем твой Сакстон. А тебя волнует, как я общаюсь с простыми крестьянами. Постыдилась бы!
— Это тебе должно быть стыдно, — сердито прошептала Ирена, — если ты обманываешь людей моего мужа. Если я услышу хоть одно слово о твоих проделках, то сама распоряжусь, чтобы тебя отсюда выгнали.
Лицо Эвери приняло нездоровый синюшный оттенок. Наклонившись к дочери, он прошипел сквозь зубы:
— Эй, ты, маленькая выскочка! Ты заботишься о каких-то безмозглых простолюдинах и обвиняешь родного отца, не давая ему и слова сказать в свое оправдание. Хоть ты и носишь сейчас шикарные наряды, не стоит делать вид, будто ты в них и родилась. Я-то знаю, откуда ты на самом деле родом.
— Так не забудь то, что я сказала, — резко прервала его Ирена. — Я не позволю обкрадывать этих людей.
Глаза Эвери вспыхнули.
— Лучше помолчи, негодяйка! Еше не хватало, чтобы ты называла меня шулером!
Ослепленный яростью, он не слышал возмущенных возгласов крестьян и не заметил, что к ним приближается человек в маске. Он замахнулся на дочь, но внезапно его поднятую руку кто-то схватил, да так, что он не смог вырваться. Эвери обернулся, и у него сжалось сердце. Он сглотнул, чувствуя настоятельную потребность убежать, но его ноги словно приросли к земле. Так он и стоял на подгибающихся ногах, глядя на маску хозяина Сакстона.
— Что-то случилось? — осведомился лорд Сакстон каркающим голосом.
Рот мэра открылся, но оттуда не вылетело ни слова.
Ирена наблюдала за безуспешными попытками отца заговорить, и ей почему-то стало его жаль.
— Это давний спор, милорд, — ответила она за Эвери. — Мы и не заметили, как перешли границы приличий.
Взгляд лорда Сакстона не отрывался от лица мэра.
— Я бы советовал вам, сэр, в будущем помнить о бренности своего тела, если вы снова решитесь искушать судьбу. Ваша дочь теперь под моей защитой, и у вас больше нет права оскорблять ее.
Губы Эвери отказывались шевелиться, и ему пришлось ограничиться кивком.
— Хорошо! — Лорд Сакстон разжал руку. — Отныне, я надеюсь, вы с подобающим уважением будете относиться к моей жене и вести себя крайне осторожно на моих землях. В противном случае пеняйте на себя.
Испуганный до полусмерти, Эвери молча смотрел вслед лорду Сакстону и Ирене. Если до них дойдут слухи о том, что он обманывал крестьян, ему не поздоровится. Однако речь шла всего о нескольких пенсах, и даже если он захочет их вернуть, то не сможет вспомнить, у кого выиграл.
На следующий день Ирена стояла у парадной двери, глядя, как от особняка отъезжает карета ее мужа. Ее одолевало множество вопросов. Она никак не могла выбросить из головы таинственный домик в лесу и огромного черного жеребца. Интересно, остановится ли карета возле того домика?