нюю грань, за которую шагать нельзя, иначе змеи полностью сожрут душу, но в том-то и трагедия людей, Валер, что грань эта очень-очень тонкая и еще никому не удавалось остановить себя вовремя…
— А знаешь, Георгий, ты мне нравишься, — серьезно сказал Резидент. — Честное слово!.. Только один недостаток у тебя имеется, и знаешь, какой?
— Догадываюсь, — сказал Ставров, прищурившись. — Трещина на жопе, да?
— Вот и поговори с таким, — сообщил Маю Резидент. Он словно не замечал направленного на него пистолета. — Нет, Гера, просто ты не профессионал… И твоя беда — не в том, что ты любишь говорить красиво, а в том, что ты вообще об этом говоришь, и причем тогда, когда у тебя абсолютно нет времени на публичные выступления… Ведь за каких-нибудь несколько минут… нет, уже секунд, — поправился он, на сотую долю секунды скосив взгляд на наручные часы, — тебе предстоит сделать выбор: пустить меня в будущее или нет. Только от тебя сейчас это зависит…
Там, где воздух над камнями несколько минут назад дрожал, теперь висела похожая на большой мыльный пузырь радужная сфера.
— А как бы на моем месте поступил профессионал? — насмешливо прищурился Ставров.
Теперь Рувинский не отрывал взгляда от своих часов, и было видно, как секунд на их циферблате перетекают одна в другую.
— Профессионал, Гера, — тихо сказал он, — не терял бы времени на пустые разговоры. Он бы выстрелил мне в лоб и взорвал бы Трансгрессор, если, конечно, был бы намерен это сделать, как ты…
— Конечно, намерен, — сказал Ставров и достал из кармана черную коробочку пульта дистанционного взрывателя. — И даже еще больше, чем убить тебя… Понимаешь, Валерка, таких профессионалов, как ты, нельзя пускать в будущее. И из-за таких, как ты, перемещения во времени являются не благом, а жутким злом для человечества…
— Постой, Гера, — сказал Резидент, и плотно сжатые губы его побелели. — Ты не имеешь на это права!.. Кто вообще тебе позволил решать за всю планету, что хорошо, а что плохо для человечества?!.. Пусть Ассоциация была не права, эксплуатируя эти туннели втайне от всех, но разве можно лишать всех людей такого важного открытия из-за чьих-то ошибок? Разве справедливо лишать человечество возможности существенно ускорить свой прогресс?!.. Это же волюнтаризм чистейшей воды, Гера! Простят ли тебя потомки?
Ставров ехидно прищурился:
— А ты предлагаешь устроить диспут во всемирном масштабе? Чтобы одни выступали с пеной у рта «за», а другие, с той же пеной — «против»?.. Не-ет, это мы уже проходили!.. Пока одни кричали «Защитим конституцию!», а другие — «Остановите бойню!», третьи посылали нас под этот шумок бомбить мирные города и расстреливать из пушек мирные села и прочесывать дома мирных жителей!.. И я не допущу, чтобы всё это повторилось, ты слышишь? Не до-пу-щу!.. А насчет важности этой вонючей дырки… По сравнению с тем, сколько людей погибло из-за нее, не такая уж это большая жертва…
— Но ведь это бессмысленно! — сказал Резидент. — Историю взрывами не остановишь, Гера, и, рано или поздно, кто-то опять наткнется на «дырки» и будет их эксплуатировать… Это все равно, что однажды собрать в кучу все оружие, отправить его в мартеновскую печь на переплавку и радоваться, что на свете никогда больше не будет ни вражды, ни войн!.. Или ты думаешь, что когда-то люди будут такими идеальными, что им можно будет доверить это чудо природы? Возьми своего папашу, — он кивнул на неподвижно сидевшего на камне Мая. — Он что, ангел во плоти?.. Ему, значит, можно пользоваться трансгрессорами, а нам — нет?..
— Я не желаю больше тебя слушать, — сказал Ставров. — Ты напрасно пытаешься отговорить меня, старина… По-моему, лучше сделать так, как я хочу, чем сложить руки и смотреть, как этой машиной времени пользуются негодяи и рвачи, как из-за нее погибают и терпят бедствие ни в чем не повинные люди!..
Он приготовился нажать кнопку на коробочке взрывателя, но Резидент вдруг ловким движением сбил Георгия с ног и стремглав бросился ко входу в «туннель». Еще несколько секунд — и он скроется в его переливающейся всеми цветами радуги пасти.
— Гера! — вскрикнул Май, срываясь с валуна, на котором сидел.
Лежа на боку, Ставров дотянулся до взрывателя.
— Не надо, Гера! Не смей! — кричал откуда-то сбоку Наблюдатель, но Ставров решительно нажал кнопку.
Султан взрыва распух на месте Трансгрессора, поглотив собой фигуру Резидента.
Осколки взвизгнули над головой. А когда дым от взрыва рассеялся, то воздух снова стал чистым-чистым, только пах он горечью..
Ставров поднялся, покрутил ошалело головой, чтобы избавиться от звона в ушах.
Потом подошел к месту взрыва, раскидавшего камни на края площадки. Нагнулся и подобрал с земли какие-то окровавленные лохмотья. Это был рукав куртки Резидента. Напротив, на отвесной скале, расплывалось большое кровавое пятно.
Больше вокруг ничего не было видно…
Слегка прихрамывая, к Георгию присоединился Май. Они долго смотрели на пятно на скале. Потом Ставров сказал:
— Хорошо, что я заложил небольшой заряд взрывчатки, иначе бы нас с тобой смелу в пропасть…
Но Наблюдатель ничего не ответил. Ставров повернулся и увидел, что по щеке у отца бежит слеза.
— Ты что? — испуганным шепотом спросил Георгий. — Ты не ранен, Май?
Он все еще не мог привыкнуть называть этого человека, выглядевшего его ровесником, своим отцом. Впрочем, и относился к нему он как к другу, а не как к родителю.
— Это я убил его! — прошептал Наблюдатель. — Мне нужно было сразу после отеля пойти и освободить его, а я… Я совсем забыл про Дена!..
— Но ведь он тоже причинил тебе немало страданий, — возразил Георгий. — Ты же сам сказал, что всё это произошло из-за него… И разве не по его вине ты чуть не погиб от рук Резидента? Ведь будь Валерка… тьфу ты, никак не могу привыкнуть к мысли, что его звали не Валерием!.. будь Резидент настойчивее, он бы вскрыл яйцо, и тогда на месте Дена был бы ты, Май…
— Да, возможно, — пожал плечами Наблюдатель. — Но перед тем, как этот подонок застрелил его, Ден держался молодцом. Все-таки он был настоящим Наблюдателем, Гера… Судя по тому, что Резидент беспечно заявился сюда, не ожидая встретить нас с тобой, Лумбер не сказал ему ни слова. Ни про меня, ни про наш мир… Более того, он, наверное, опять использовал мой образ, чтобы ввести в заблуждение своего убийцу, и тот поверил, что убирает меня. Пойми, я вижу, как он стреляет в Дена в упор, а бедняга Лумбер не может и пальцем пошевелить, чтобы защититься!..
Я знаю, как это бывает — ведь я сотни раз видел такие сцены!..
Голос Мая опять дрогнул, и он отвернулся.
Георгий притянул отца к себе за плечи.
— Зато теперь мы можем быть спокойны, Май, — сказал он. — мы уберегли будущее от того, чтобы такие профессиональные негодяи лапали его своей грязной пятерней…
— Будущее? — с горечью спросил Май. — Ты полагаешь, что он стремился попасть в будущее?
— Ну да, он же сам сказал об этом! — удивленно воскликнул Ставров, отстраняя от себя Наблюдателя. — А разве нет?!..
Май отвел глаза в сторону.
— Гера, — сказал он тихо, — ты только не обижайся, ладно? Как это у вас принято говорить, не лезь в бутылку… Туннель, который ты только что взорвал, вел не в двадцать второй век, а в конец двадцатого. К тебе домой… Воспользовавшись нашей формулой, Резидент действительно собирался проникнуть в будущее, но он не ведал того, что с помощью этой формулы можно определять лишь те входы Трансгрессора, которые вели не в будущее, а в прошлое. Нет, я не вводил Виктора Найвина в заблуждение, Гера, так что не смотри на меня, как на врага!.. Там, в той записке, я честно предупреждал Найвина, что даю ему алгоритм определения координат только такого Трансгрессора, с помощью которого он попадет в прошлое.
И, наверное, именно поэтому он отказался от этой возможности. Его можно было понять. Достаточно представить себе, что было в вашей стране в 1947 году… И ни в какую гильзу Виктор записку не прятал. Он честно порвал ее и втоптал в грязь, дабы ни у кого не возникло соблазна воспользоваться этой информацией. Но мы оба не знали, что за нами в этот момент наблюдает Ден… И потом, уже здесь, задумав твоими руками лишить Ассоциацию Трансгрессора, он фальсифицировал видеозапись, вставив в нее фальшивый эпизод с прятанием записки в кирпич… Затем подделал бумажку с формулой, вернулся в тот год, когда завершалось строительство отеля, и буквально подсунул кирпич с гильзой под руку одному из каменщиков, работавших в вестибюле… Скорее всего, я так догадываюсь — а как это было на самом деле, теперь, наверное, никто уже не узнает…
— Но зачем? — с удивлением спросил Ставров, еще не осознавая до конца смысла слов отца. — Зачем этому твоему Дену были нужны такие сложности?
— Лумбер хотел, чтобы вы с Резидентом поверили в достоверность формулы… Он опасался, что Резидент может заподозрить обман, если входы в туннель, указанные Деном, случайно совпадут с теми, которыми приходилось за эти годы пользоваться Резиденту…
— Но почему ты мне раньше об этом не сказал? Ты ведь не мог не знать, что этот туннель ведет в прошлое!.. — Георгий схватил отца за грудки. — Как ты посмел молчать, Май?!.. Это же самая настоящая подлость с твоей стороны: знать, что я своими руками собираюсь взорвать единственный хрупкий мостик, по которому мог бы вернуться домой, — и молчать, молчать, молчать!!!..
Май молчал, глядя в сторону.
Ставров отпустил его и закрыл руками лицо, раскачиваясь из стороны в сторону, как будто его контузило.
— Я понял, — безжизненным голосом проговорил он немного погодя. — Я всё понял, Май… Ты не захотел меня вовремя остановить, потому что иначе я бы не согласился уйти с тобой в твой мир, верно? Этот туннель приковывал меня к нашему времени, как те наручники, которыми ты приковал к трубе своего дружка Дена. И ради его уничтожения ты изначально был готов пойти на любую ложь… Даже то, что я вынужден был совершать убийства в этом времени, было тебе на руку, потому что ты знал: я должен созреть, как яблоко, до мысли о необходимости уничтожения Трансгрессора… Даже т