Наступление наших войск велось, по существу, с открытыми флангами, чем воспользовался противник. Продвигаясь вглубь страны, мы не укрепляли занятую территорию.
Дорога, по которой велось наступление и осуществлялось питание всем необходимым наших войск, подобно слабому ручейку, едва поддерживала боеспособность ушедших вперед частей. Все это проходило под недремлющим оком подвижных финляндских подразделений.
Именно в такой обстановке воевала не только наша 54-я, но и 44-я дивизия, что и явилось одной из причин трагедии, случившейся вначале с 44-й, которая действовала несколько севернее нашей дивизии.
В период сильных морозов финляндские войска сумели не только остановить продвижение 44-й дивизии, но расчленить ее на отдельные части. Затем они окружили эти группы и уничтожили.
Естественно, командование 9-й армии принимало меры оказания помощи, да и сами окруженные подразделения активно защищались, однако силы были слишком неравными.
В результате, по официальным данным, потери 44-й стрелковой дивизии составили 79 орудий, 37 танков, 130 станковых пулеметов, 150 ручных пулеметов, 6 минометов, 150 автомобилей, все радиостанции, весь обоз. Из окружения вышла только половина личного состава, причем 40 процентов без оружия. Раненных и обмороженных - 1057 человек. От дивизии остался только артиллерийский полк и медико-санитарный батальон.
Стало известно, что начальник главного политического управления Красной Армии Мехлис, конечно, с ведома Москвы устроил над командованием дивизии военно-полевой суд. После 50-минутного разбирательства командир дивизии, начальник штаба и начальник политического отдела были расстреляны перед строем.
Примерно такая судьба ожидала и 54-ю дивизию. Причины одни и те же: не только несовершенство тактики ведения войны, но и недостаточно обученный личный состав, слабая защищенность от суровых зимних условий и, может быть, медлительность в оказании помощи со стороны командования армии.
Финны так описывают события в районе Кухмо. После того, как была разгромлена 44-я дивизия, финские воска, действовавшие в районе Кухмо, организовали наступление по аналогичному методу на 54-ю дивизию. Уже 2 февраля 1940 года в результате наступления произведено частичное окружение. 4 и 5 февраля отдельные окруженные группы наших частей уничтожены, финская 9-я дивизия продолжает действовать на окружение. 12 февраля происходят ожесточенные бои между окруженными частями и финскими подразделениями. Советская 9-я армия (командующий генерал В.И. Чуйков), в составе которой входила 44-я и 54-я дивизии, оказывает помощь. Финны сообщают об известном им советском полковнике Долинине, который с большим умением и эффектом помогал бойцам 54-й дивизии ценой своей жизни.
17 февраля атаку для спасения этой дивизии организует 9-я армия, финнов атакует отряд советских войск численностью 1000 человек с участием артиллерии и танков.
Однако 18 февраля финны ведут подготовку к полному окружению частей Красной Армии. С 24 по 29 февраля идут непрерывные атаки противника по окружению. 2-3 марта организуются контратаки советских войск. (Talviota Kronikku, Хельсинки, 1989 г.).
Командование 54-й дивизии приняло ряд мер по укреплению обороны своих позиций с учетом опыта соседней дивизии. Некоторым небольшим группам частей 54-й дивизии приходилось сражаться в окружении, в “котлах” Бойцы и командиры оказывали стойкое сопротивление наступающим финнам. Окруженным оказывалась помощь боеприпасами, питанием. Части, оказавшиеся вне окружения, проводили боевые операции, направленные на вывод наших частей из “котлов” Удалось осуществить меры, которые позволили стабилизировать положение. Однако бои продолжались, артиллерия вела огонь, сражения не ослабевали до самого конца войны.
Полковник финляндской армии, который участвовал в боевых действиях в этих местах, уже много лет спустя рассказывал мне, что в районе действия 54-й дивизии, в направлении на Кухмо, силы обеих сторон уравновесились. Однако потери были значительными.
Танковые части испытывали большие трудности. Из-за глубокого снежного покрова, болот и леса проходимость машин снижалась до такой степени, что танки не могли участвовать в боях, занимали оборонительную позицию. Кроме того, были и конструктивные недостатки. Нередко произвольно сходила гусеница, а ее довольно трудно одеть, особенно в боевой обстановке и глубоком снегу, танк терял боеспособность. Бензиновый мотор, которым оборудован танк, делал его пожароопасным.
Радиосвязь между командирскими танками практически не работала. Она часто выходила из строя, да и мало было командиров, которые свободно ею могли пользоваться. Флажковая сигнализация не обеспечивала связь в условиях пересеченной местности и лесов и также практически не действовала.
Что касается связи мощных общевойсковых соединений, она была явно недостаточной. К.А. Мерецков рассказывал в своих воспоминаниях, что, будучи командующим группы армий, он получил личную радиостанцию уже в разгар боев во второй половине декабря. (К.А. Мерецков. На службе народу. М.: Политиздат, 1968, с. 180).
В отличие от финнов, маскировки у нас не хватало. Начнем с простого. Нет нужного количества маскировочной одежды. Белые халаты поступили в войска с опозданием, к тому же они были мало удобны, связывая движения бойцов, особенно лыжников. Генерал М.П.Кирпонос, который командовал группой войск, наступавших в обход с юго-запада на укрепления Карельского перешейка, рассказывал, что, желая сделать более удобную маскировочную одежду, приказал халаты перешить на комбинезоны. Однако он не обратил внимания на то, что финны давно решили эту проблему. Вместо халатов и комбинезонов носили обычные просторные брюки и куртки белого цвета с капюшоном, легко одеваемые поверх теплой одежды. Это намного удобнее в носке и переодевании. (Кирпонос М.П. 70-я ордена Ленина стрелковая дивизия II Бои в Финляндии. Воспоминания участников. Часть II. М.: Воениздат НКО СССР, 1941).
Маскировка снега в местах, где велась интенсивная артиллерийская стрельба и было много разрывов снарядов, где снег становился темным, серым от гари и песка, состояла в покрытии этих мест сетями мелкого плетения белого цвета. В противном случае белая одежда на бойцах оказывалась демаскировкой. Даже лошадей и повозки финны маскировали белыми накидками.
Искусство маскировки предусматривало возведение ложных огневых точек, что вводило наши войска в заблуждение.
Совсем неожиданным явилось то обстоятельство, что по числу самолетов наша авиация намного превосходила авиацию противника. Однако пасмурная погода, которая бывала очень часто, считалась нелетной для нашей авиации, но оказывалась вполне подходящей для противника. Финские одиночные самолеты неожиданно появились из-за леса и на небольшой высоте сбрасывали бомбы, которые в основном имели целью нарушение телефонной связи, а также влияли на психологическое состояние бойцов. Выполнению этой задачи способствовало то, что наши связисты применяли удивительно толстые и почему-то, главным образом, темного, чуть ли не черного цвета провода, во всяком случае, не белые, как требовали правила маскировки в зимнее время. Эти черные “веревки” являлись отличной целью и одновременно служили хорошим ориентиром для нахождения расположения командных служб дивизии. Чем больше воинский начальник, чем крупнее штаб, тем больше проводов тянулись к ним.
Невольно вспоминается служба в Красной Армии в Забайкалье, когда на учениях в летний период, как правило, применялись желто-зеленые, а зимой белые телефонные провода. Но на фронте дальше инструкции дело не пошло. Как говорится, наставления сами по себе, жизнь сама по себе.
Тем, кто служил в действующей армии, хорошо известен так называемый неприкосновенный запас (НЗ). Это небольшой набор продуктов: галеты, сахар, консервы. Все помещалось в вещевой мешок, который есть у каждого солдата. Экипажу танка “НЗ” выдавался сразу на всех его членов и хранился в танке.
Отсутствие специальной упаковки приводило к тому, что запах бензина неотвратимо проникал в продукты и их потребление становилось невозможным, кроме, конечно, консервов. “Прелесть” таких продуктов пришлось испытать на финском фронте, когда танковая разведка оказалась в течение нескольких дней в тылу противника.
Вот еще одна деталь. Как-то старшина роты, на котором лежала одна из обязанностей снабжать личный состав питанием, рассказывал бойцам, чем отличаются наши галеты от финских. При этом он действовал подобно опытному лектору, имея для сравнения те и другие галеты. “Наши галеты, - говорил старшина, - изготовлены из первоклассной пшеничной муки, имеют приятный белый цвет и очень хороши на вкус, могут долго храниться. Финские галеты имеют коричневый цвет, как наш черный хлеб. Они менее вкусны, - продолжал старшина, - и выглядят неаппетитно. Вы, вероятно, их уже пробовали”
Мне об этом рассказал военный врач, который присутствовал при этом. Дождавшись, когда старшина закончил свою “лекцию” и выбрав удобный момент, врач разъяснил ему, что финская галета содержит в себе кроме ржаной муки нужные витамины, в том числе от цинги. Их пищевая ценность выше наших галет, в состав которых входит только мука.
Несколько слов можно сказать и о хлебе. Финский хлеб имеет вид квадратной плитки,размерами примерно 200 х 200 миллиметров, толщиной около 3-х сантиметров. В середине плитки имеется отверстие с таким расчетом, чтобы хлебцы можно было легко нанизывать, как наши баранки, на веревки и даже на лыжную палку. Хлеб, про который финны говорят, что он испечен так, как его не пекут нигде, ни в одной стране мира, -прессованная лепешка “пекка-лейпа”. Она хорошо просушена. Практически это фасованный сухарь из черного хлеба. Он обладает способностью быстро размокать в теплой, даже холодной воде. Ни дать, ни взять, русский черный сухарь, который обладает чудесными свойствами, удобен, легок при транспортировке, годен для длительного хранения и также хорошо размягчается. Может быть, в нем, черном сухаре, нет добавки витаминов, как в финском, но с ним русские солдаты совершали труднейшие походы и побеждали, говоря: “с сухарем не пропадешь” Как говорится, свой сухарь лучше чужих пирогов.