Что парком всю мордочку завесил!
Держит зайца нестерпимый свет,
Волчьим взглядом душу прожигает.
Никуда дороги зайцу нет,
Даже страх ему не помогает!
Охотник
Весёлым охотник уходит в тайгу,
Румяным, побритым и сытым.
И если в пургу не замёрзнет в снегу,
Не рухнет в берлогу в Медвежьем Логу,
Домой, спотыкаясь на каждом шагу,
Придёт он худым и сердитым!..
Речная сказка
Речка вымерзла до дна,
Подо льдом — пещеры,
Вон пестрят, как письмена,
Блошки-водомеры.
В синей глыбе спит бычок,
Рядом — леска и крючок.
Освещая глубину,
Как волшебный ключик,
Вмёрз в зелёную волну
Золотистый Лучик…
Зимний дождик
Тёплый дождик в январе —
То-то радость детворе!
Снег намок, подтаял, сник
В ожиданье стужи,
Плачет бравый снеговик,
Оказавшись
В луже!..
В зимнем лесу
Сквозь иней леса одиноко
Дрожат далёкие огни.
На хрупкой ветке спит сорока —
Лишь только руку протяни.
В берлоге, между трёх сосёнок,
Храпит доверчивый медведь.
И месяц так беспечно тонок,
Что даже боязно глядеть…
Чем пахнут деревья
Бурей
Пахнет
Старый
Дуб.
Верба —
Ветром.
А берёза
Ясным
Солнышком,
Морозом
И дымком
Весёлых
Труб!
Медвежий сон
Спит медведь, мышей пугая храпом,
Толстый и седой от куржака.
Тянет замусоленную лапу
Цепкой горстью губ и языка.
Тянет и причмокивает: «Вкусно!»
…Падает ленивая роса,
Вызрела до сахарного хруста
Полоса молочного овса.
Спит луна в предутреннем тумане,
Спят в селе ночные сторожа,
Лишь ручей по ягодной поляне
Катится, на камушках дрожа…
А над всем над этим, за туманом,
За стеной зелёною тайги —
Звон берёз, шуршание бурана,
Волчье завывание пурги.
Прохожий
Сверкает за окнами утренний снег.
По тихой дороге идёт человек.
В тужурке и шапке, с пушком на щеке,
С дорожной котомкой и с тростью в руке,
Мерцает куржак у него на спине,
Качаются длинные кисти кашне.[14]
Витает над шапкой весёлый парок,
И русую прядь шевелит ветерок.
Скрипит под ногами задумчивый снег,
По тихой дороге идёт человек.
Всё меньше становится он вдалеке,
И трость его еле заметна в руке,
А вот и совсем не видать ничего —
Ни трости его, ни его самого —
Ушёл, словно канул вдали человек.
Лишь поле вокруг да сверкающий снег…
Глухарь
Я был в тайге. Я мёрз не зря:
В тайге я видел глухаря.
Он весь — от клюва до хвоста —
Был в напряжение взлёта.
И снег летел, как от винта
Большого самолёта!
Трусихи
В кладовке
Сосновая шишка лежала,
От страха она
Перед мышкой дрожала.
Лежала и сохла
Лесная трусиха,
И стала колючей она,
Как ежиха.
И вот уже мышка
От страха дрожит,
Заглянет в кладовку —
И прочь
Убежит!
Чудная старушка
В старинной избушке
Старушка жила.
Чудной в деревушке
Старушка слыла:
Из снега старушка
Вязала носки,
Лепила снежки
И пекла пирожки.
Могла из сосулек
Конфеты варить.
Любого готова
Была одарить
Румяной ватрушкой,
Цветным леденцом
И всем говорила
С весёлым лицом:
— Почаще катайте
Тугие снежки,
Лепите,
Пеките
Из них пирожки,
Вертите ватрушки…
Намного — ей-ей! —
Они аржаных
И пшеничных
Вкусней!..
Обоз
Обоз, обоз!.. Озябшие возницы
Гремят сырой овчиной рукавиц.
Визжат полозья. Тенькают синицы,
На зимний пир лесных сзывая птиц.
Скрипит обоз. Сугробы — по колено —
Сверкают, словно крылья лебедей.
Ухабами оглаженное сено
Прихвачено дыханьем лошадей…
В больнице
Я лежу и рисую мороз.
Прицепил я автобусу хвост —
Мчится он, на зверюшку похожий…
А вот это шагает прохожий,
Только где у прохожего нос?
Нос за пазуху спрятал прохожий.
Я лежу и рисую мороз.
Затопил я на улице печку
И вплотную — крылечко к крылечку —
Магазины, дома перенёс.
Я лежу и рисую мороз.
В рощу выпустил огненных птичек,
А потом двадцать штук рукавичек
Привязал я на ветки берёз.
Я лежу и рисую мороз.
Улетели озябшие птицы,
И последние две рукавицы
Незнакомый мальчишка унёс…
Я лежу и рисую мороз.
Бес
Вселился в меня замечательный бес!
Зовёт меня в тёмный завьюженный лес.
— Пойдём, — говорит, — я тебе помогу
Осилить дорогу в глубоком снегу.
Туда, где Снегурочка тихо живёт,
Откуда горячее солнце встаёт,
Где бродят олени и спят барсуки,
Где раки выходят на берег реки,
Где фыркает лось и токует косач.
Где нет ни контрольных,
Ни трудных задач!
Костёр на снегу
Далеко-далеко, у заснеженных гор,
Красным маком расцвёл на опушке костёр.
Кто-то там, на снегу, с хворостиной в руке,
Хвойный чай кипятит в золотом котелке,
Режет сало и хлеб на прикладе ружья…
В тёплом доме ему
Так завидую я!
Собака на автовокзале
Собака прошмыгнула в дверь вокзала…
Под лавкой проползая у стены,
Она мальчишек жалобно лизала,
Обнюхивала шубы и штаны.
Гудел народ, потея у буфета,
Мелькали боты, бурки, сапоги.
В молочной луже таяла конфета,
В открытой сумке спали пироги.
Обнюхивая лавки и скамейки,
Она опять к порогу приползла —
Ни запаха хозяйской телогрейки,
Ни валенок знакомых не нашла…
Себя хвостом настёгивая, в спешке,
Бочком, бочком,
Стыдясь внезапных слёз,
Она сквозь дым табачный и насмешки
В дверную щель
Метнулась
На мороз.
В гости
Мороз покалывает щёки,
Иду, сквозь варежку дышу.
В крутых оврагах снег высокий,
Шурша, сползает к Иртышу.
Внизу, над плёсами, — торосы,[15]
А за торосами — село.
И я своим озябшим носом
Вдыхаю колкое тепло.
На мне седой треух бараний,
Тужурка, новые штаны.
Иду я к бабушке Маланье
На «ахи-охи» и блины.
Ранетки
Нет слаще сибирских ранеток,
Когда их морозцы побьют!
Мальчишки срывают их с веток,
Щеглы и синицы клюют.
С кислинкой, янтарного цвета,
Висят они, встретив пургу,
Горячими каплями лета
Горят на весёлом снегу!
Февраль
Ещё снежок по-зимнему искрится,
Ещё всё так же резок скрип саней,
Но с каждым утром песенка синицы
Становится нежнее и длинней.
* * *
Невесело в берёзовом лесу!
Пробился к свету и замёрз подснежник,
С оледенелым снегом на весу
Закоченел подтаявший валежник.
Ещё недавно веяло теплом,
Всё двигалось, сверкало и звенело
Пришла весна, ударила крылом
И за море синицей улетела!..
Сохатый
Матёрый волк отброшен к стогу
Мечом шлифованных рогов,
И лось, перемахнув дорогу,
В леса уходит от врагов.
В густые заросли сохатый
Уходит, цел и невредим…
И вешний снег голубоватый
Бушует радостно под ним!
Бурундуки
Стихли ветры и метели,
Солнцем полнятся деньки.
На широких ветках ели
Верещат бурундуки.
Я им вроде истукана:
Смотрят, весело свистя,
Залезают мне в карманы,
По ремню — на ствол ружья.
Шёрсткой уши мне щекочут
И о чём-то о своём
Верещат — видать, хохочут
Надо мной
И над ружьём.
Гололедица
Ax, какая гололедица!
Не шагается, а едется.
Еду я куда попало,
Боком делаю шаги.
Словно смазанные салом,
Мною вертят сапоги.
Крутят, вертят, как хотят.
— Подчиняйся нам! —
Скрипят.
Не люблю я эти штуки,
Не приказывайте мне!
Бац!