За ней пришли куда раньше, чем она ожидала. Янди как раз прикидывала, как бы ей добраться до крыши, чтобы попытаться разобрать ее, когда за дверью послышался звук множества шагов. Янди тут же спрыгнула на пол со стола, опустилась на колени и съежилась, опустив голову.
Снаружи послышалось лязганье засова, дверь отворилась, и внутрь вошли две стражницы. За ними последовали две молодые жрицы – они вели под руки Владычицу Полей. Янди заметила, что дверь затворили снаружи, – стало быть, там остался еще кто-то. Слепая была в просторном белом платье, расшитом золотом и бисером так густо, что жрица едва переставляла ноги под его тяжестью. «Да она совсем слабая. Больна, что ли?» – с удивлением отметила Янди. Белые волосы еще пахли горько-сладким дымом, которым одурманивали царевну.
– Поднимись, девка! – раздался приказ.
Янди поспешно встала. Худая как плеть рука с длинными пальцами коснулась головы девушки и провела по ее волосам. Янди огромным усилием удержалась, чтобы не скинуть эту руку.
– Смотри мне в лицо…
Взгляд нечеловеческих глаз с розовыми прожилками под белыми ресницами уперся в лоб пленницы. Жрица не говорила больше ни слова, только дыхание ее чуть участилось, но у Янди вскоре возникло отвратительное ощущение щекотки под лобной костью. Казалось, жрица забирается своими паучьими пальцами ей прямо в голову. «Как бы не высмотрела лишнего», – встревожилась Янди, всплеснула руками и дрожащим голосом воскликнула:
– Что вы сделали с солнцеликой царевной?!
– Молчать, пока не спросили! – рявкнула одна из стражниц.
Дубинка с силой ударила служанку Аюны по плечу. Янди вскрикнула и согнулась от боли.
– Значит, внучка Ашвы? – даже не моргнув, протянула слепая жрица. – Что-то непохоже! Где он, зов крови? Я не слышу его! Твой дед – избранный Господина Тучи, говорящий его голосом, взывающий к его силе. Ты хоть понимаешь, что это означает?
– Нет, госпожа, – дрожащим голосом отвечала Янди.
– Разумеется, – с презрением фыркнула та. – Неужто за два поколения такое великое наследие бесследно растворилось в крови дикарей? Уж не знаю, кто была твоя мать, но я вижу перед собой обычную девицу без всяких признаков божественного избранничества… Впрочем, нет, не обычную – хитрую, очень хитрую лазутчицу из Аратты…
Янди заломила руки:
– Я не лазутчица, я ничего не знаю! Прошу, проводите меня к солнцеликой…
– Хватит скулить! Забудь о своей госпоже, лживая девка. Ваши пути разошлись.
– Вы ведь не убьете ее?! И меня…
Слепая жрица усмехнулась зубастой улыбкой, в которой Янди очень ясно прочитала свою судьбу.
– Ты сама не знаешь, что несешь, глупая служанка. Как можно убить богиню? – проговорила слепая. – Пути богов и людей различны. Дочь Солнца принесет на нашу землю благо, ради которого и была сюда послана, и только затем отправится к Отцу вслед за мужем. А ты – никто, ты просто сдохнешь.
Янди невольно сделала резкое движение, и тут же несколько крепких рук повалили ее и прижали к полу.
– Я не нахожу в тебе никакой пользы. Убейте ее! Впрочем, волосы у нее хороши. Не повредите волосы, – строго сказала жрица. – Отрезайте аккуратно, вместе с кожей…
Подобрав подол почти негнущегося от вышивок платья, слепая медленно развернулась и вышла. Когда дверь за ней и молодыми жрицами затворилась, оставшиеся в каморке стражницы тут же принялись за дело. Заломив руки упирающейся Янди, они потащили ее к столу.
– У тебя есть при себе нож? – деловито спросила та, что помоложе.
– Конечно нет! – огрызнулась вторая, видимо более опытная. – Нельзя проливать кровь в доме Матери!
– А как мы отрежем ей волосы?
– На стене в зале Ночного Лика висит Серп Луны. Потом схожу за ним, как прикончим ее…
Стражница крепко схватила Янди за косу и прижала голову к каменной столешнице. Ее напарница резко и коротко замахнулась дубинкой, собираясь проломить жертве висок… В тот же миг она взвыла от боли, дубинка вылетела из вывихнутой руки. Вторую девицу Янди пнула в живот, заставив со стоном скрючиться, вскочила и кинулась к двери. Больше всего она боялась, что стражницы снаружи догадаются, что происходит, и успеют задвинуть засов. Но те сами ринулись внутрь, держа дубинки наготове. Янди, возблагодарив Мать Найю, ударила одну противницу в горло, другую в колено, проскочила между ними и бросилась бежать куда глаза глядят.
Она пронеслась коротким темным ходом, чуть не сбив слепую жрицу, а позади уже слышался нестройный топот преследовательниц. Янди свернула в первую попавшуюся низкую арку – за ней оказался еще один непроглядно-темный проход.
«Проклятый храм! Чтоб ему быть в десять раз меньше… Чтоб изо всех его горшков разом черви полезли…»
Янди устремилась в темноту, изо всех сил напрягая глаза. Пару раз вездесущие кошки с воплями выскакивали прямо у нее из-под ног. Храм Найи, где Янди провела детство, был таким же темным и запутанным. Разница была только одна. Здешние жрицы знали тут каждый зал и каждый поворот, а она – нет.
Наконец очередной проход вывел ее в сумрачный чертог. Впрочем, сюда хотя бы отчасти сочился свет из пробитых под самым потолком окошек. В середине на возвышении среди корзин и горшков стояла черная статуя грудастой женщины, увешанная бусами, с жутким выражением лица. С ее алтаря свисали девичьи косы.
«Не видать тебе моей косы, страхолюдище!» – подумала Янди, лихорадочно озираясь в поисках выхода. Быстрые шаги врагинь раздавались где-то уже совсем близко.
Вдруг взгляд Янди упал на нечто узкое, лунным лучом блестевшее на стене среди раскрашенных личин. Она пригляделась – и ее глаза вспыхнули радостью узнавания. Там висел накхский короткий изогнутый меч, невесть как попавший в эти края. Подобные мечи, только парные, в Накхаране носили лучшие воины, с детства обученные сражаться обеими руками. Янди кинулась к мечу, как ястреб на добычу. Небесное железо потемнело и запылилось, однако было хотя бы чем-то смазано. Еще здешние жители приделали к саконскому клинку длинную костяную рукоять, так что кривой меч начал походить на большой серп или короткую косу.
«Они и решили, что это серп, поэтому и повесили его сюда!»
Стражницы, влетев в зал, застыли на месте при виде широко ухмыляющейся Янди. В руках беглянки мертвенно отсвечивал меч.
– Что уставились? Хотите поглядеть, как косят накхи?
Янди глубоко вздохнула, чуть прикрыла глаза, покачнулась…
Охранницы тоже обучались драться с детства, однако ни одна из них не сталкивалась прежде с подобным колдовством. Чужеземная девица – тощая, белобрысая, ростом по плечо самой невысокой из них – вдруг будто начала расплываться в воздухе. То ли время замедлилось, то ли сами они вдруг стали медленными и неуклюжими… А девица взмахнула Серпом Луны, завертелась на месте – и сверкающее лезвие замелькало в воздухе, вспыхивая, как стрекозиное крыло…
Так в чертог Ночного Лика явилась смерть.
…Янди никогда не сомневалась в безграничной воле богов, повелевающих судьбами людей. Боги были всемогущие и жестокие, немилостивые и мстительные. Их можно было попытаться подкупить или перехитрить, однако это редко помогало. По своей прихоти боги в одночасье безжалостно ломали все, с таким трудом выстроенное человеком. Часто Янди и сама бывала проводником их произвола.
«Кто ты, ведущий меня сквозь тьму? Отец Исварха, Мать Найя, саконский Брат-Огонь? Я не вижу твоего лика, но знаю, что ты ведешь меня, словно слепую, по тропе через неведомую чащу. Я чувствую твою руку на плече. Ты привел меня на огненный холм, к старому сакону, с которым я надеялась никогда больше в этой жизни не встречаться. Если у меня и был в жизни отец, то он – и что я сделала с ним, его родом, его сыновьями, с его добрым именем?»
Янди прекрасно знала, что она сделала, и не то чтобы ее это когда-то заботило. «Эти люди мне чужие», – рассуждала она. Настоящая родня, если она еще осталась, – в Накхаране и в неведомой земле Великой Матери…
«И вот судьба привела меня к моему родному деду, а толку? Он даже не смог защитить меня, и мне опять приходится самой позаботиться о себе… Неведомый бог, зачем ты привел меня в эту землю? Я всего лишь искала семью, но вот я снова убиваю! Как понять твою волю?»
Янди опустила меч и остановилась, закончив танец. Все заняло лишь несколько ударов сердца – ни единого лишнего движения, все точно и красиво, залюбуешься. Тело с наслаждением вспомнило все, чему его учили много лет. Оно желало разить еще, но Янди решительно приказала себе успокоиться. Дело сделано, и теперь ей понадобится не острый клинок, а быстрый, здравый разум. Лазутчица обвела взглядом пол, залитый кровью. Равнодушно поглядела на чью-то отрубленную руку, что валялась в темной луже под ногами. Четыре стражницы догнали ее в этом зале, и ни одна не ушла живой от ее оружия.
Янди перевела взгляд на статую богини на алтаре:
– Эта жатва для тебя, Двуликая!
Она и сама не знала, почему эти слова сорвались с ее губ. Черный лик богини безмятежно улыбался в ответ.
Лазутчица на миг склонила перед ней голову, стряхнула кровь с клинка и легким шагом побежала искать Аюну.
Глава 6Спящий в Борозде
Ветер пролетел над степью, вороша ее рыжую, начинающую седеть шерсть. С резкими криками пронеслись и исчезли птицы. Мертвые травы перестали колыхаться, огромный простор застыл в неподвижности, словно чего-то ожидая.
Летом такое темно-сизое, низкое, набухшее небо бывает лишь перед грозой. Сейчас тучи неподвижно нависали над священным озимым полем, словно собирались раздавить его. Сотни пришедших сюда из Глиняного города людей невольно понижали голос, а то и вовсе помалкивали, не в силах преодолеть трепет и страх перед тем, что будет. Слишком много зависит от Зимней жертвы, чтобы нарушить действо случайной ошибкой.
Пришло время самых коротких, самых темных дней. В полуночных землях, где вечный холод, в эти дни солнце скрывается до самой весны. В вендских лесах славят предков, медведи ложатся спать, приходит волчья пора. Здесь, в стране Богини, зимний излом означает встречу с ней. Одни об этой встрече молят, другие ее страшатся. В эти дни истончаются границы между мирами. Боги и люди, живые и мертвые как никогда близки друг другу. Самое время обратиться к Богине с просьбой, и особенно опасно чем-то прогневить ее.