Снаружи катились к берегу барашки волн, бриз ерошил снасти покачивающихся на приколе яхт, скрипело дерево об дерево. Оказавшись на чем-то дощатом вроде пристани, Матиевна с кайфом подставила лицо свежему ветру, и даже на секунду перестала жалеть, что манкирует доклад перед семью полковниками. Но куцый обмылок хорошего настроения, который только успел постучаться в женское сердце, всполошено упорхнул, лишь взгляд Матиевны встретился с взглядом Конца Празднику.
— Мне придется обзавестись телохранителем, причем, чтобы он телохранительствовал именно от тебя, — грубо пошутила начальница.
— Дина Матиевна, есть очень важная информация, которую я не посмел доверить мобильному телефону.
Господи, как ей не хотелось знакомиться с важной информацией. Здесь, в яхт-клубе, ветер нашептывал совершенно другие желания, и солнце, осторожно гладящее лицо лучами, ему вторило. Но служба есть служба.
— Валяй.
— Вскрытие показало, что старуха-киллер из Богдухановского преступного сообщества и владелец магазина «Чай-кофе круглосуточно» тризнанулись с идентичными симптомами. Почерк один и тот же.
— Отец Толик, ты все знаешь. Может, ты назовешь и имя убийцы? — Дина перестала подставлять лицо ветру и солнцу, хорошего понемножку.
Дина смерила подчиненного взглядом. Маленький, толстенький, грязноватый человечек неопределенного возраста, в сереньком обтерханном костюмчике: брюки дудочками, спустившиеся носки, тоже серые, и серые же от долгого употребления штиблеты, никогда не знавшие ни щетки, ни гуталина, ни суконки. И серенький скрученный галстук с узлом, как говорят англичане, под правым ухом. Человечку этому было жарко, он так спешил, что взопрел, пухлое лицо его было красно и покрыто мелкими бисеринками пота, влажные белесые волосенки прилипли к черепу, сквозь них просвечивало розовое.
— И второе, — субординационно-вежливо улыбнулся подначке Звиздец Празднику. — Посреди ночи в головной офис прибежал Воскобойников, на полном серьезе уверенный, дескать, ему присвоили очередное звание. Дескать, ему по телефону сообщили.
— Мне начинают надоедать эти шуточки подчиненных друг над другом. Пора выявить зачинщиков и наказать, дабы другим неповадно было.
Отец Толик покорно чиркнул птичку в расползающемся блокноте. Но, оказывается, он еще имел, что сказать.
— Так вот с горя Воскобойников подал докладную записку. И там новые предложения по антирусалочьей деятельности. Очень дельные, никто не ожидал, что Воскобойников умеет думать.
Если бы Дина Матиевна в силу игры судьбы родилась не человеком, а сеттером, она сейчас бы приняла охотничью стойку.
— Ты на машине? Немедленно в контору! — распрямила спинной хребет трубой начальница и спохватилась. — Да, загипнотизируй этих, что в каюте заседают, пусть все забудут, и вестового не пропусти.
— Все забудут?
— Ну, пусть верят, что с утра спонтанно надрались кубинским ромом. Но обыденно, без особого фанатизма и изнурительного бодуна на следующий день.
— Ребята, вы бы толком объяснили, что мы ищем? — ныл ворочающий руль вправо-влево шофер.
— Тихо-тихо. Нэ мэшай! Один собак бэшенный сэстру опозориль. Поймаэм, жениться будэт, как милэнький! Да?! — отмахнулся Максим и с переднего сиденья повернулся к Алине, — Ну как?
Такси добросовестно тряслось по колдобинам улицы Седова вдоль грязной стены какого-то чумазого завода. Собачьи какашки украшали придорожье, словно морские звезды шельф. Алина добросовестно пялилась в окно, провожая каждого пешехода мужского пола пытливым пополам с девичьей тоской взглядом. Такая работа ей явно не доставляла удовольствия.
— А вот тот, с овчаркой, ничего себе? — прервав мурлыканье какой-то мелодии, с надеждой спросил Валера.
— Подонок, — процедила Алина, — И он — подонок, и ты! — однако интенсивное наблюдение не прекратила.
— Вот через два дня вы так уже не поездите, — злорадно сказал шофер.
— Па-а-чэму? — без интереса откликнулся Максим, вертящий головой по сторонам, будто спящий жилец, поскупившийся купить фумигатор.
— А бензин опять подорожает! — злорадно сказал шофер, — Сразу после выборов и подорожает!
— А ти откуда знаэшь? Здэсь павэрни, — ткнул пальцем направо Максим, — Па-а-пробуэм Масковский район, а па-а-том махнэм на Юго-Запад. Да?!
Такси повернуло, но пейзаж за окном не изменился. Грязные коробки домов, унылые грязные заборы, почти лишившиеся листьев закопченные редкие деревья. Одним словом — промзона.
— Ребята, я еще — час от силы. У меня сменщик! — снова заныл шофер, — Кто он хоть такой, этот «собак бэшенный»?
— Он тот, из-за кого мэня станут називат «убийц бэшенный»! Да!?
— А, может, кликнуть сестер? — попыталась зацепиться взглядом за понуро бредущего ветерана Алина и, зажмурив на пару секунд уставшие, словно после ночи за компьютером, глаза, потрясла головой, — В три раза быстрее бы город прочесали.
— Что, их тоже опозорили? — заерзал заинтригованный шофер, обгоняя тяжело груженный ни шатко, ни валко ползущий «Камаз». — Одновременно?
— Ну, как? — загорелся надеждой, имея ввиду оставшегося за кормой ветерана, Храпунов.
— Отстой, — скривилась, будто после третей сигареты подряд, ерзающая от несчастья Алина, — Серьезно, давайте я сестрам звякну, скажу, что переезжаю на новую квартиру, и нужно помочь паковать вещи… — Алина прочитала по лицам спутников, что идея хромает, не вызывает энтузиазма, вообще — порочная идея, (какая дура тут же не отмажется неотложным визитом в косметический салон?) и быстро поправилась. — Лучше скажу, что есть компания симпатичных мальчиков…
— Отстой. В смысле — глагол, — прервал ее Валера, обидевшийся на «подонка».
— Вот бабы! — возмутился шофер, — Тебе чепчики для будущего мальца штопать пора, а ты плэйбоев никак из головы не отцедишь!
— Или будто есть лишние билеты на концерт Меладзе… — Алина пропустила мимо ушей шоферскую (заодно и Валерину) реплику, — Хотя Райку на Меладзе не купишь… Придется все же на компанию мальчиков. Хотя и тут Райка, как якудза, заговор молчания… Наша сестра предпочитает непорочное зачатие порочному незачатию.
— Сестры отменяются, — веско отчеканил Максим, — Их пасут по уровню «Ребенок Розмари».[45] Думаешь, как ИСАЯ на моего приятеля в метро вышло? А на Валерину раздолбанную квартиру? Через ваши бабские длинные языки, — Храпунов задумчиво поскреб щеку и перевел взгляд на Валеру, — Может, попробуем загерметить приятеля, который тебе меня заказывал? Авось на заказчика выведет?
— Да я его с дуру флюиданул, — нехотя признался Валера.
Шофер покосился на пассажиров, но задать вопрос, куда делся акцент, не рискнул, а только вжал голову в плечи. Товарищу было очень и очень напряжно. Если бы нынешние пассажиры согласились высадиться здесь и сейчас, он бы не заикнулся про деньги. Бывали в жизни таксера очень неприятные истории, и семьдесят пять процентов неприятностей начинались приблизительно так — садятся в машину два мужика и смазливая краля, и начинают мозги пудрить.
— Тогда не помешает проведать труп, — концептуально подмигнул в зеркальце заднего обзора Максим Валере.
— Ребята, у меня сменщик. Мне пора в парк! — дрожащим голосом проблеял шофер. «Если мне накинут струну на шею, — тасовало его сознание одну картинку страшнее другой, — кто выведет сегодня вечером собаку? Она ведь ковер загадит…»
— Слюшай, дарагой! — небрежно отмахнулся Храпунов, — За-а-чэм вэдешь сэбя, как гнильой мандарын? Хочэшь, я тэбэ саблю подарю шантарской работы?
Таксист оторопело заткнулся. Что и требовалось.
— А вот этот? — ткнул пальцем Валера в выбирающегося на обочину из навороченного «Мерседеса» круто упакованного атлета, — Неужели у тебя даже на этого терминатора ничего в груди не шелохнулось?
И тут Алина истошно завопила:
— Тормози!!!
— Что!? Что случилось?! — в один голос аукнулись Максим и Валера. — Проняло?!
Шофер проехал еще метров тридцать и прижался к тротуару.
— Значит так, — во все голосовые связки заявила сестра Алина, от гнева ее щеки стали цвета фламинго, — Вы, козлы, своего добились! Меня теперь от любого мужика мутит! Меня сейчас даже от Алена Делона стошнило бы!
Максим поскреб скулу, через зеркальце заднего обзора переглянулся с Валерой и изрек со значением:
— Ну что ж. В морг, так — в морг.
Валера, не разжимая рта, замурлыкал свою загадочную мелодию громче. А у таксерного шофера задрожали руки, но перечить он не осмелился.
Ряды «Панасоников» и «Филипсов» транслировали все немыслимые телеканалы. В просторном зале толклись посетители, от одного посетителя к другому с вежливым вопросом: «Вас что-нибудь заинтересовало?», «Выбрали что-нибудь?» или «Вам помочь?» сновали продавцы в одинаковой корпоративной форме. Развертывающаяся в стороне от столпотворения сцена выглядела вполне обыденно: заглянул покупатель в магазин, и поскольку клиент никак не тянул на мелкую сошку, обслуживанием его занялся сам директор. И стариной тряхнуть, и с молодыми продавцами от щедрот опытом поделиться. Только почему-то напялил директор магазина бытовой техники на нос солнцезащитные очки.
И почему-то оказалось, что покупателя не интересует обычная бытовая техника вроде беспроводного USB адаптера USR805422, DVD-плеера Rolsen RDV-790 с поддержкой Mpeg-4, или даже новинка — плазменные панели Fujitsu P42HHA10E-S и LG MT-42PZ12. Вместе с директором клиент уединился в отделе, куда наведывалось не более двух трех зевак в день — в отделе проекторов.
Если бы кто присмотрелся, то узнал бы покупателя, в последние дни сие лицо все чаще глазело на горожан с предвыборных плакатов, где расклеенных по столбам, а где по шершавым стенам домов. Впрочем, как такового, лица на лице покупателя не было, дюже взволнован был клиент, удостоившийся директорского сервиса.
— Мне она сразу не понравилась — взяла, да и раскритиковала мой пиар, — мямлил, стараясь не вертеть носом от мандража по сторонам, кандидат в губернаторы.