Когда нажимал на ручку двери — даже хотелось зажмуриться.
А после одного быстрого взгляда на тонкую фигуру сидящей на кровати девушки у него отлегло от сердца. Это была Линн!
Высокая, худенькая, невероятная. Её шёлковая сорочка вся была облита обильной кружевной пеной, ресницы смущенно трепетали, на тонкой, точёной руке с длинными пальцами — браслет, который он сам недавно надел в Храме на совсем другую руку. А эти припухшие губы нестерпимо захотелось поцеловать. Зацеловать!
Прямо сейчас.
И теперь это было можно и даже нужно.
Ясно же, что мужья предыдущих княжон, переступив порог спальни, успевали только удивиться — в лучшем случае, потом уже они о чём не могли думать…
— Здравствуй, Линн… — сказал Тайрен, обнимая жену, подавшуюся ему навстречу.
— Здравствуй, Трой! — она обвела руками его шею.
И как же хорошо, что зимние ночи такие долгие…
Они уснули поздно, а проснулись рано — перед рассветом. Лежали обнявшись, голова Линн удобно устроилась на плече Тайрена.
— Как дела, моя принцесса? — шепнул он.
— Замечательно, мой принц, — и он услышал, как она ему улыбнулась.
— Но я ведь не стану твоей принцессой. Мне не позволят…
— Ты уже стала ею. Для меня будет только так, поверь. Веришь, любовь моя?
— Верю, мой принц. А сейчас, прошу тебя, уйди. Оставь меня одну.
— Почему? — он приподнялся на локте, чтобы заглянуть ей в лицо. — Я никогда не должен видеть?..
— Только не сегодня. Это неприятное зрелище. Прошу тебя, Трой, уходи.
— Хорошо, любовь моя. Я сейчас уйду.
Он поцеловал её — как было удержаться, да и зачем? Набросил халат и ушёл из спальни.
Князь Юрген уже ждал, попивал кофе, перед ним на столе лежала куча бумаг. Он встал навстречу Тайрену.
— Как я понимаю, у вас с моей дочерью всё в порядке, ваше высочество?
— Да, ваше высочество, более чем.
— Очень рад, очень… — они пожали друг другу руки, потом обнялись. — А хотели бы вы поменять их местами, а, принц? Признайтесь честно.
— Что, князь?.. — не сразу понял Тайрен.
— Чтобы ночная Илайна была с вами днем, на виду у всех, а дневная ночью, когда наступит время любви и вы будете наедине?
— Да, конечно, — отчего-то Тайрен даже не задумался.
Потому что хорошо помнил, как хочется Линн гулять при свете солнца — и быть при этом собой, то есть девушкой, на которую нельзя смотреть без восхищения. Потому что уже думал, что был бы рад устроить это для неё. Он был счастлив и хотел, чтобы она тоже была совершенно счастлива, и никак иначе.
— Принц? Вы точно меня поняли? Вы хотели бы, чтобы та Илайна, которая прекрасна, была с вами днем, её бы видели все? А уродливая Илайна оставалась с вами ночью, наедине, была такой только для вас одного? Навсегда, принц!
Вот теперь он задумался и внимательно посмотрел на своего тестя.
— Я всё понял, князь. Да, я бы хотел освободить мою Линн от проклятия затворничества, и от проклятия уродства тоже, хотя бы на дневное время. Линн в любом облике умная и веселая девушка со множеством достоинств. Я был хотел, чтобы она не пряталась от людей, ни под выдуманным именем, ни как-то иначе, чтобы все видели, какая она на самом деле. Люди не могут жать радостно взаперти или в одиночестве. Ей уже выпало этого сполна, и будь какая-то возможность с этим покончить, я был бы рад. А что касается того, что со мной наедине она оставалась бы некрасивой — думаю, это неважно, мы с ней разберемся…
И тут из-за закрытой двери спальни раздался грохот и звон — словно что-то большое и стеклянное упало и разлетелось на множество осколков. И Тайрен не мог представить, что бы это такое могло быть!
Он бросился в спальню, князь — следом.
Никаких стеклянных осколков там не было. Только Линн лежала на ковре, бледная и, кажется, бездыханная.
— Линн! Что это?! — Тайрен бросился перед ней на колени. — Князь?!
Князь Юрген наклонился над дочерью, провел пальцем по её шее.
— Ничего страшного, принц. Она очнётся. Давайте пока оставим её.
— Но что это, князь?.. Нужен лекарь?
Тайрен и сам уже видел, что Линн жива. Но почему в глубоком обмороке?..
Он поднял Линн и уложил на кровать, прикрыл одеялом.
— Оставим её, — повторил князь. — Пойдёмте, мальчик мой.
В голосе старого князя слышалось нечто странное, и Тайрен повернул голову, чтобы взглянуть.
По щекам его тестя текли слёзы.
— Это случилось, мой дорогой, — сказал он. — При моей жизни это случилось. Проклятья Чаров больше нет. Я счастлив.
— Князь, я… объясните… — Тайрен совсем растерялся. — Почему?
— Теперь магия фей довершит дело, не будем мешать. Давайте выйдем. Я расскажу, что знаю, хотя почти ничего не знаю.
Он решительно подтолкнул Тайрена к выходу, и теперь тот, оглянувшись на Линн, вышел из спальни.
— Я говорил, что всё просто, — сказал князь. — Даже слишком просто. Однако, как ни трудно в это поверить, за триста лет ни один мужчина не сделал выбор подобно вам, принц Тайрен. Никто не пожелал видеть жену красавицей днем — для всех, и уродиной ночью — для себя.
— Вы не шутите, князь?.. — Тайрен всё не мог поверить.
— Вы ведь только что всё видели сами.
Дорогие читатели, мне бы не хотелось, чтобы вас огорчила простота развязки))
Но именно такая старинная английская сказка легла в основу этой истории: рыцарь женился на леди, обнаружил, что она ночью превратилась в чудовище, кажется, сбежал, но потом вернулся и увидел, что жена заливается слезами и пожалел её. Тут явилась фея и предложила тот самый выбор, и рыцарь отказался, понимая, как тяжко его жене будет жить чудовищем. Фея похвалила его за благородство и расколдовала девицу совсем)
Теперь вы всё знаете, но не расходитесь — мы ещё не всё бантики тут завязали)
Кстати, а что там про событие из 19 века в Европе, которое тоже легло в основу? Какие версии?
— Значит, князь, Илайна больше не будет менять облик? Та княжна, которую все знали, исчезнет навсегда? Останется только Линн? Вот это… всё? — уточнил Тайрен.
— Проклятье снято, принц Тайрен! По крайней мере, условие выполнено. Единственное условие снятия проклятья, других нет и быть не может. Вы сделали это! — князь всё никак не мог успокоиться, его руки дрожали, а голос то и дело срывался. — Наша семья в долгу перед вами. Я искренне желаю вам огромного семейного счастья, и дальнейшего процветания вашей династии! И надеюсь, что моя дочь станет достойным призом для Крансартов!
— Князь, ваша дочь единственная женщина, которую я хотел бы видеть своей женой, даже если это значит, что я стал жертвой фейской магии, — заметил Тайрен. — За остальных Крансартов я не очень переживаю!
— Молодости свойственно легкомыслие. Лишь это извиняет подобные заявления, — покачал головой князь. — В первую очередь вы Крансарт! Ну да ладно. Это проходит. Я про молодость…
Часть солнечного диска тем временем успела показаться над лесом, и, судя по всему, начинался прекрасный день — наметенные ночью свежие сугробы сверкали под солнцем, ни одна веточка не дрожала под ветром, а небо было огромным и великолепно-голубым. Служанка сварила князю и принцу свежий кофе, и оба они то и дело поглядывали на закрытую дверь спальни. Тайрен изнывал от нетерпения — ему хотелось немедленно открыть дверь и взглянуть на Линн — всё ли с ней в порядке, и что вообще происходит? И не натворит ли коварная фейская магия ещё такого, о чём им потом придется жалеть? Поймать бы ещё разок ту сову и обстоятельно с ней побеседовать! И вообще, ему кажется, или где-то близко звенят бубенцы? Похоже, князь тоже отставил чашку и стал прислушиваться.
В дверь гостиной постучались, заглянул один из ближних принца:
— Сюда едут, ваше высочество. Два экипажа и верховые.
— Родители? Уже? — Тайрен вскочил. — Не может быть! Ну, Риган, проговорился! — он набросил шубу и вышел на крыльцо.
Заодно он рукой нащупал в кармане — что-то. Коробку? Футляр?..
Достал и взглянул, и ему захотелось постучать себя по лбу: он совсем забыл про амулет-ожерелье, который должен был надеть на Илайну после венчания вместе с брачным браслетом, чтобы со временем расколдовать! Ожерелье из прозрачных камней и одного обработанного магией живого аметиста.
Хорошо, что все получилось без амулета, а если бы нет? И как он вообще мог про это забыть?! Он захлопнул футляр и сунул обратно в карман.
Проклятья на Илайне, так или иначе, больше нет! Неужели?! Нет, надо убедиться. Хотя и страшно, чистая правда! Он ведь был готов к худшему варианту, то есть что проклятье останется с ними навсегда, а теперь…
Теперь стало страшно.
Кареты совсем скоро приблизились к подъезду охотничьего домика, и Тайрен сразу понял, что приехали не король с королевой: все экипажи из замка, даже не парадные и без гербов, он сразу определил бы на глаз. Тем временем дверь открылась, и на снег спрыгнул княжич Вирген Чар, и, подхватив за талию, снял и опустил на снег принцессу Савадину. Тайрен потерял дар речи.
Савадина была веселой, довольной, немного смущённой, в расстегнутой белой шубке, наброшенной поверх красного платья новобрачной, и в белой пушистой шапочке. Она замерла, увидев брата, удивлённо заморгала.
— Тайрен?! Ты что здесь делаешь?..
Вирген вышел вперед, оттеснив плечом Савадину. Поклонился Тайрену и официально произнёс:
— Ваше высочество, сообщаю вам, что мы с леди Савадиной Крансарт теперь законные супруги.
— Угу, — совершенно неофициально промычал Тайрен, посторонился и шире открыл дверь. — Прошу вас. Князь там.
Вирген, ещё сильнее распрямив спину, кивнул Савадине и двинулся первый, принцесса засеменила за ним. Тайрен поймал сестру и стиснул в объятиях, и поцеловал в щёку.
— Сестричка, конечно, я тебя поздравляю. Но неожиданно.
— И ты не будешь мне говорить, что я поступила плохо и недостойно, пренебрегая интересами Кандрии?..
— Тебе всё скажут папа и мама. Причем всё то, что ты и так знаешь, — Тайрен подтолкнул её вперед. — Мне тоже они скажут… что-нибудь. Вчера мы с княжной Илайной поженились, так что теперь тоже супруги.