Он, Тайрен Крансарт, был не намерен отступать!
Тайрен и не заметил поначалу, что правит не к главному подъезду резиденции, а к заднему крыльцу — как он уже успел привыкнуть. Он спрыгнул на присыпанную снегом брусчатку, удивлённо взглянул на запертую дверь — и чём думал? Конечно, в этот час в этой части дома нет никого, на осторожный стук никто не отзовётся, а поднимать шум…
Ну да, назваться, поднять переполох, попрать все приличия. Но уехать сейчас, не увидев Линн? Невозможно.
И тут Тайрен заметил, что в кухне горит огонь. И он постучал в окно — как когда-то. Когда Линн ждала его и варила ему шоколад.
А потом он вернулся к двери — дверь была приоткрыта. Его ждали.
Короткий коридор, знакома кухня. Остро уколовшее разочарование — его ждала не Линн…
Старуха-нянька вязала у камина, и больше не было никого. Нянька подняла голову, взглянула остро, прищурившись.
— Проходи, принц. Не стесняйся.
Не то чтобы Трой привык к такому обращению со стороны чьих-то там нянек…
— Вы знаете, кто я, эсса, — это был не вопрос.
— Я не слепая, дорогой. Сейчас налью тебе шоколад, Линн сварила. Садись, — старуха указала на стол.
— Добрая эсса. Я хочу видеть Линн, — попросил Тайрен.
Старуха не спеша взяла серебряный ковш и налила шоколад в чашку.
— Вот, принц. Линн умница, шоколад варить умеет. Больше нигде не попробуешь такого.
— Попробую не раз, — заявил он и отпил из чашки. — Я собираюсь жениться на Линн.
А ведь правда, у Линн всякий раз получается особенный шоколад. Из королевской кухни он совсем не такой!
— Ишь, какой решительный, — нянька сухо рассмеялась. — Тебе её не отдадут. Да и сама она откажется. Погрустит, наверное. Ты ей нравишься. Даже больше скажу — она в тебя влюбилась, неразумная девчонка.
— Вы, эсса, позволяли нам встречаться, — напомнил Тайрен, последние слова няньки показались ему лучше любого шоколада.
— Влюбиться и погрустить из-за этого полезно любой девушке, если что, — заметила нянька, и налила шоколада в другую чашку, для себя. — Вдруг больше не придётся? Выдадут за такого, что влюбляться не захочется, только грустить?
— Ну нет! Позовите Линн, дайте нам поговорить! — потерял терпение Тайрен. — И не придется ей грустить! Почему она откажется?..
— Объяснить тебе?
Нянька была неторопливой, как нарочно его испытывая.
— Конечно, я слушаю!
— Ну, раз просишь, — последнее слово она выделила особо. — положи-ка руку на стол. Покажу тебе кое-что.
Трой сделал, что она велела. И тотчас…
Он похолодел, ощутив, что его кисть налилась неподъёмной тяжестью, а потом перестала ощущаться вовсе. Да и на вид она стала, как холодный и неживой мрамор.
— Ну как, принц? — усмехнулась нянька. — Ты совсем немножко окаменел. Не пугайся, это сейчас пройдёт. Но знай, ты весь станешь таким, если расскажешь кому-нибудь то, что узнаешь сейчас от меня. Не сердись, это нужно, чтобы не подвести князя Юргена. Если про проклятье узнают многие, действительно пропадёт возможность его снять.
— Про проклятье, — Тайрен сел прямее. — Мне следует это знать?
— Именно. И то, что случилось с тобой сейчас, тоже никому не надо рассказывать, — добавила старуха, — ещё шоколада хочешь?
Тайрен больше не хотел никакого шоколада.
— Я слушаю, говорите, — поторопил он.
— Ну что непонятного? Не дошло до тебя ещё? — нянька по-прежнему не спешила.
Добавила шоколада в обе чашки.
— Нет у князя Юргена незаконных дочек, — сказала она. — Обеих его дочек родила княгиня, обе они княжны. Но на младшей родовое проклятье. При свете дня она Илайна, а как солнце зайдет — превращается в Линн. И по условию, что назначила та, которая прокляла, не следует о прекрасном облике знать посторонним.
— Гм… — принц сидел какое-то время оглушенный.
Он ведь не ослышался, нет?..
Не ослышался. С тем, что видел сам — всё сходится.
— Знать нельзя посторонним. Мне можно? — он пытался уложить это в голове.
— Это я рискнула ради девочки. И тут же предостереглась. Князь слишком осторожничает, но его и понять можно.
— Гм?.. Второй её облик можно показывать людям, не называясь? Под чужим именем?
— Позволяется, как видишь.
— И так поступали все проклятые княжны?
— Некоторые — точно. А бывало, мужья ревновали настолько, что и не позволяли. Тётке Линн ещё неплохо жилось, с мужем ладила, он её любил, ни о каком разводе слышать не хотел, многое позволял. А предыдущую в темнице без окон держали, чтобы и с колдовством не пробрался никто. Хотя муж тоже вроде любил. Ты понял, принц? Нельзя княжне Илайне стать королевой. Понял?.. — теперь старуха нарочно назвала девушку настоящим именем, дав Тайрену сполна прочувствовать ситуацию.
— Я должен подумать, — сказал Тайрен. — Выход всегда есть.
— Вот как? Ну что ж, подумай, — с улыбкой кивнула нянька. — Затем тебе и рассказала. А то что-то у князей дело не движется. Уже триста лет как проклятье снять не могут. А всё так просто, хоть плачь. Вот и качнём чуть сильнее эту лодку.
— Я догадаться должен. Задачку решить?..
— Нет, не догадаться. Это вовсе не задачка.
— А что?! — у Тайрена голова шла кругом.
— Придет время — поймёшь. Или не придёт время. Ты сам решишь. Больше не могу сказать.
— И что за злыдня всё это наколдовала? — воскликнул Тайрен в негодовании. — Может, с потомками колдуна договориться? С этой зайти стороны? Вы знаете?..
— Фея одна наколдовала. Она и сама жива, не знаю, где она теперь, — тут же пояснила нянька. — Наказала с досады и за дело. Младшую княжну, вот уж вздорная была девица. Только наказание для одной было задумано, а оно на потомков пошло, невинные страдают. Феи тоже ошибаются, бывает. И ни с кем ты не договоришься. Не думай, чтобы проклятье снять. Думай, женишься ли на Илайне, надо ли оно тебе. А нет — другой женится. Это непременно. После свадьбы на один раз появится возможность от проклятья избавиться, так что князь её не упустит.
— Я понял, — сказал Тайрен. — Так позвольте теперь с Линн увидеться!
Понял он или не понял, или понял не то и додумать надо — это успеется. Но поговорить с Линн и от неё всё услышать казалось совершенно необходимым. Старуха его своими объяснениями заморочила, как будто эту цель и ставила.
— Не надо вам видеться, — отрезала нянька. — Что ты там надумаешь — дело твоё. Вот и думай, если хочешь. Не тревожь девочку. Да она уже спать легла — и правильно. Гляди-ка, и шоколад мы допили, — она заглянула в пустой ковш. — Ну, удачи тебе, принц!
Она встала, взмахнула руками, и откуда взялся ветер и пронёсся по кухне, закружился вихрем вокруг женщины… которая вдруг отчего-то перестала казаться такой уж старой…
Раз! И большая серая сова захлопала крыльями, ухнула и вылетела в окно. В закрытое окно, если быть точным.
Принц медленно откинулся на спинку стула и… закрыл рот.
Ну подумаешь — фея. Один из профессоров академии, а именно глава кафедры теории практического колдовства, настаивал, что феи ещё существуют в немалом количестве. Теперь Тайрен готов подтвердить.
Глава 22Князь против
Тайрен некоторое время пребывал в оцепенении — просто сидел, вертя в пальцах чашку из-под шоколада, и смотрел перед собой. А когда способность внятно соображать и действовать к нему вернулась, он не успел что-то предпринять — пытаться всё-таки увидеть Линн, чего по-прежнему хотелось, или хотя бы сбежать незаметно. Вернулось с бала княжеское семейство — одна за другой к парадному крыльцу подъехали кареты. Тихий дом встрепенулся, забегали слуги, и карета возле задней двери, конечно, не осталась незамеченной. Князю доложили, и он сам явился в кухню для приватной беседы с гостем.
— Добрый вечер, ваше высочество, — князь сел на стул, который недавно занимала фея. — Могу я всё-таки услышать от вас, что происходит? И где же нянька? — он окинул взглядом кухню. — Она была тут, как я понимаю?
Возле печки остались табурет и корзинка, в которой было аккуратно сложено вязание.
— Она улетела в окно… ваше высочество, — пояснил принц, ни словом не соврав.
— Простите? — приподнял бровь князь, — улетела в каком смысле?
— В прямом. Она превратилась в сову и улетела в окно, причем в закрытое. Стекло её пропустило, — объяснил Тайрен как мог доходчивее. — Она была феей, как видно.
Князь шумно вздохнул, потом выдохнул.
— Гм… Я всё-таки полагаю, что вы шутите, дорогой принц?
— Что вы, князь, я не посмел бы. Именно так все и было. Но непонятно ваше недоверие. К тому, что ежедневно происходит с вашей младшей дочерью, вы относитесь как к обыденности, а фея, которая превратилась в сову, вас чем-то удивила.
— Гм… — князь оперся руками об стол и внимательно посмотрел на Тайрена. — Ну предположим. Вы, что же, каким-то образом познакомились с Илайной до бала?
— С Линн, — поправил Тайрен. — Вышло так, что я случайно познакомился с Линн. И я люблю её, князь. Я прошу у вас её руки.
— Непослушная девчонка, — пробормотал князь. — Поезжайте домой, принц, — сказал он внушительно. — Выспитесь и начните здраво мыслить. Кстати, я прошу вас никому и никогда не рассказывать о том, что вы узнали. Прошу вас и не постою за ценой, это важно. Или… как вас убедить?
— Меня уже убедила фея. Цена вашей тайны моя жизнь, клянусь Пламенем, — пояснил Тайрен, и князь успокоенно вздохнул. — Я люблю Линн, — горячо продолжал Тайрен. — Я уверен, что она любит меня. Жениться на любимой девушке на самом деле самая естественная вещь на свете, так ведь, князь? Более естественная, чем жениться из других соображений?
— Ничего естественного, — отрезал князь Юрген.
От откинулся на спинку стула, продолжая держаться руками за стол.
— Принц Тайрен, если бы я услышал такую чушь раньше, я и старшую дочь поостерегся бы за вас выдавать. Потому что хочу иметь в зятьях умного человека в первую очередь. Принять ваше предложение, предположим, мне в чём-то выгодно, но что потом? Ссора с вашим Домом? Негодование ваших родителей и Королевского Совета? Крах вашего будущего? Разлад со всех сторон — вы понимаете?