лохо меня узнали за время нашего знакомства, раз считаете, что я решил пошутить?» — «Нет, но, может, все-таки есть какие-то другие способы… решения вопроса?», растерялся Ставров. «Никаких „но“! — отрезал Заказчик.
— Вариант двести — и точка!». — И он бросил трубку.
Только этого мне еще не хватало, подумал Ставров. Одно дело — убивать нуворишей, «крутых» наркодельцов и прочую нечисть, за смерть которых следует опасаться возмездия лишь от каких-нибудь группировок, и совсем другое — покуситься на жизнь человека в милицейских погонах, находящегося на страже закона и, в свою очередь, охраняемого этим самым законом. Если не смертная казнь, то лет пятнадцать точно будет светить за такое убийство!..
В то же время отказаться от задания Ассоциации было чревато, и не столько за себя Ставров опасался, сколько за жену и дочь. Оставалось только «стиснуть зубы да терпеть», как пел в свое время Высоцкий. И еще надеяться на то, что когда-нибудь удастся вырваться из этого порочного круга, в который его втянула Ассоциация…
На следующий день Георгий занялся майором Звягинцевым вплотную, взяв его под наблюдение. И вскоре испытал второй шок, не слабее первого.
Майор Звягинцев явно опасался за свою жизнь пуще, чем пенсионер, перенесший два инфаркта. Меры, предпринятые им с целью обеспечения собственной безопасности, внушали уважение. Так, с работы и на работу начальник ОВД добирался на «Волге» с тонированными стеклами под охраной трех вооруженных автоматами милиционеров — тем более, что подчиненных в распоряжении Звягинцева хватало. Майор наверняка не снимал с себя бронежилета и заплечную кобуру с пистолетом даже в туалете. Может быть, он и спал с пистолетом под подушкой, но об этом можно было только догадываться. Во всяком случае, дверь своей квартиры Звягинцев не открывал никому, а пытаться взять ее штурмом было бесполезно ввиду особой бронированности. И, самое главное, начальник отделения милиции перестал принимать каких бы то ни было посетителей, переложив эту обязанность на плечи своего заместителя, лысоватого капитана Борисова.
Можно было долго думать и гадать, чего опасался Звягинцев, но проще было принять этот факт за данность и ломать голову над тем, как подступиться к человеку, который подозревает в каждом встречном-поперечном киллера и дергается от малейшего подозрительного движения вблизи от него… О минировании машины или двери квартиры нечего было и думать, потому что никакое взрывное устройство не обеспечивало стопроцентной гарантии успеха. Наверное, лучше всего было использовать снайперскую винтовку, чтобы попытаться снять майора на пути либо от своего подъезда к машине, либо от машины до входа в ОВД. Но, во-первых, не было времени заказывать подобное вооружение у Ассоциации, а во-вторых, Ставров сомневался, что ему удастся снять майора первым же выстрелом — Георгий никогда не относил себя к людям, умеющим очень метко стрелять — а второго ему сделать уже не дадут…
Что же делать? Срок задания истекает завтра, и надо постараться уложиться в эти двадцать с лишним часов, причем, скорее всего, придется что-то придумывать на ходу.
В ходе своих наблюдений Ставров тщательно изучил здание ОВД и даже побывал там внутри, под каким-то пустяковым предлогом. Интерьер был стандартным, как в сотнях, тысячах отделений милиции по всей стране: у самого входа, за высокой стеклянной перегородкой, перечеркнутой прутьями стальной решетки, и стойкой-барьером, — комната дежурной части; миновав ее, попадаешь в унылый, кишкообразный коридор, куда выходят двери кабинетов сотрудников — впрочем, их не так-то много; наконец, за стальной решетчатой дверью — вход в ту часть отделения, где располагаются камеры для задержанных… Черных входов и выходов не предусмотрено, случайный человек в отделение не прошмыгнет, если только он не носит шапку-невидимку.
Для начала требовалось выбрать «театр военных действий». Таковых Ставров усматривал три: жилье Звягинцева (к этой категории он относил ближние подступы к дому, подъезд, лифт, лестницу и квартиру майора), транспорт (служебная машина и иные средства передвижения, которыми мог воспользоваться Звягинцев) и помещения ОВД. Наиболее заманчиво выглядел первый вариант, но именно поэтому после некоторых раздумий Ставров отказался от него. Если этот вариант представлялся соблазнительным ему, то и Звягинцев, так переживавший за свою жизнь, не мог не опасаться нападения именно в домашней обстановке, а, следовательно, находясь дома, он не только будет постоянно начеку, но и предпримет что-нибудь еще, чтобы обезопаситься от возможного покушения. Из оставшихся мест наиболее проблематичным вариантом, несомненно, было отделение ОВД — там-то, по мнению Ставрова, Звягинцев должен был чувствовать себя наиболее защищенным: под боком всегда находится десяток-другой вооруженных милиционеров, окна заделаны мелкой решеткой, доступ в отделение для посторонних существенно ограничен… Прямо-таки служебная крепость, штурмовать которую можно только в открытую, наделав много шуму, но не имея шансов на успех.
И все-таки именно этот вариант избрал Георгий Ставров. По своему боевому опыту он знал, что, если противник застигнут тобой врасплох, то ты уже наполовину победил его.
Однако, убийство начальника ОВД в своем служебном кабинете, под носом у всего личного состава отделения, да еще тогда, когда объект покушения боится своей собственной тени, — если не безнадежное, то, по крайней мере, очень трудное дело. Ставрову требовался достаточно надежный и в то же время оригинальный план.
На его разработку у Георгия ушла почти вся ночь…
Утром невыспавшийся, осунувшийся Ставров, как обычно, собрался на работу. Как всегда, Ольга и Капка провожали его до дверей: Георгий выходил из дома раньше, чем дочь отправлялась в школу.
Когда он уже поцеловал жену и Капку и собирался открывать дверь, Ольга спросила:
— Гер, ты во сколько сегодня будешь дома?
Он пожал плечами:
— Как обычно.
— Как обычно — это во сколько? — ехидно вылезла из-под руки матери Капка. — На прошлой неделе ты, между прочим, тоже обещал, что вернешься домой с работы вовремя, а сам только в начале десятого заявился!..
Ставров смущенно опустил голову. Дочь была права, такой эпизод действительно имел место. Это было в тот день, когда он расправился с подпольным тренером Анатолием.
— В шесть я буду, в шесть, — сказал он вслух. — А что это вы такой интерес проявляете ко времени моего прибытия со службы?
— Здрасьте, жопа: Новый год! — изрекла Ольга одну из своих любимых присказок. — Ты что, спал за столом, что ли?!..
Разумеется, полчаса назад за завтраком, будучи занят своими мыслями, Георгий слушал, но не слышал того, что вдалбливала ему жена. Теперь с помощью наводящих вопросов ему с трудом удалось уяснить, почему требуется, чтобы он нигде не задерживался после работы. Оказалось, что Ольга замочила огромный таз белья для стирки в стиральной машине, а поскольку управляться со всей бытовой электронной техникой способен был исключительно Георгий, то без него запуск «Индезита» не представлялся возможным. Кроме того, в половине седьмого у дочери в школе начиналось родительское собрание, и, с учетом того, что Ставровы посещали подобные мероприятия по очереди, сегодня очередь была как раз его, потому что в прошлый раз он вероломно не явился вовремя домой, и в школу пришлось идти Ольге…
Ставров возвел очи горе. Мысленно, конечно, чтобы не вызвать залпа упреков, причем из двух «стволов» сразу.
— Ладно, ладно, — с фальшивой бодростью сказал он. — Всё будет нормально…
Постараюсь не опоздать.
— Да уж постарайся, — в тон ему сказала Капка. — Иначе лучше домой не приходи, понял?
Ставров захлопнул за собой дверь и на несколько секунд прислонился затылком к прохладному дерматину, которым была обита дверь снаружи. Что-то было не так, какое-то смутное предчувствие томило его сегодня, а по своему чеченскому опыту Ставров знал, что предчувствия никогда не подводят. Некоторое время он пытался разобраться в своих ощущениях, но потом махнул рукой и двинулся к лифту.
Скорее всего, подумал он, на душе у меня так скверно от того, что вернуться сегодня к шести у меня вряд ли получится, и я прекрасно знал это, но все-таки обманывал своих… Но что я могу поделать? Ничего. Ладно, не так-то этот грех и страшен. Подуются, подуются на меня жена с дочкой, да и простят…
Думая так, Ставров и не подозревал, что этот день окажется намного хуже, чем можно было предполагать.
Глава 8
Майор Владимир Звягинцев считал, что убивать людей следует только в самом крайнем случае. Этого правила он старался придерживаться всегда: и тогда, когда, будучи рядовым патрульным, испытывал соблазн не чикаться с каким-нибудь бомжом, извлеченным им среди ночи из недр грязного подвала или чердака, а вдарить ему пару раз по затылку дубинкой и запротоколировать «обнаружение трупа неизвестного, скончавшегося в результате тяжелой черепно-мозговой травмы, последовавшей явно в результате падения с лестницы» — и тогда, когда занялся подпольным бизнесом, сопряженным с опасностью получить «вышку», а следовательно, требовавшим от всех участников строжайшей дисциплины, конспирации и, как ни странно, честности по отношению друг к другу… Тем не менее, жизнь есть жизнь, и люди попадаются разные, поэтому не раз Бизнес висел на волоске из-за того, что какой-нибудь придурок проболтался об источнике своих доходов либо о том, кто ему помог так быстро разбогатеть. Но даже в этом случае Звягинцев не рубил сплеча головы виновным и разгильдяям, особенно если последствия проступка уже были непоправимыми. В отличие от своих зарубежных коллег по Бизнесу, месть он считал делом, не только недостойным, но и даже вредным для истинного Бизнесмена. Когда горит дом, справедливо полагал майор, надо спасать дорогие вещи и близких людей, а не швырять в окно канистру с бензином, вызвавшим пожар… Может быть, именно поэтому Звягинцеву удавалось так долго держаться «при деле» и сохранять свое инкогнито для подразделений по борьбе с организованной преступностью.